Последняя надежда творцов

Желая подстраховаться, Юрий, давно выучивший карту наизусть, поинтересовался, что находится к северу от них.

— Сейчас — горы. Невысокие, с плоскими вершинами. В узких ущельях текут быстрые ручьи. Еще через два дня пути, с севера, как и с юга, начнется край озер. Много пауков, встречаются ящерозубры, птицы, щетинники. На озерах стоят мелкие поселения, но чаще там бродят добытчики озерного жемчуга. Опасные кампании, не признающие ничьей власти.

Наблюдая энергии на голове проводника, Кондрахин разглядел очертания озер к северу от их пути. Что самое неприятное — и в желто-зеленом свечении вокруг головы жреца он уловил наличие тех же линий. Похоже, какие-то образы местности пробивались через мыслезащиту кондов. Уловить просто очертания скал и песков — пользы мало. А вот увидеть карту… Нельзя было исключить, что чародеи воспринимали все, что проходило через мыслезащиту.

Юрий приказал свернуть карту и связался с Овиту. Тот поговорил со жрецом космоса — как ни странно, обычный словесный разговор подслушать можно только обычным слухом — и мысленно сообщил Юрию, что тот прав. Сувело мог видеть картины окружающей местности в энергетическом поле любого конда. Причем расстояние здесь значения не имело.

Жрец космоса не мог разобраться в энергетике левого самца Юри, поскольку она оказалась очень уж необычна. Это послужило для него серьезным доводом, когда он признал Юри пророком. Необычность могла стать тем клеймом, которое выдало бы его любому чародею или жрецу, способному видеть энергетическую ауру.

Юрий принял решение — отныне разглядывать карту будет только он. До засады оставалось не меньше двух дней — и он успокоился. Только воспитанная в тренировочном лагере НКВД готовность к неожиданностям позволила ему отреагировать, когда из-за высокой скалы на них ринулось что-то огромное. Кондрахин мгновенно выхватил лук и стрелу, но остановился.

Вылетевший из-за скалы морегреб, огромная птица с длинным клювом, расправив гигантские крылья, повисла над лодкой. "Морегреб над сушей? Что ему делать здесь?" Секундной заминки землянина хватило, чтобы морегреб пробил клювом борт их лодки. Кондрахин выстрелил, и птица в агонии забила крыльями по воде. Но было поздно.

Неуклюжая лодка, набрав через пробоину воды, села глубже. Вскочивший в панике Цако наклонил лодку, она черпанула через борт, и мгновенно скрылась под водой. Юрия обдало ледяным холодом, он автоматически заработал ногами, стараясь не выпустить лука из рук. Не растерялся лишь Овиту. В тот же момент он передал по мысленной связи картину ближайшего берега, выделив выступающий из воды покатый камень.

Юрий не смог удержаться на поверхности. Доспех, меч, пояс с деньгами — на нем было слишком много груза. Набрав воздуха, сколько мог, он шел по дну поперек течения. Река была узкой, но по камням быстро не пойдешь. Хорошо, что Овиту догадался дать ему направление. Здесь имелось не так много мест, где пловец мог бы выбраться на сушу.

Когда Кондрахин выбрался на камень, он обнаружил в двух десятках метров от себя лодку с Овиту и Сувело. Напарник успел отреагировать и загнал лодку в расщелину, где не было течения. Сидящие во второй лодке оказались не так быстры. Пока они сумели приткнуться к берегу, течение отнесло их почти на сотню метров. Овиту быстро отыскал моток веревки, умело бросил ее Юрию. Кондрахин подтянул лодку к себе, что оказалось делом нелегким. Он даже согрелся. Но от известия, сказанного жрецом космоса тихим голосом, его вновь прохватил озноб.

— Когда ты вынырнул и вылез на камень, Таду установил дальнюю мысленную связь. Направление — плато Симул.

Юрий залез в лодку и они подплыли к месту, где причалили остальные. Там Ререно вытаскивал на берег лодку, а остальные члены отряда уже расположились на небольшом клочке ровного берега. Землянин не стал тянуть время.

— Скажи, Таду, с кем на плато Симул ты сейчас связывался? — Юрий стоял прямо перед мастером-медником, опустив руки. Таду взглянул на него и попытался ударить. Его правую руку охватывал массивный медный браслет с выступающими ребрами. В рукопашном бою он вполне заменял кастет. Но — в мире Иоракау не знали искусства рукопашного боя. Спустя мгновение медник лежал на животе, а Кондрахин сидел у него на спине, заворачивая наверх и вторую руку.

— Сейчас мы тебя допросим, — пообещал Юрий голосом, не сулившим пощады.

Подошедший Л'дари отверг эту мысль:

— Его следует убить как можно быстрее. Он снял мыслезащиту, и чародеи сейчас видят все происходящее. Ререно!

Прямо перед носом у Юрия блеснула сталь. Меч бойца Кошру проткнул голову медника насквозь, и темная в свете Желтка кровь струей брызнула на камни.

— В таких случаях надо пробивать голову. Иначе и при мертвом теле мозг еще около трех десятков вздохов может поддерживать мысленную связь. — Ререно отсек окровавленную голову и швырнул ее в реку. — Вот теперь разговаривайте без опасений.

— Л'дари, ты что, не хотел узнать, кому он служил, что сообщил о нас?

Жрец смерти разъяснил Юрию, что допрашивать лазутчика Оорда бесполезно. Пытки они переносят со смехом, а применить известное жрецам колдовство можно будет только в одном из городов Кошру.

— Я думаю, он уже сослужил свою службу Оорду. Следующим его приказом наверняка стало бы: убить Юри. Чародеи просто не могли предположить, что ты выстрелишь в морегреба. — Жрец немного поколебался, но потом добавил. — Я тоже не понимаю, как ты на это решился.

Кондрахин знал, что конды птиц не убивают. Его выстрел в морегреба выглядел в их глазах так же, как если бы он на Земле выстрелил в ребенка. Только он точно знал, что на его родной планете слишком многие выстрелят в ребенка, не задумываясь. Так что даже такое сравнение не могло передать всей необычности совершенного им поступка.

— Морегреб над сушей не летает. То был посланец чародеев. Если бы не мой выстрел, он утопил бы все лодки.

Ответом ему служило всеобщее молчание. Даже Овиту старательно смотрел в сторону. "Ну, пернатые, мне с вашими предрассудками считаться некогда. У нас ни проводника, ни карты, да и треть продуктов утонула." Кондрахин не спросил о судьбе Цако и Игасе. Это было ясно и так. Теперь их отряд уменьшился до шести человек.

— Предлагаю продолжить путь. Командовать буду я. Кому это не нравится, может идти своими ногами, куда глаза глядят. В первую лодку со мной Сувело и Л'дари. Плывем быстро, засады не ждем.

Теперь Юрий работал веслом, стараясь использовать каждую минуту светлого времени. Желток уже повис низко над горизонтом, и острые оконечности скал временами проплывали на его фоне, как черные корявые пальцы. Взошедшая Кошелка не могла осветить речную поверхность на достаточное расстояние, ждать же Капли пришлось бы несколько часов. Обе лодки отряда упорно держались на самой быстрине.

С заходом Желтка они вынужденно причалили. Приткнув лодки в тихой заводи, отгороженной от речных струй гранитным выступом, отряд остановился на отдых. Юрий приказал всем спать, взяв охрану на себя. К завтрашнему утру он порядком вымотается, но еще до восхода Желтка, при свете Капли, Кондрахин рассчитывал достигнуть песков и покинуть реку. Один раз он недооценил способностей чародеев, больше такое не повторится.

Когда над скалами поднялась меньшая из лун Иоракау, Юрий скомандовал отплытие. Все так же лодки держались основной речной струи, все так же методично, хоть и неторопливо работали весла гребцов. Среди проносящихся мимо скал появлялись разрывы — ровные места, песчаные пляжи, отмели. А потом течение сразу замедлилось, и река величаво покатила свои разом разлившиеся воды среди песчаных берегов. Юрий приказал держаться у левого берега. Он рассчитывал свернуть в приток и немного проплыть по воде.

Кроме всего прочего, им нужно было наловить рыбы на дорогу. Теперь Кондрахин, выполняя свою раннюю задумку, о которой пока молчал, направлял отряд через череду озер и протоков, чтобы затеряться среди них. Потом он рассчитывал достигнуть одного из нижних притоков Очибры и плыть по нему.