Страница 23 из 65
— У вас существует рабство? — Юрий ответил речью, хотя понимал — отныне он может общаться с кондами мысленно.
— У пиратов есть рабы.
Овиту тоже перешел на обычную речь. Перекусив, Юрий испытал необходимость поспать. Он полностью доверял своему напарнику и с облегчением растянулся на песке. Проснулся от звуков разговора. Высоко в небе стоял Желток, а его спутник допрашивал пирата. Допрашивал хорошо, можно сказать, умело. Но пользы от допроса не было. Пират, тупой левый самец, только исполнял приказы. Он назвал имена капитана, колдуна, порты пиратов. И все.
Бросив пирата на пустом берегу, путники поплыли дальше. Освещенная большой луной Иоракау река показывала скрытую под водой жизнь. Щукари охотились за клуглоротами, отмечая свои движения всплесками. Круглороты поджидали плывущие сверху комки оряси, водорослей вулканических озер. Речные бакланы падали сверху в спокойную воду, вытаскивая зазевавшихся рыбин. Под берегами сидели в своих норах хваталики. Их присутствие Юрий теперь ощущал безошибочно.
— Юри! Ты вроде раньше не мог мысленно говорить? — Мысль пришла от Овиту, четкая, как будто произнесенная вслух.
— Ты прав. Почувствовав направленную на меня ненависть, я начал понимать мысли. Почему так, не знаю. — Кондрахин ответил тоже мысленно, но потом заговорил вслух.
— А ты? Как ты смог противостоять колдуну? По всем правилам, он должен был тебя победить?
— Он бы победил, — Овиту сказал это тихо, — но раньше его победил ты.
— Что происходит с побежденным в таком поединке?
Овиту взглянул с удивлением:
— Ты же сам победил. Если поединок смертельный, то и происходит… Еще бывает состязание воли, когда каждый колдун поддерживает своих бойцов. Проиграл — твоих бойцов побьют.
Они плыли и днем и ночью, пока светила хоть одна из лун. Овиту уверял, что до Большой Петли река судоходна и для морских судов. Миновали несколько береговых поселков, о которых узнавали заранее, по многочисленным рыбацким лодкам. К берегу не причаливали — не было нужды. Примерно на пятнадцатый день плавания в сознании Юрия неожиданно появился образ каменника.
— Я слушал мысли разных колдунов. Последние дни многие говорят о великом воине Юри, который нарушил равновесие сил. Его хотят остановить, но есть и такие, кто не прочь привлечь его к себе. Я решил, что говорят о тебе.
Кондрахин подтвердил догадку каменника и запомнил имена тех, к кому он мог наняться на службу. О некоторых колдунах Овиту слышал.
— В поселке холостяков много колдунов. Ты найдешь, с кем подружиться. Но мне кажется, что ты не совсем левый самец. Часто ты думаешь и поступаешь, как правый.
— Считай меня центральным самцом, — отшутился Кондрахин, прекрасно понимая, что со временем Овиту поймет — это не шутка. После того, как они выиграли смертельную схватку с пиратами, он уже и в мыслях не называл своего спутника птенцом. К его умственным способностям он тоже испытывал полное доверие. И поэтому Юрий рассказал спутнику о своей задаче: выявить, кто поворачивает развитие этого мира в сторону насилия и рабства.
Овиту предложил пристать к берегу и хорошенько рассмотреть карту. На ней обнаружилось множество надписей и указаний, смысл которых ускользал от землянина. Сейчас они смотрели ее вдвоем, но с тем же результатом. Плато Симул оставалось неизведанной областью. Никто из знакомых правого самца там не бывал.
Впереди река делала Большую Петлю, огибая отрог горного хребта. Перед ними лежал поселок, жители которого веровали в Кошру. Только выше него река петлей огибала цепь холмов, и там спутники намеревались срезать Петлю пешком. Можно было проплыть мимо поселка поклонников Кошру, однако Кондрахин решил высадиться, пообщаться со жрецами. Может, кто слышал о том, что нынче делает Оорд.
Путешественники подгребли к самому большому причалу, который ныне пустовал, и Кондрахин принялся привязывать лодку к обтесанному каменному столбу. Камень использовался не только в опоре причала, из него был выстроен весь поселок. А одно здание, с узорной спиралеподобной крышей — каменной — возносило свой шпиль почти на полсотни метров.
На причал, звонко цокая металлом подков сапог по камню, выбежал десяток стражников. В латах, с мечами на поясе, в руках они держали дубинки. Неужели дерево? Нет, всего лишь обточенная кость, окованная в наконечнике железом.
— Кто вы такие и зачем приплыли в наш город?
"Ого, здесь используют понятие город!" Отвечать, как и положено в этом мире, взялся Овиту, правый самец. Пока он объяснял, что их изгнали береговые колдуны, что они держат путь в поселок холостяков, что хотели бы поторговаться на здешнем рынке, землянин осматривался. Десятник стражников явно был фигурой значительной. Шлем с налобником в виде головы козы… Козы? Такого животного в этом мире не водилось, Юрий был абсолютно уверен. Он обхватил руками камень, вчувствовался в переживания местных колдунов. Ненависти нет, есть осторожность и отстраненность. Отлично.
Десятник назвал себя: жрец Обуру.
— Колдунов мы в свой город не пускаем. Покажи, Овиту, что висит у тебя на груди.
Убедившись, что там нет Священного Яйца, жрец разрешил пройти в город.
— Вас будет сопровождать один из стражников. Вы не нашей веры, он присмотрит, чтобы не случилось какого колдовства.
Овиту скромно попросил еще об одном одолжении для гостей города.
— Говори, я постараюсь исполнить все, что не во вред нашей вере.
— Мы хотели бы поговорить с одним из ваших жрецов или мудрецов. Из тех, кто сведущ в делах дальних краев и сильных колдунов.
Обуру ненадолго задумался.
— Сначала сходите на рынок. Я сам вас там найду и отведу. Просьба ваша законна, она будет удовлетворена.
Улицы города поклонников Кошру вымостили обтесанным булыжником. Вдоль стен домов шли настоящие тротуары — ровные дорожки, покрытые гранитными плитами. На небольших площадях в середине стоял каменный столб, чуть выше роста конда. Его венчала все та же голова козы. Кондрахин исподволь попробовал внедрить в голову сопровождавшего их стражника мысль: "гостям надо объяснить, что стоит на площадях". На это ушло несколько минут. Наконец стражник хрипло прокаркал:
— В нашем городе часто встречаются изваяния Кошру. К ним возносят молитвы. Не вздумайте приблизиться и разглядывать. Дотрагиваться до них — святотатство, оно наказывается смертью. Рынок перед вами, торгуйтесь.
Большой каменный барьер шел зигзагами. С одной его стороны стояли продавцы, вдоль другой бродили покупатели. На барьере лежали товары. Спутники приценились. Продовольствие стоило дорого, но зато металлические инструменты оказались дешевле, чем на побережье. Украшения почти ничего не стоили. Овиту, когда они разглядывали ленты сушеных водорослей, посоветовал:
— В поселке холостяков металла и инструментов полно, зато нет даров моря, а продовольствие дорого. Надо подумать о нашей жизни там.
Когда Юрий почувствовал в очередной раз потребность опорожнить кишечник, он спросил стражника, где можно это сделать. Тот, не удивляясь вопросу, указал на небольшое каменное строение. Юрий вошел. Общественный туалет! Его оценка мира Иоракау сразу поднялась вверх. Да это действительно город! Насест над отхожей ямой был не так удобен для человека, но Юрий управился.
Как немного надо, чтобы ощутить себя среди цивилизации! Землянин всего лишь справил нужду не на обочине дороги, как это делалось в прибрежных поселках, а в специально отведенном месте. И он уже доволен жизнью, а город поклонников Кошру кажется ему вполне пригодным для жизни местом.
Обури отыскал их, когда путешественники, обвешавшись легкими, но громоздкими мешками с сушеной снедью, разглядывали картины. Здешний рынок предлагал и такой товар. Сцены рыбной ловли, охота на ящерозубра, а вот это… Юрий замер перед картиной, изображавшей смутно знакомое. Город, блекло-лиловый, чем-то напоминающий тот, который он видел на Зеленом Холме иного мира. Лада, его камень… Пальцы потянулись к поясу, ладонь обхватила камень. Ничего. Это просто картина, никакой колдовской силы в ней нет.