Ожидание Двойной Кошки

Когда в походном котелке уже булькала, дозревая, походная уха, Белуанта ошеломленно выпрямилась, глядя широко раскрытыми глазами на Кайтар. Да. Было на что поглядеть, скажем прямо. Посреди унылой однообразной зелени леса, прорезаемой лишь бурливой лентой реки, красное платье Кайтар выглядело, как яркая огненная вспышка. Уложенные в прическу черные волосы поддерживала серебряная диадема. Украшавшие ее самоцветы вспыхивали в отблесках костра мельчайшими разноцветными искрами. Серебряная цепь свисала в шеи в низкий вырез платья, приоткрывавший верхнюю часть нежных полушарий. Белуанта беспомощно оглядела свою походную охотничью одежду и зарделась от смущения.

Обалдевшая от неожиданности Закрута не нашлась, что и сказать. Откуда у лесной колдуньи платье, достойное герцогини? Что означает ее наряд здесь, у лесного костра? А Кайтар, величаво шествуя от шалаша к костру, уже протягивала к Белуанте руки.

— Пришло время, сестра, стать нам одним целым. Дай мне свои руки.

Как под принуждением, герцогская племянница шагнула навстречу колдунье. Закрута тихо ахнула, а мастер Хоробка затаил дыхание, глядя на свершающийся ритуал. Белуанта глядела в лицо Кайтар, обе девушки были очень серьезны. Руки племянницы герцога медленно поднимались вверх, к протянутым ладоням Кайтар. Их пальцы соприкоснулись, Белуанта закрыла глаза и на ее губах заиграла улыбка. Даже ее щеки порозовели. Закрута отметила, что Кайтар внешне не изменилась. Лишь цепь на ее шее засверкала ярче. Гроссведун кашлянул, и громко продекламировал, глядя на девушек:

— Тогда в краю воды и леса взойдет надежда и спасенье, когда, знатна, и красотой блистая среди роскошных залов, дама себя узрит — в одежде ветхой колдуньи силы небывалой, — в тот день с небес вода плеснет, раздастся гром, подобный рыку. Его услышат и короли и чародеи, и в страхе, задрожав, рванут спасать короны, жезлы — их надеждой станет союз колдуньи с дамой. Но сыщут ли они друг друга до зимы?

На него никто не обратил внимания. Кайтар отняла руки, улыбнулась племяннице герцога, и сняла с шеи свою тяжелую цепь. Расстегнув воротник серого кафтана, сняла свою цепочку и та. Ее цепочка была золотой, тонкой — лишь на подвеске серебристо блеснула овальная пластинка с изображением крысы. Девушки обменялись цепочками и обнялись. Гроссведун, довольный, улыбался, а Белуанта повернулась к компаньонке и сказала:

— Вскоре грянет гроза, Закрута. Дождь будет сильным и долгим. Следует подготовиться…

Огонь небесный

Солнце утонуло в тучах. Их темные, с белыми шапками верхушек, гряды

смыкались на западе. Первые порывы ветра сбили дневную жару. Юшим разом забегал быстрее, меняя наблюдателей у ограды. Я, хоть и проверял магическим зрением окрестности, себе доверял не полностью. Мне противостояли искушенные маги, с опытом, подготовкой, обученные специально для таких вот ситуаций. И еще — с ними наверняка будет боевая нежить, о которой я знал куда меньше, чем мне бы хотелось. В быстротечности схватки я мог и не успеть разобраться, что с ней делать.

Вскоре наблюдатели доложили, что вокруг имения кругами бегает пес. Он то нырял в траву, то мелькал между кустами. Я так и не понял, настоящая ли то была собака, или принявшая ее вид нежить, но в любом случае то был, несомненно, разведчик противостоящих мне колдунов. В сгущавшемся сумраке видно было неважно. Пес, или кто там, описав несколько кругов неподалеку, удалился в степь. Пришла пора устанавливать охранные заклятия. Я управился с этим еще до того, как полностью стемнело. Всем бойцам, кроме часовых, я приказал спать. Сейчас к имению приблизились на милю только ильханы со своей нежитью, наемники Кузмапата и гроссведунов держались где-то вдалеке.

Людям барона Шурра, которые ожидали в двух милях отсюда, я пока никаких указаний не давал. Потянулось напряженное ожидание. Усилием воли я постоянно отталкивал от себя тоску и забытьё, охватывавших меня ни с того ни с сего. Это трудились ильханы. Их заклятия были сработаны на совесть — ни Юшим, ни часовые их воздействия совершенно не ощущали. Действовали они только на меня и, не сумей я печаль оттолкнуть, валялся бы я сейчас в тяжелом, полном кошмаров, обессиливающем сне. Но это была со стороны ильханов даже не разведка боем — так, подготовка к разведке.

Незадолго до полуночи в рощу проникли наемники Кузмапата. Я мысленно сообщил их местонахождение барону Шурру, добавив, что его отряд должен выбраться из укрытия не раньше, чем в ночи вспыхнут колдовские огни.

Между тем астральное зрение подсказывало, что за частоколом сосредоточилась злая аморфная масса. Ни зверь, ни человек не смогли бы пробраться сквозь плотную сеть установленных мною охранных заклятий. Возможно, нежить смогла бы — я пока до конца не разобрался с ее возможностями. И еще, возможно, сильный колдун. Не прошел бы, но здорово углубился, не понимая поначалу, что уподобляется мухе, угодившей в липкую паутину.

Подозвав Юшима, я приказал ему тихонько разбудить всех бойцов. Всего нас в доме ночевало семнадцать, еще трое спали в сарае под навесом, и один с вечера находился при табуне. Шестеро часовых, лучники, не спали и так. Они пили на ночь возбуждающий отвар, и Юшим на них полностью полагался. Не разжигая огня и стараясь не шуметь, бойцы моей армии облачились в доспехи.

— Кто-нибудь может похвастать меткой стрельбой из лука? — чуть слышно спросил я стоящих рядом. Отозвался один из бойцов, чьего имени я даже не знал. Я передал ему три стрелы с серебряными наконечниками из своих запасов — на тот случай, если нас атакует нежить, и указал направление, в котором находились ильханы.

Небо начало потихоньку сереть. Флотские называют это время "собачьей вахтой". Время грабителей и убийц. Однако серьезно же меня обложили! При этом враги полагали, что прекрасно знают о несостоятельности обороны имения. Семеро, по сути, невооруженных доходяг — какой уж тут может быть отпор? Хорошо, что я не поленился вооружиться не медля. Конечно, войско у меня супротив трех отрядов опереточное, но даже редкая стайка стрел, летящая в нападающих, должна произвести эффект неожиданности.

Атаковали нас одновременно с трех сторон. Первая цепь моих колдовских ловушек вспыхнула ровными синими огнями, освещая мчащихся всадников. Для нас они были, как на ладони. А им ограда имения в этот миг казалась темной стеной, над которой выгибали шеи, увенчанные зубастыми головами, чудовища. Для их обличий я использовал рисунки детской книги про динозавров — была у меня такая в моем земном детстве. Но, помимо первой группы атакующих, которая проскочила огни и сейчас натыкалась на обезумливающие коней и всадников заклятия, две другие не спешили преодолевать всю глубину охранных заклятий. Вот тут-то я и увидел, кто управлял ими: мощные гроссведуны с энергетикой, не меньшей моей, расположились в арьергарде, предпочитая лицезреть бой издали.

— Дай-ка мне лук, — приказал я Юшиму.

Старик, трясущийся так, что грозил развалить укрывший нас амбар, с готовностью вручил мне оружие. Натягивая тетиву, я отметил, что всадники барона Шурра уже ворвались в рощу, и вот-вот ударят по тем головорезам Кузмапата, что отпрянули от первой линии охранных заклятий. Отряд наемников ильханов, побуждаемый их злобной волей, шел на штурм. Нежить расчищала им дорогу, и защитники имения сосредоточили свой огонь на них. Стреляли все: лучники, мечники, слуги. Но наибольшую угрозу представляли всадники гроссведунов. Эти надвигались неспешно, широкой дугой, и я понимал, что все мои охранные ловушки эту массу не остановят.

Из лука я стрелял неважно. Хуже любого из моих лучников. В мишень на Земле попадал, но здесь — бой, темнота, движущийся враг. Простым выстрелом я не попал бы даже во всадника, который тщетно пытался вразумить коня идти в атаку. Этих всадников сейчас упоенно, безнаказанно расстреливали мои лучники. Что уже говорить о попытке поразить выстрелом скрывающихся за спинами атакующих гроссведунов! Но на Земле, в отличие от Середы, шел 21 век. Земляне уже знали высокоточное, самонаводящееся оружие. Здешняя технология такого создать не могла. Но здесь, в отличие от Земли, существовала магия. И эту магию я мог использовать вместо блока наведения для самой обычной стрелы.