Страница 35 из 72
Король принял начальника тайной канцелярии наедине, и это было хорошим предзнаменованием. Он долго, не перебивая, выслушивал обстоятельный доклад графа, смотря при этом куда-то, в одному ему известные дали. Когда Корсма закончил, король еще помолчал, словно забылся. Потом неожиданно произнес:
— Благодарю Вас, граф. Только мне непонятно, почему Вы умолчали о самом важном.
Корсма с деланным удивлением приподнял правую бровь.
— Ваше Величество имеет в виду неудачное сватовство хана Смалена?
— При чем тут хан! Я говорю о появлении великого колдуна! Вы что, забыли о пророчестве Щедракича? Об охотнике на Двойную Кошку?
Граф теперь уже искренне удивился.
— О ком говорит Ваше Величество? За прошедший месяц на землях королевства появлялся всего один, так, колдунишка, по имени Юркай. Но мой язык не поворачивается назвать его великим колдуном. Да, он смог спеленать Лысого Малинника, но он нисколько не сильнее тех гроссведунов, что служат Вам. Мы, конечно, наблюдали за ним, но…
— Где он сейчас? — перебил король.
— Гроссведун Юркай на службе у хана Смалена. Совсем недавно он сопровождал ханское посольство в Транку, но пробыл там очень недолго и отбыл из королевства. Мои люди следили за ним, — ввернул Корсма, не погрешив особо против истины.
— Откуда он вообще появился? — раздраженно спросил король.
— Доподлинно известно, что Юркай пришел со стороны Качкара, хотя, скорее всего, является уроженцем более отдаленных стран. Наших законов он не нарушал, — добавил он.
— Я хочу знать о каждом его шаге!
— Слушаюсь, Ваше Величество, — склонился граф в глубоком поклоне.
Он покидал королевский дворец со смешанным чувством. С одной стороны, аудиенция не превратилась многочасовой мучительный допрос, но с другой — задание, полученное им, нельзя было отнести к разряду легких. Проследить за Юркаем, и докладывать о каждом его шаге! Добро бы, пришлый гроссведун обосновался бы где-нибудь в пределах королевства. Но он — подданный хана, а на территории Смалена разведчики графа вынуждены были действовать осторожно. Хоть со времени последнего военного столкновения между странами-соседями миновали многие годы, особой доверительности в отношениях они не принесли. К тому же граф не верил в обоснованность королевских подозрений и в душе посмеивался над ними. Все эти россказни о Двойной Кошке его мало трогали. И уж ни на одну из ролей в этой легенде, по его мнению, не годился Юркай. Ничего выдающегося он не совершил. К тому же легенда говорила, что пришлый колдун должен быть кроме прочего и великим воителем. А какой воитель из Юркая? Серый гвид, правда, докладывал, с каким искусством этот гроссведун уложил шайку разбойников. Но умение махать кулаками — вовсе не воинское искусство.
Тем не менее, приказ короля обсуждению не подлежал, и граф задумался, как ему лучше всего поступить. Он перебирал различные варианты, пока окончательно не остановился на одном: Юркая следовало просто убить. Этот вариант казался куда легче хорошо организованной слежки на чужой территории. Тогда, кстати, и король на время успокоится.
В распоряжении графа имелось несколько сильных гроссведунов. Один на один выпускать их против Юркая рискованно: еще неизвестно, чья возьмет. А вот направить в Смален целую группу… Они пройдут, где угодно.
Не откладывая дела в долгий ящик, Корсма послал гонцов по адресам, и уже к вечеру под моросящим дождем пять карет по разным дорогам направились к границе. В нескольких милях от рубежей королевства все они съехались в одной точке. Гроссведуны вышли под дождь и о чем-то посовещались. Потом один из них сделал знак, и возницы отправились в обратный путь. Уже без пассажиров.
Землянин, книгочей и театрал
Как же дороги здесь были книги! Простая, чуть ли не школьная история Светори, которую я купил в Транке, ценилась наравне с полным обмундированием гвардейского офицера. Читать в седле я не мог. И не столько даже по причине постоянной качки — это было не столь страшно. Даже на мои обязанности охранника чтение в дороге не повлияло бы. Смотреть по сторонам, отыскивая затаившихся в кустах супостатов, было незачем. Угрожать посольству могли лишь колдуны всех мастей да нежить, а их я обнаруживал не глазами, а своим магическим чувством.
Удерживало меня от чтения в дороге занимаемое положение. Никак не мог здешний дворянин читать какую бы то ни было книгу вне пределов своего дома. Это вызвало бы большее изумление окружающих, чем снегопад посреди летней жары. Мои земные привычки следовало изживать, чем я и занялся с некоторым сожалением. Возвращение посольства протекало без осложнений. Дорогой барон Шурр объяснял мне, что перейти на службу к герцогу мне не так и просто.
Как дворянин, я мог распоряжаться своей особой, хан не мог препятствовать моему переходу к другому властителю. Но вот имение мое, не родовое, а жалованное, в таком случае возвращалось в собственность ханской семьи. Тут были определенные закавыки — кому оно должно было достаться, верховному хану или его брату, Саймасу. Но я-то терял его в любом случае. Терял вместе с титулом эмира-сара, ибо таких эмиров без своего собственного имения в Смалене не водилось. Кони, что любопытно, оставались моим имуществом, а слуги были вольны выбирать, останутся ли они в имении или же отправятся со мной.
— Если бы у тебя были деньги, — скучающе произнес барон, — я бы взялся сделать так, чтобы хан отправил тебя на службу к герцогу своим повелением. Тогда твои титул и имение остались бы за тобой.
Его нехитрую комбинацию я мог угадать и без своего таланта читать чужие мысли. Барон рассчитывал, расположив к себе хана успехом посольства и моей якобы ведущей в этом роли, попросить верховного хана отправить меня служить герцогу. А деньги мои попросту положить в карман. И действительно, без его просьбы такая мысль вряд ли бы посетила хана самостоятельно. Но ведь и я, даром, что не придворный, мог бы пробиться на прием к хану. Впрочем, хан меня никакими особыми подарками не награждал. Да и вообще, вряд ли помнил о моем существовании. Попасть к нему без колдовства быстро я не сумею. А использовать колдовство я был готов только в крайнем случае. Там, на Земле, каждое мое магическое действие стоило не денег или нервных клеток. Оно стоило времени.
Как самую страшную возможность гнали от себя Открыватели мысль о цене собственного магического могущества. Вдруг случится так, что в одном из открытых миров простейшее заклятие стоит месяцев земного времени; тогда Открыватель мог вернуться спустя многие годы…
— Я подумаю, барон. С деньгами, если они появятся, я и сам смогу купить какое-никакое имение. Останется при мне мой титул в таком случае?
— Останется, — кивнул мой собеседник, — но времени на все это уйдет порядочно. Месяца два. Ты, Юркай, не кажешься мне человеком, склонным к длительному ожиданию. А ждать долгонько придется, пока твои бумаги пройдут по всем чиновным столам. К тому же просто так, без подмазки, они не пройдут. Так что деньги тебе все равно придется тратить, друг мой расчетливый. Поверь, мое предложение для тебя дешевле всего. И быстрее. Я берусь получить для тебя такое разрешение за три дня. И всего-то за четыре десятка боевых коней. Могу и деньгами взять…
Таких денег у меня сейчас не было. Обойти всех столичных купцов, использовать внушение? Эта мысль мне не нравилась. К тому же торговлю в Ка-Смалене держал под собой Кузмапат, и пересечься с ним пришлось бы обязательно. А не попросить ли мне патентованного колдуна о такой услуге? Уж он-то лицезреет хана каждый день, и тот ему точно не откажет. Ведь предлагал же злобный колдун мне коня, чтобы я убрался. А тут и конем жертвовать не потребуется…
Юшим бодро бегал по дому, беспрерывно понукая слуг, хотя надобности в том совсем не было. Быстро поев на кухне стряпни Узолы, я поднялся к себе, растянулся на кровати и раскрыл книгу. Буквы складывались в слова неохотно, но после пятой страницы дела пошли веселее. Я обнаружил, что начинаю без усилий улавливать смысл всего текста. Мне уже начинало казаться, что навык чтения я освоил вполне достаточно, когда в дверь робко постучали. Я почувствовал, что за дверью стоял Бейши, самый грамотный из слуг. Его мысли я понимал достаточно легко. И к тому же, в отличие от большинства середцев, они у него были. Его сознание казалось мне живым, похожим на мое собственное.