Под защитой камня

С нижней тропы Эйла видела, как люди окружают вернувшегося соплеменника, приветствуя его улыбками, объятиями и поцелуями, похлопывают его по плечам, пожимают руки и многословно выражают свою радость. Она выделила среди прочих одну исключительно полную и рослую женщину, темноволосого мужчину, с которым обнялся Джондалар, и пожилую женщину, которую он сердечно приветствовал и обнял. Вероятно, его мать, решила Эйла и задумалась о том, как эта женщина воспримет ее.

Он вернулся домой, к своей семье, к родственникам и друзьям, к людям, которых знал с раннего детства. А она была для них чужой, подозрительной чужеземкой, которая привела с собой животных и, возможно, знала какие-то опасные чужеземные обычаи и имела возмутительные замыслы. Примут ли они ее? Что, если не примут? У нее нет пути назад, ее племя живет далеко на востоке, до него целый год пути. Джондалар обещал, что в любом случае останется с ней, если она захочет — или будет вынуждена — уйти, но так он говорил до того, как увидел своих родственников, до этой трогательно сердечной встречи. Не готов ли он теперь отказаться от своего обещания?

Почувствовав толчок в спину, молодая женщина обернулась и погладила крепкую шею Уинни, благодарная такому дружескому напоминанию о том, что она не одинока в этом мире. Когда Эйла, покинув Клан, жила в долине, то долгое время эта лошадь была ее единственной спутницей. Она не заметила, как провисла веревка Уинни, когда лошадь подошла к ней поближе, но дала также и Удальцу чуть больше свободы. Эта кобыла и рожденный ею жеребец обычно успокаивающе действовали друг на друга, но сейчас их привычные взаимоотношения слегка нарушились из-за недавней течки кобылы.

Множество людей — почему же их там так много? — смотрело в ее сторону, и Джондалар, что-то настойчиво объяснявший темноволосому мужчине, помахал ей рукой и улыбнулся. Он вновь начал спускаться с террасы, и за ним последовали та смелая девушка, темноволосый мужчина и еще несколько человек. Эйла взволнованно вздохнула в ожидании встречи.

Когда группа людей приблизилась, волчье ворчание стало громче. Эйла присела и обняла своего защитника.

— Все в порядке, Волк. Это родственники Джондалара, — сказала она.

Такое успокаивающее прикосновение служило для него приказом: перестать рычать, чтобы не выглядеть слишком угрожающе. Он долго не мог усвоить такой приказ, но сейчас она очень порадовалась, что все же научила его успокаиваться. Правда, сама она сейчас нуждалась в таком же прикосновении.

Группа людей, пришедшая с Джондаларом, остановилась чуть поодаль, стараясь не показывать беспокойства и не таращиться на животных, которые, откровенно разглядывая их, оставались на своих местах, несмотря на то, что незнакомцы приблизились к ним. Джондалар первым нарушил молчание.

— Джохарран, я полагаю, нам нужно начать с ритуального знакомства, — сказал он, глянув на темноволосого спутника.

Когда Эйла отпустила поводья, зная, что для ритуального рукопожатия потребуются обе руки, лошади слегка отступили назад, но Волк остался рядом с ней. Она заметила оттенок страха в глазах мужчины, хотя сомневалась, что он сильно испуган, и мельком глянула на Джондалара, пытаясь понять причину такого поспешного знакомства. Потом она присмотрелась повнимательнее к темноволосому, и ей вдруг вспомнился, Бран, вождь вырастившего ее Клана. Властный, гордый, умный и опытный, он мало чего боялся — за исключением мира Духов.

— Эйла, познакомься с Джохарраном, вождем Девятой Пещеры Зеландонии, сыном Мартоны, бывшего вождя Девятой Пещеры, рожденным у очага Джоконана, бывшего вождя Девятой Пещеры, — серьезно произнес этот высокий светловолосый мужчина и, усмехнувшись, добавил:

— Не говоря уже о том, что он брат Джондалара, Исследователя Дальних Краев.

На лицах заиграли легкие улыбки. Последнее замечание слегка понизило напряжение. Строго говоря, во время церемонии знакомства человеку могли присвоить длинный перечень поименований и разных связей, чтобы как можно полнее показать его статус: все его личные имена, звания и достижения наряду с именами его родственников и их званиями и достижениями, — и порой так и делалось. Но практически, за исключением особо важных ритуальных случаев, перечислялись только самые важные. Однако редко молодые люди, особенно братья, осмеливались сделать шутливое замечание к длинному и порой утомительно скучному перечислению родственных связей, но Джондалар решился напомнить своему брату о былых годах, когда он еще не был облечен статусом мирского вождя.

— Джохарран, познакомься с Эйлой из племени Мамутои, членом Львиного стойбища, дочерью очага Мамонта, избранную Духом Пещерного Льва и охраняемую Пещерным Медведем.

Темноволосый вождь приблизился к молодой женщине и протянул вперед обе руки ладонями вверх — ритуальное выражение приветствия и искреннего дружелюбия. Он впервые слышал имена ее родственников и не знал, какие из них считаются более важными.

— Именем Дони, Великой Земной Матери, я приветствую тебя, Эйла из племени Мамутои, дочь очага Мамонта, — произнес он.

Эйла взяла его руки в свои.

— Именем Мут, Великой Матери, я приветствую тебя, Джохарран, вождь Девятой Пещеры Зеландонии, — она улыбнулась, — и брат Исследователя Дальних Краев, Джондалара.

Джохарран отметил, во-первых, что она хорошо говорит на языке Зеландонии, но с необычным акцентом, потом разглядел ее чужеземный наряд и внешность, однако когда она улыбнулась, он невольно улыбнулся ей в ответ. Отчасти потому, что она явно поняла шутливый смысл замечания, сделанного Джондаларом, и также дала Джохаррану понять, что его брат много значит для нее, но главное, потому, что улыбалась она очень заразительно.

По любым критериям Эйла была привлекательной женщиной: высокая и сильная, прекрасно сложенная блондинка с длинными волнистыми волосами, ясными серо-голубыми глазами и тонкими чертами лица, хотя женщины Зеландонии выглядели немного по-другому. Но когда она улыбнулась, то у Джохаррана перехватило дыхание, ему показалось, будто солнце вдруг озарило сияющими лучами каждую черточку ее лица, придав ему ослепительную красоту. Джондалар всегда говорил, что у нее замечательная улыбка, и он усмехнулся, заметив, что она покорила и его брата.

Затем Джохарран обратил внимание на жеребца, возбужденно гарцующего около Джондалара, и перевел взгляд на Волка.

— Джондалар говорит, что нам нужно придумать какое-то… гм… пристанище для этих животных… где-то поблизости, я полагаю.

"Но не слишком близко", — подумал он.

— Нашим лошадям подойдет любой лужок поблизости от речки, но нужно предупредить людей, что им не стоит поначалу приближаться к ним, если рядом нет меня или Джондалара. Уинни и Удалец пугаются новых людей, пока не привыкнут к ним, — сказала Эйла.

— Я думаю, что с этим не будет никаких сложностей, — успокоил ее Джохарран, подметив движение хвоста Уинни и окинув взглядом всю лошадь. — Они могут остаться здесь, если им достаточно этой маленькой долины.

— Вполне достаточно, — сказал Джондалар. — Хотя мы можем отвести их немного выше по течению, чтобы они не путались у всех под ногами.

— Волк привык спать рядом со мной, — продолжила Эйла. Она заметила, как помрачнело лицо Джохаррана. — Он привык защищать меня и может устроить переполох, если меня не окажется поблизости.

Она отметила его сходство с Джондаларом, особенно когда его лоб озабоченно нахмурился, и с трудом сдержала улыбку. Джохарран был серьезно озабочен. Улыбки сейчас вовсе не уместны, несмотря на то, что его сходство с братом пробудило в ней чувство искренней симпатии.

Джондалар также понял серьезную озабоченность брата.

— Я думаю, что сейчас самое время познакомить Джохаррана с Волком.

В распахнувшихся глазах Джохаррана сверкнул почти панический страх, но, не дав ему времени на раздумье, Эйла взяла его руку и поднесла ее к носу плотоядного хищника. Чтобы успокоить зарождающееся рычание, она обняла Волка за шею — даже она почувствовала страх, исходящий от этого мужчины, и не сомневалась, что Волк воспринимает его гораздо острее.