Страница 27 из 229
Глава IV
Жертва, Триединый Путь и Господин Жертвы
ЗАКОН жертвы есть повсеместно распространенное Божественное действие, которое было дано миру в самом его начале как символ солидарности вселенной. Именно благодаря притяжению этого закона обожествляющая и спасительная сила спускается со своих высот, чтобы ограничить, исправить и постепенно ликвидировать ошибки эгоистичного и саморазделенного творения. Это опускание с высот, эта жертва Пуруши, Божественной Души, подчиняющей себя Силе и Материи с тем, чтобы получить возможность формировать и озарять их, есть семя спасения этого мира Бессознательности и Невежества. Ибо «с жертвой в качестве их постоянного спутника, — говорит Гита, — Всеобщий Отец создал этих людей». Признание закона жертвы есть практическое признание эго того, что оно не единственно в мире, а также не главное в нем. Это есть его признание того, что даже в этом весьма фрагментарном существовании за пределами эго существует то, что не есть его собственная эгоистическая личность, но нечто более великое и полное, божественное Всё, которое требует подчинения и служения себе. Действительно, жертва всегда предписывается, а если надо, то и навязывается вселенской Мировой Силой; она берет ее даже от тех, кто сознательно не признает этого закона, — неизбежно, потому что такова подлинная природа вещей. Наше неведение или наше ложное эгоистическое представление о жизни не могут иметь никакого значения для этой вечной основополагающей истины Природы. Ибо Истина Природы состоит в том, что эго, которое считает себя отдельным, независимым существом, претендуя на жизнь только для самого себя, не есть и не может быть независимым или отдельным, оно также не может жить только для самого себя, даже если бы и пожелало этого, но, скорее, все вещи связаны между собой благодаря скрытому Единству. Каждое существо волей-неволей беспрерывно отдает из своего запаса; из умственных приобретений у Природы, или из виталического и физического имущества, приобретений и принадлежащих ему вещей выходит беспрерывный поток в направлении всего того, что его окружает. А с другой стороны, оно постоянно получает нечто от своего окружения в обмен на свою добровольную или непроизвольную дань. Ибо лишь благодаря этому даянию и получению оно может осуществлять свой собственный рост, в то же самое время оказывая содействие совокупности всех вещей. Со временем, хотя вначале медленно и лишь отчасти, мы научаемся приносить сознательную жертву; в конце концов мы даже получаем радость, отдавая себя и то, что мы рассматриваем как принадлежащее нам, в духе любви и преданности Тому, что представляется в данный момент иным, нежели мы сами и, несомненно, есть иное, нежели наша ограниченная личность. Жертва и божественное вознаграждение нашей жертвы тогда становятся радостно принимаемыми средствами достижения нашего высшего совершенства; ибо это признается отныне как путь к осуществлению в нас вечной цели.
Однако, наиболее часто жертва приносится бессознательно, эгоистично и без знания или принятия истинного смысла великого вселенского ритуала. Именно так поступает огромное большинство земных созданий; и, когда это делается подобным образом, индивидуум получает лишь механический минимум неизбежной естественной пользы, добивается благодаря этому лишь медленного, болезненного прогресса, ограниченного и испытывающего мучения благодаря ничтожеству и страданиям эго. И лишь когда сердце, воля и знающий ум солидаризуются с этим законом и охотно следуют ему, может придти глубокая радость и счастливая плодотворность божественной жертвы. Познание этого закона умом и сердечная радость, сопровождающая его исполнение, достигают высшей степени при постижении, что мы приносим жертву нашему собственному Я и Духу, единому всеобщему Я и Духу всего. И это подлинно так, даже когда наше самопожертвование еще предназначается нашим собратьям или меньшим Силам и Принципам, а не Всевышнему. «Не ради жены, — говорит Яджнавалкья в Упанишадах, — но ради Я дорога нам жена». Это, в низшем смысле индивидуального я, представляет собой неоспоримый факт, скрытый расцвеченными и страстными сторонами эгоистической любви; но в высшем смысле внутреннее значение этой любви не эгоистично, а божественно. Всякая истинная любовь и всякая жертва есть, в своей сущности, созданная Природой противоположность по отношению к первоначальному эгоизму и его заблуждению самоизоляции; это ее попытка совершить поворот от необходимой первоначальной фрагментации ко вновь обретаемому единству. Всякое единение между существами есть самообнаружение, слияние с тем, от чего мы были отдалены, обнаружение своего я в других.
Однако лишь божественная любовь и единство могут обладать в свете тем, чего человеческие формы этих вещей добиваются в темноте. Ибо подлинное единство — это не просто присоединение или скопление, подобное клеточкам тела, объединенным для общей пользы; это даже не эмоциональное взаимопонимание, симпатия, солидарность или сильное взаимное тяготение. Лишь тогда мы поистине объединены с теми, кто отделен от нас перегородками Природы, когда мы ликвидируем разделение и обнаруживаем себя в том, что казалось нам отличным от нас самих. Ассоциация есть виталическое и физическое объединение; свойственная ей жертва сводится к взаимной помощи и уступкам. Близость, симпатия, солидарность создают умственное, моральное и эмоциональное единство; им свойственна жертва взаимной поддержки и взаимного удовлетворения. Однако истинное единство — духовное; свойственная ему жертва есть взаимная самоотдача, слияние и взаимопроникновение внутренней субстанции. Закон жертвы достигает в Природе своей кульминации в этой полной и безоговорочной самоотдаче; он пробуждает сознание единого общего я в приносящем жертву и в принимающем ее. Эта кульминация жертвоприношения есть высшая ступень даже в человеческой любви и преданности, когда они близки к тому, чтобы стать божественными; ибо и в этом случае высочайший пик любви нацелен в небеса полной взаимной самоотдачи, а ее вершина — это восторженное слияние двух душ в одну.
Эта глубочайшая идея мирового закона есть сердце учения о трудах, данного в Гите; духовное единение с Высочайшим посредством жертвы, безоговорочная самоотдача Вечному есть сердцевина ее учения. Вульгарная концепция жертвы представляет собой закон мучительного самопожертвования, сурового самоподавления, тяжелого самоуничтожения; этот вид жертвоприношения может дойти даже до самокалечения и самоистязания. Эти вещи могут быть временно необходимы в требующих большого напряжения усилиях человека превзойти свое природное я; если эгоизм его натуры неистов и упрям, то он должен быть иногда встречен ответными крутыми внутренними репрессиями и уравновешивающим насилием. Тем не менее, Гита отговаривает от какого-либо избытка насилия по отношению к самому себе; ибо внутреннее я есть истинно эволюционирующее Божество, это — Кришна, это — Божественное; оно не должно подвергаться мучениям и пыткам подобно тому, как Титаны мира мучают и пытают его, но его должно во всё возрастающей мере лелеять, заботливо выхаживать, открывать его доступу Божественного света, силы, радости и широты. Не наше я, но шайку внутренних врагов духа должны мы привести в смятение, подвергнуть изгнанию, заклать на алтаре духовного роста; те, чьи имена — желание, гнев, неровность, жадность, привязанность к внешним огорчениям и удовольствиям, демоны-узурпаторы, являющиеся причиной заблуждений и страданий души, должны быть безжалостно отсечены. Их следует рассматривать не как часть самих себя, но как самозванцев и развратителей истинной и божественной природы нашего я; они должны быть принесены в жертву в наиболее жестком смысле этого слова, какая бы боль при их уничтожении ни отразилась в сознании искателя совершенства.
Однако истинная сущность жертвы не самопожертвование, а самоотдача; ее цель не самоуничтожение, но самоосуществление; ее метод не самоподавление, но величайшая жизнь; не самокалечение, но преображение частей нашего человеческого естества в божественные члены; не самоистязание, но переход от малого чувства удовлетворения к величайшей Ананде. Существует лишь одна поначалу мучительная для неопытной или замутненной части нашей внешней природы вещь; это — необходимая требующаяся дисциплина, отвержение, необходимое для поглощения несовершенного эго; однако может иметь место скорая и громадная компенсация, состоящая в обнаружении подлинно величайшей или предельной полноты в других, во всех вещах, в космическом единстве, в свободе трансцендентного Я и Духа, в экстазе прикосновения Божественного. Наша жертва — это не даяние без какого-либо возмещения или плодотворного принятия с другой стороны; это взаимообмен между воплощенной душой и сознательной Природой в нас и вечным Духом. Ибо, даже хотя и не требуется никакого возмещения, все же в глубине нас есть знание, что чудесное возмещение неизбежно. Душа знает, что она отдает себя Богу не напрасно; ничего не требуя взамен, она все же получает бесконечное богатство божественной Силы и Присутствия.