Страница 45 из 70
— Елена Петровна! Здравствуйте!
Женщина вздрогнула, покрутила головой, опустила зонтик, увидела в нескольких шагах от себя Евгения Александровича и от удивления приоткрыла рот.
— Быстрей садитесь, желтый зажегся! — засмеялся Зайцев и бросил на заднее сиденье «дипломат», тронул вперед и показал пальцем на ремень безопасности: — Застегнитесь.
— Ага, я сейчас, вот только сумка мешает, — бормотала Елена Петровна растерянно и удивленно. — Можно я ее туда поставлю? — Она обернулась.
— Я помогу, — Евгений Александрович взял у нее сумку, опустил за кресло и с загадочной улыбкой спросил: — Вам домой? Или вы здесь надолго?
— Господи! Ну, конечно, домой! Это просто чудо какое-то! Я так вся устала, так издергалась, думала, что на электричку опоздала, и ведь точно — опоздала, а тут — вы!
— Мир тесен, Елена Петровна! По д-делам были в столице?
— Ну да, ну да, по делам. И по магазинам побегала. А дела мои хорошие, Евгений Александрович. Я в платную поликлинику ездила. Думала, что у меня язва, а на самом деле обыкновенный гастрит, так что дела мои хорошие. Неужели вы прямо домой?
— Абсолютно верно. Мои дела тоже н-неплохие, магазины московские мне не нужны, я человек непритязательный, н-навестил старого доброго друга — и назад.
— Бог ты мой, как же мне повезло! Я вам даже заплачу, Евгений Александрович.
— Ну, Елена Петровна, это уж вы напрасно! Разве мы с вами н-не добрые знакомые?
— Тогда хотите покушать? У меня здесь и колбаска есть, и батончик свежий, и молочко.
— Благодарю, я только что из-за стола, ч-честное слово, сыт. А вы, наверное, голодны? Вы не стесняйтесь, поешьте. Вам-то ни к чему такие испытания, тем более при гастрите. Я сейчас приторможу, и вы достанете свои п-припасы.
Пока Елена Петровна на заднем сиденье шуршала бумагами, резала хлеб, колбасу, Евгений Александрович, глядя на ее сияющее от радости симпатичное курносое лицо, думал о том, что она, конечно, не знает и десятой доли того, что, видимо, известно Константину Белову, но если имеет доступ к золоту, значит, работает на важном участке, сведения о котором могут стоить недешево и наверняка будут интересны Вернеру Штольцу. Так что сама судьба идет ему, Евгению Александровичу Зайцеву, навстречу, послав такую попутчицу, с которой уже сейчас, не теряя времени, можно начать разговор, можно начать ту самую работу, где все стерильно, где нет никакого риска, где все, что от тебя требуется, — это предельное внимание и гибкий ум, способность ненавязчиво задавать вопросы и получать нужную информацию.
— Между прочим, Елена Петровна, вы совершенно н-напрасно ездили в Москву в платную п-поликлинику, потому что вполне квалифицированную консультацию мог бы дать в-вам я или мои коллеги. Я, между прочим, в свое время в молодости увлекался психиатрией. А вы, должно быть, знаете, что все наши недуги на н-нервной почве. Внушение — вещь исключительная. И самый эффективный метод лечения — гипноз. Почему? Да потому, что, создавая человека, п-природа-матушка не предусматривала ни нас, врачей, ни, разумеется, медицинских препаратов. Все — в человеке. Это самый совершенный организм. Я, стоматолог, п-правда, увлекающийся психиатрией, могу оказать вам самую реальную помощь. Нужна для этого мне, врачу, т-только единственная вещь: самая полная информация о вашем образе жизни, труда и отдыха. Для убедительности н-начну с малого, с чисто внешних факторов. Вы сказали, что у вас было подозрение на язву желудка, а на самом деле гастрит. Значит, ваша работа с-связана с вредными условиями. Не так ли?
— Так, я гальваник, — кивнула с полным ртом Елена Петровна.
— Очевидно, что вы, кроме того, р-работаете по сменам. Верно?
— Ну да, мы работаем в три смены.
Получив из раствора девять слитков, Василий поехал в поликлинику, где работал покупатель.
Поднявшись на второй этаж, он с ужасом подумал, что даже не знает ни фамилии, ни имени этого врача. Как же быть?
Он прошел по коридору, остановился около второй двери с табличкой «Стоматолог», занял очередь за незнакомым мужчиной и стал ждать. Из кабинета вышла тонюсенькая врачиха с крашеными ногтями и пошла вниз, видимо, в регистратуру. Серегин догнал ее на лестнице, сошел на две ступеньки ниже, и, теряясь и путаясь в мыслях, сбивчиво объяснил, что ему нужен мужчина невысокого роста, с бакенбардами, в коричневом костюме.
— А зачем он вам? — строго спросила женщина.
— Понимаете, зубы я хотел у него подлечить, но сделать это в темпе, коронки поставить. Мне посоветовали добрые люди к нему обратиться, а вот фамилию я позабыл.
— Кто же вам посоветовал?
— Одна знакомая, которой он делал зубы. У меня пустяки, у меня даже колечко есть, у меня свое сырье. Как мне его найти?
— Не знаю, он сегодня работал в первую смену, кончил на час раньше. Фамилию я вам сказать не могу, мне же еще и влетит. Записывайтесь в общую очередь. И ждите, когда придет открытка.
— Ну, дамочка, ну, милая, мне правда же очень надо. Я вас умоляю! Он здесь или уехал? У него, я знаю, есть машина, красные «Жигули». Я и сам водитель. Я бы ему пригодился, честное слово, запчасть какую достать или с бензином помочь.
— Где он ночует — трудно сказать, — женщина презрительно повела плечом, — может быть, в гараже. А номер его машины мне не жалко: тридцать два пятьдесят два. Ищите. А мне некогда! — И, цокая высокими белыми каблуками, врачиха грациозно пошла вниз.
Серегин задумчиво почесал затылок. Черт, как не повезло. Вот разве что номер машины. Но где его искать? Он может и в гараже стоять, и уехать куда-нибудь. А эта красивая стерва почему-то на него злая.
Он медленно спустился на первый этаж, прошел мимо регистратуры. Около входа пожилая женщина мыла шваброй кафельные полы. У Серегина возникла мысль. Он шагнул к женщине и спросил:
— Мамаша, извините меня ради бога, вы не скажете, как величать у вас хорошего врача? Он такой невысокий, в коричневом костюме, черные бакенбарды и машина есть.
— Зайцева-то? — удивилась женщина. — Евгением Александровичем, а что?
— Спасибо! — улыбнулся Серегин, — Я его отблагодарить за работу хотел, а имя-то и не знал. Вот уж спасибо! — Он выскочил из поликлиники и быстро сел в машину.
Лена говорила, что однажды ждала его минут двадцать. Он за деньгами ездил. Туда и обратно — по десять минут. Значит, живет он где-то не здесь, не около поликлиники, его надо искать или в центре, или в другом конце города. Ничего, поищем.
Серегин медленно ехал по улице, внимательно вглядываясь в номера «Жигулей». У Зайцева машина красного цвета. 32–52. Ладно, не иголка, найдем. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра, из-под земли, но достану я тебя, гражданин Зайцев Евгений Александрович. У меня почти шестьсот граммов золота. Если ты их возьмешь по двадцать рублей…
У Серегина аж дух захватило: сразу, одним махом получить двенадцать тысяч! Вот тебе, Клава милая, и твои свиньи. Я тогда в момент эту развалюху продам и куплю новенькую, последнюю модель. А потом Ленка еще раствор принесет, и тогда можно будет столько же или даже больше положить на книжку. Накопить тысяч пятьдесят — и пошли вы все к черту! И Ленка, и Зайцев, можно будет продать участок, дом и умотать с Клавой куда-нибудь на Украину, на берег Черного моря, купить там дом с виноградником, винцо продавать и рыбку ловить. Чем не жизнь! С такими-то деньгами везде примут. Это ж на старые полмиллиона потянет. А я пока еще не миллионер, Елена Петровна, чтобы тебе на всякое барахло по пятьсот рублей выкладывать. Но даже если и буду миллионером, все равно не дам, потому что мне деньги самому нужны.
Погоди, а кто это впереди? Так это же Зайцев! Хорошо идет, километров под восемьдесят. И не боится, что по городу. Ничего, сейчас мы тебя достанем.
Серегин прибавил газ, но красные «Жигули» тоже прибавили.
Надо же, уходит. Серегин пригнулся к баранке. Ах, черт, красный свет! Уходит, уходит Зайцев! Направо сворачивает. Ну, быстрее же, светофор проклятый. Есть желтый, вперед!