Страница 9 из 12
Я с уважением посмотрела на Наташку. Она, сидя на рабочем месте, в промежутках между разборками с коллегами, узнала больше, чем я. Пришлось поделиться своими планами о розыске жены Олега. В доказательство того, что я хоть что-то делаю для спасения собственного мужа.
– Прежде чем ехать с обыском на дачу, надо поговорить с Никусей, – согласилась со мной Наталья. Дача – крайний вариант. Во-первых, нет уверенности, что договор купли-продажи там, а не в Димкиной барсетке. Иными словами – в тюрьме. Во-вторых, дача расслабляет. Оттуда очень не хочется уезжать…
Никусю мы затащили в гости только в девять часов вечера – прямо в банном халате и с махровым полотенцем на голове. Не было еще человека, который смог бы воспротивиться Наталье. Вот тут-то я и увидела, что моя новая соседка просто красавица. Да вся железная дорога не стоит ее домашних тапочек!
В ход пошла очередная коробка конфет и все тот же коньяк. Я не стала хитрить и сразу попросила Нику рассказать о дважды покойном Олеге и его жене, объяснив, что о причинах своего любопытства не могу распространяться.
Ника кивнула и начала свой рассказ.
Олег въехал в квартиру около года назад, но постоянно в ней не проживал. При встрече с Никой доброжелательно здоровался, впрочем, он со всеми был доброжелателен. Поближе они познакомились, как это ни странно, в поезде маршрута «Москва – Санкт-Петербург». Проверяя билеты у пассажиров купе, Ника услышала фразу: «Мир тесен» и, подняв глаза, сразу узнала Олега. Он, как мог, помогал ей в дороге. Когда у Ники было свободное время, они пили чай и болтали, будто всю жизнь знали друг друга. Нет, как мужчину Ника его не воспринимала. Мальчишка! Но с ним было интересно и весело. Обратно Олег возвращался через несколько дней этим же поездом. Правда, формально он находился в другом вагоне, а фактически – в вагоне Ники. С той поры они и стали добрыми друзьями. Но не больше. Олег был женат, правда, детей пока не было. Жена не хотела торопиться с этим. Кажется, у нее была больна мама.
Насколько известно Нике, Анна узнала о том, что муж приобрел однокомнатную квартиру, месяца за два до его смерти. Тогда разразился большой скандал. Анна заявилась к Олегу неожиданно и с порога стала поливать супруга бранью. Он втащил ее в квартиру и захлопнул дверь. Но крики все равно были слышны на весь подъезд. Кончилось все угрозой расправиться с мужем и его проститутками так, что мало не покажется. Громко хлопнув дверью, Анна ушла.
Однажды Олег позвонил Нике и попросил разрешения зайти к ней. Он был настолько взволнован, что без конца вскакивал с кресла и начинал бегать по комнате. Ника ни о чем его не спрашивала. Более того, старалась делать вид, что ничего не произошло, болтала на отвлеченные темы. Он начал потихоньку успокаиваться. И под конец вдруг процедил сквозь зубы:
– Ну сволочь! Ну сволочь! Ну я устрою ему небо в алмазах!
Она молчала, потому что растерялась и не знала, как себя вести, а Олег, окончательно успокоившись, извинился.
Ника уже знала, что матери он лишился в шестнадцать лет. Мать никогда не жаловалась на здоровье и свою гипертонию считала несерьезной болезнью – «а у кого ее нет?» Однажды он, как всегда, ушел утром в школу, а когда вернулся, ее уже увезли в морг. Инсульт. С отцом родственные отношения расклеились после того, как тот стал выпивать, а выпив, воспитывать Олега бесконечными и бестолковыми нравоучениями. Хотя к тому времени уже основательно сидел на сыновьей шее: Олег, закончив курсы автослесарей по ремонту иномарок, удачно устроился в автосервисе. С завода родителя уволили. Терпение работодателей лопнуло, когда он очередной раз вышел из цеха на пять минут покурить, а вернулся только через полторы недели.
Однажды отец допился до белой горячки и среди ночи поднял дикий крик. Обезумев, он носился по квартире, расшвыривая в разные стороны все, что попадалось под руку, пытался залезть под палас, таким образом спасаясь от несметного количества мерещившихся ему гигантских тараканов. Тараканы ухмылялись и старались забраться ему в нос. Соседи вызвали милицию, а та, в свою очередь, «скорую». Фельдшер с полным пониманием отнеслась к ситуации, быстро разогнала невидимых тараканов руками, приговаривая при этом: «Кыш-кыш-кыш-кыш…» Трясущийся от страха отец тут же проникся полным доверием к женщине и безропотно позволил увезти себя в больницу.
Из больницы он вышел посвежевшим и виноватым, а на следующий день после возвращения, основательно приложившись к спиртному, шагнул из окна в вечность. Для Олега так и осталось загадкой – перепутал отец окно с дверью или намеренно покончил с собой.
А потом было одиночество. Пока не появилась Анечка. Милая, хорошенькая девочка из-под Каширы с ангельским личиком переехала к нему на второй день знакомства. Познакомились они рядом с его домом. Он вышел из машины и направился к подъезду. Она стояла и плакала, по-детски закрыв лицо одной рукой. Когда он спросил, что случилось, испуганно отняла ладонь от лица и растерянно показала ему разрезанный пластиковый пакет: у нее украли кошелек и теперь не было денег на билет домой. Он открыл барсетку и не обнаружил там своего кошелька. Чертыхнувшись, пригласил девчонку к себе. Выяснилось, что на поезд Анечка уже опоздала. Смущаясь и кусая губы, она согласилась переночевать у него. Олег постелил ей в бывшей комнате родителей, но за разговорами уснуть им так и не довелось. Утром она уехала домой в Торжок. Через три дня он привез ее обратно – вместе с вещами. В первый же его выходной они подали заявку на регистрацию брака. Для Олега начались самые счастливые дни. Он встретился с чудом. И это чудо стало его женой… Ника удивилась. Анечка показалась ей совсем не такой. Скорее, базарной бабой с железной хваткой. Не выдержав, прямо сказала об этом. Реакция Олега ее поразила. Как бы не понимая, о чем идет речь, он с недоумением посмотрел на нее, потом съежился, но продолжил свой рассказ. Уже монотонно и каким-то чужим, бесцветным голосом. Как о ком-то постороннем.
После свадьбы Аня категорически отказалась поддерживать близкие отношения с родителями и тем паче с остальными родственниками, мотивируя это тем, что они теперь на голову сядут и «достанут» своими постоянными наездами. Но дары урожайных грядок и продукты мясо-молочного хозяйства родителей охотно принимала.
С Анечкой Олегу было тепло и спокойно. Она не работала. Да и зачем? С ней как-то незаметно решались все бытовые проблемы. Единственным, как казалось Олегу, недостатком жены была все нарастающая жуткая расточительность. От его зарплаты в тысячу, а то и побольше условных единиц в течение месяца ничего не оставалось.
Разрыв в отношениях возник, когда он собрался поставить памятник отцу. Анечка сначала по-хорошему пыталась отговорить его, но он твердо стоял на своем. Вот тогда она с явной ненавистью и вылила на него ведро словесных помоев, вдобавок ко всему обвинив в том, что влачит с ним нищенское существование.
– Нищенское?! – возмутился Олег и рванул на себя дверцу шкафа спального гарнитура. Сгреб в охапку висевшие там шмотки вместе с недавно приобретенной шубкой из голубой норки и швырнул к ногам жены. – Это теперь так нищие хо… – и не договорил… Вместе с вещами по комнате веером разлетелись купюры с портретами американских президентов…
Он стоял и молчал, тупо отмечая, как она ползает по ковру, собирая деньги и выкрикивая: «Это мои! Мои! Что, я на тебя бесплатно, что ли, работать должна?! Да мне даже в койку с тобой ложиться противно! И шуба не на твои бабки куплена!» – Она всхлипнула и, отшвырнув собранные купюры в сторону, по-детски закрыла лицо ладонями и громко заплакала.
Ему неожиданно стало жалко ее, и он, пересиливая эту жалость, брезгливо, ногой, отодвинул с дороги кучу вещей и ушел. Ночь он провел в машине. А наутро вернулся и сказал Анечке, заискивающе спросившей, будет ли он завтракать, что между ними все кончено. На развод он подаст сам. Она может жить в спальне, он займет большую комнату.
Они почти не виделись, денег Олег ей не давал, но каждый раз, вернувшись поздно вечером домой, находил на кухонном столе приготовленный ужин. Он морщился и, не поужинав, уходил спать в свою комнату. Через полмесяца Олег стал съедать приготовленное и оставлять на столе небольшие суммы денег. А еще через полмесяца она пришла к нему ночью в постель, и выгнать ее он не нашел в себе сил.