Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 14

...Через пятнадцать минут автобус с бойцами спецотряда быстрого реагирования въехал на территорию воинской части.

...– Степнов! Сдавайтесь! Выбросьте оружие через дверь и выходите с поднятыми руками!

Майор узнал голос командира СОБРа. В марте 1995-го при штурме одного из чеченских сел, ставшего боевой базой дудаевцев, была сформирована специальная офицерская рота. В нее входили исключительно добровольцы, пацанов-срочников решено было не трогать. Помимо офицеров ВДВ и морской пехоты, в особой роте оказались несколько мужиков из СОБРа и ОМОНа. До этого Степнов, как и другие гвардейцы-десантники, не жаловал ментовские сводные отряды, всегда идущие в кильватере армейских частей, однако теперь майор проникся уважением к «серому спецназу»... Одним из таких добровольцев и был нынешний командир СОБРа, чей голос призывал майора Степнова сию же минуту выходить с поднятыми руками.

– Нет! Этого не будет!

Узенькая щель в дощатой стене не позволяла майору видеть весь театр боевых действий, однако он узрел два силуэта в пятнистой форме, метнувшихся к дверям. Спецназ уже здесь. Это не недоумки Кукшина, а волкодавы-профессионалы. Майор поудобней улегся между столом и стареньким трюмо, взял под прицел дверь, одновременно фиксируя закрытое окно, и достал из кармана первую гранату...

...И тут же понял, что не сможет выстрелить в собровцев. Он совсем не для этого сюда пришел... Ему нужен был генерал! Этот мерзавец сейчас находится далеко отсюда, и никакой гранатой его не достать. За дверью раздался чуть слышный шорох... Сейчас ребята-спецназовцы окажутся здесь. И тогда он должен будет... Противотанковая граната привычно лежала в ладони. Степнову неожиданно припомнилась еще одна картина из прошлой жизни: похороны молоденького взводного, павшего от пули снайпера рядом с больничным комплексом. Страшный крик девятнадцатилетней вдовы, переходящий в вой, надрывно зазвучал в голове майора...

Собровцы изготовились к атаке. Порядок «работы» объявлен обычный: отвлекающий маневр – бросок шумовой гранаты в окно, тут же выбивается дверь, а дальше – по обстановке. Командир уже поднял руку, давая команду к штурму.... И тут за дверью раздался одиночный пистолетный выстрел...

Лица у майора не было. «ТТ» – серьезное оружие, упертый под подбородок ствол снес Степнову полчерепа. Офицер лежал на спине, широко раскинув ноги. Шесть медалей и орден наискось разъехались по широкой груди. Из медалей Андрей Степнов по-настоящему ценил только две – «За отвагу» и «За боевые заслуги», полученные еще в ДРА[2] . Там же его представили к Герою, но политотдел дивизии не утвердил и заменил на Красную Звезду. Остальные медали, вроде «За безупречную службу», выдавались к очередной юбилейной дате.

Командир СОБРа снял каску-полусферу, его движение вразнобой повторили подчиненные. Тем временем в помещение протиснулись несколько человек – представители командования в/ч, сотрудники особого отдела (среди которых, конечно, маячил Кукшин) и военный прокурор с помощником.

– Велись ли переговоры с этим... с погибшим перед его самоубийством? Что он говорил? – Вопросы задавал высокий, грузный человек лет сорока пяти. Он был одет в полевую генеральскую форму, и, хотя на каждом «беспросветном» погоне красовалось по две звезды, командир собровцев вначале не обратил на него внимания – тот стоял позади фээсбэшников и прокурора. У генерала был крупный пористый нос, оловянные глаза навыкате и тонкий, почти безгубый рот.

Собровец раскрыл было рот, но его опередил Кукшин:

– Все в порядке, Петр Петрович! Теперь он замолчал навсе...

Кукшин осекся: ему на ногу тяжело наступил начальник особого отдела подполковник Травкин. Генерал поморщился, как от запаха из солдатского сортира, и с усталой досадой продолжил, сделав вид, что не заметил Кукшина и не услышал его реплики:

– Майора нужно было взять живым. Живым! И выяснить все! Причины его поступка, замыслы, возможных сообщников, где взял оружие... Вот вы, Травкин. – Круглые оловянные глаза уперлись в переносицу начальника особого отдела. – Имеете вы сведения, с кем общался последнее время этот Степнов? О чем разговаривал? Куда ходил?

– В общих чертах... – ушел от ответа главный контрразведчик войсковой части.

– В общих? – Толстая шея генерала стала багроветь, глаза в красных прожилках выкатились так, что Травкин почувствовал дурноту. – Что значит – в общих?! Конкретно! С кем он разговаривал в последнее время? И о чем? Отвечайте!

– Последние две недели гвардии майор в отставке Андрей Степнов проводил исключительно в кругу семьи. Жены и дочери. С представителями правоохранительных органов и офицерами войсковой части в контакт не вступал.

– Понятно. – Генерал брезгливо поморщился. – Не хватало ему вступать в контакт с твоими органами... Все равно – перепроверить и проконтролировать еще раз. И докладывать лично мне ежедневно! Все, работайте... – Генерал грузно повернулся и вышел, оставив дверь открытой.

А через некоторое время в центральных газетах появилось сообщение о том, что находящийся в нетрезвом состоянии отставной майор ВДВ А.Степнов (уволенный из Вооруженных Сил по дискредитации офицерского звания) незаконно проник на территорию воинской части и открыл стрельбу из пистолета (который незаконно хранил). Попытки обезвредить дебошира не увенчались успехом, он забаррикадировался в подсобном помещении и продолжал беспорядочную стрельбу. Командование части вынуждено было вызвать бойцов спецподразделения. Однако до штурма дело не дошло – пьяный отставник покончил с собой. О том, что толкнуло в прошлом боевого офицера-орденоносца на столь дикую, нелепую выходку, даст ответ следствие. Вероятнее всего, злоупотребление спиртным и постоянные конфликты с семьей.

Хоронили майора лишь на четвертый день после гибели. Кроме жены и восемнадцатилетней дочери Татьяны, были еще два офицера и прапорщик из части. Все трое недавно подали рапорты об увольнении, и им было уже все равно...

Часть первая

Бои без правил

(Игорь Зимин)

– Эй, братан! Ну-ка стой!

Здоровенный парень перегородил мне путь. Физиономия не отягощена интеллектом, короткая стрижка – ну прямо по воинскому уставу, мощная шея.

– Без проблем, братан! – отвечаю в его же стиле, хотя братан ему – тамбовский волк. – Меня Говор с утра ждет.

– Че ты гонишь? – Бараньи глаза наливаются агрессивностью, зрачки сдвигаются к переносице. – Никто тебя не ждет. – Бочкообразная грудь, затянутая в кожу, двинулась прямо на меня.

– Тебя что, не предупредили? – «догадался» я. – Тогда спроси сам у Анатолия.

Он задумывается. Это очень непривычное для него занятие, поэтому придется потерпеть. Видимо, Толя дал распоряжение никого не пропускать. Неизвестно еще, как он отнесется к моей скромной просьбе.

– Вот я сейчас позвоню шефу... по сотовому... – принимает наконец решение парень. – И если он тебя не знает... – Тут он снова задумывается, решая, какой наиболее страшной карой пригрозить мне.

– Башку мне открутишь и в задницу засунешь! – подсказываю я. Ждать мне некогда – через полтора часа начнется... – Звони.

– Анатоликсеич, – заискивающе загнусавил он в аппарат, – тут к вам...

– Что?! – раздается знакомый, хоть и искаженный сотовой связью бас. – Выкинь его к чертям... И не звони больше, размундяй!

Узнаю Толю Говора и его фирменное обращение. Тем временем связь прерывается, и размундяй грозно движется в мою сторону.

– Ну?! – Теперь громила непреклонен. – Слыхал?!

Барахтаться с ним нет ни малейшего желания, и меня осеняет здравая мысль:

– Слушай, хочешь пятьдесят долларов?

– Это как? – Сегодняшний день ему не пережить – мозги расплавятся и прожгут черепную коробку.

2

Демократическая Республика Афганистан.