Мат

И тогда это что-то оказалось слабым знакомым запахом. А кровь — вином. Кровать была щедро полита вином, красным словно кровь, подсыхающим вином, обычным вином. Он вдруг ощутил это вино у себя на спине, на пальцах, на ногах — и бросился снова в душ. И пока он с неожиданным ожесточением драил себя, смывая эту холодную липкость и этот дразнящий запах, ему вначале стало смешно, а потом страшно. Страшно по-другому, не так, как было в тот с размаху ударивший момент. То был леденящий, отдающийся гулом в висках страх ситуации, граничившей с невозможным. А это была жуть реальной неподдельной опасности. Потому что от этой нелепой странной шутки за милю веяло опасностью. Да и не была эта вымоченная в вине постель шуткой. Намеком, предупреждением — вот чем она была. А вовсе не шуткой.

Кто-то зашел в номер, пока его здесь не было, откинул одеяло, хладнокровно вылил на кровать бутылку, а то и две бутылки вина, также хладнокровно вновь застелил постель и ушел, не забыв прихватить с собой пустые бутылки. Этот человек знал, что делал, и делал это абсолютно намеренно. И он заведомо старался сделать так, чтобы это пятно выглядело кровавым. И с какой целью он, спрашивается, эти все странные действия совершал? Маньяк, идиот, шутник с извращенным чувством юмора? Нет. При всей их странности, цель этих действий была очевидна. Кровать была конвертом, пятно — посланием. Посланием, жестко говорившим: «Сегодня — вино, завтра — кровь. Твоя кровь». И какой бы нелепостью это ни было, почему-то верилось, что человек, способный отправить подобное послание таким способом, способен выполнить эту угрозу. А если и не способен, то проверять почему-то не хотелось. И вопрос стоял очень просто: а стоит ли эта игра таких свеч? И ответ тоже был простым… Крис еще немного постоял перед кроватью и начал собираться. До отъезда надо было еще зайти к Кларку… Теперь он шел по стоянке, и неумолчное бормотание катившегося сзади чемодана все больше и больше действовало на нервы. Наконец он с коротким ругательством подхватил чемодан за ручку и почти бегом бросился к машине. Кабриолет стоял в дальнем конце стоянки, куда едва доходил рассеянный свет подслеповатого фонаря. Крис с облегчением кинул надоевший чемодан в багажник, грохнул крышкой и, уже представляя себе, как по прошествии нескольких часов заходит домой, сел за руль. Рука привычным жестом полетела к замку зажигания… и остановилась, не достигнув цели. Медленно-медленно Крис опустил руку с ключом и замер, глядя на белеющий справа квадрат. Он не мог понять, как не заметил его раньше. Небольшой лист бумаги угрюмо гласил: «И не думай! Найду». Жирные напечатанные буквы грозно темнели в желтоватом свете. Держал лист невероятных размеров гвоздь с перекошенной шляпкой, под углом вбитый в глянцевую кремовую панель. Почему-то при одном взгляде на эту перекошенную шляпку сразу же становилось ясно, что вбит был гвоздь с одного удара. Тонкая длинная трещина выбегала из-под бумаги и терялась, немного не доходя до стекла.

Крис прикоснулся к гвоздю, ощутив бездушный холод металла. Мыслей не было вообще. Такой вандализм начисто выходил за рамки всего, к чему он привык, к чему привыкал всю жизнь. Так поступали хулиганы в новостях и злодеи в фильмах. Для людей, с которыми он общался день за днем, подобные действия были немыслимы. Затем появилась одна мысль: «Скорее отсюда!» Но вслед за ней пришла другая: «Нельзя. Найдут». И эта вторая мысль становилась все настойчивее, все беспардонней. Она грубо навалилась на слабо попискивающую первую и безжалостно мяла ее, пока, наконец, не пересилила окончательно. Уезжать было нельзя. Никак нельзя.

Человек, оставивший кровавое предупреждение в его комнате, человек, нашедший его машину и без раздумий вогнавший ржавый гвоздь в многотысячный сияющий пластик, такой человек не остановится ни перед чем для того чтобы победить. Победить — вот ключевое слово. Все это делается с одной-единственной целью — победить. Этот неизвестный хочет, настаивает, требует, чтобы Крис остался и помог ему одержать победу. После этого Крис его совершенно ни интересует. После этого Крис может вернуться домой в родной и уютный мир, где одержимые не поливают вином кровати и не забивают гвозди в дорогие кабриолеты. Но если Крис надумает вернуться в этот родной мир прямо сейчас, неведомый одержимый может разозлиться. Он почему-то считает, что для победы Крис ему необходим. И если из-за отсутствия Криса он проиграет, то в его ненормальном, воспаленном мозгу может поселиться месть. И точно так же, как он зашел в этот номер, в эту машину, он может одним вечером зайти к Крису в дом. Он или те, кого он пошлет. И милый привычный мир будет разрушен навсегда.

Крис огляделся. Желтоватая тьма вокруг безмолвно шептала о таящейся вокруг опасности. Этот страшный человек мог быть совсем недалеко, сидеть в соседней машине, стоять за ближайшим кустом. Он мог остаться здесь для того, чтобы убедиться, что все прошло благополучно. Кто знает, какие еще сюрпризы приготовил он? Может, стоит только завести машину — и в лобовое стекло со звоном влетит булыжник. Нет, пытаться уехать было еще опаснее, чем остаться. Ощущая непривычную слабость в ногах, Крис вышел из машины, взял из багажника ставший почти ненавистным чемодан и понуро двинулся обратно. На машину с изуродованной панелью он больше не взглянул.

Бур-бур-бур… бурчал позади чемодан, и в каждом звуке слышались осторожные зловещие шаги. Постоянно оглядываясь и озираясь по сторонам, Крис наконец достиг входа. Но и здесь мерзкий чемодан не угомонился. Его бормотание перешло в глухой шепот, и снова никак нельзя было понять — не старается ли он своими речами скрыть крадущегося по пятам сообщника. Когда Крис дошел до номера, он был готов швырнуть черного болтуна с балкона. А кроме того, теперь надо было идти с утра к Кларку и придумывать новую историю. И вообще, предстояло где-то найти новое постельное белье и потом лечь в эту воняющую кровать. Даже страх отступил перед растущим раздражением. Он последний раз глянул в пустой коридор, шагнул в номер и потянулся к выключателю.

И снова рука не завершила простейшее действие. Вместо привычной твердости пальцы встретили какую-то мягкую склизкую массу. Крис отдернул руку, ощущая разносящие по всему телу глухие удары сердца. В следующий момент дверь за спиной мягко закрылась, и затопившая комнату темнота толкнула его в спину, швырнула лицом в кресло и мягко накрыла голову. Крис понял, что его душат, и потерял сознание.

Когда он пришел в себя, он сначала никак не мог вспомнить, где находится. Потом стало ясно, что он дома, и завтра с утра важная встреча с Соммерсом, и надо скорее ложиться спать. Только почему так темно? Здесь наваждение улетучилось, и он все вспомнил. Что-то давило в спину, и ему понадобилась еще секунда для того, чтобы осознать что он сидит на полу, упираясь спиной в кресло. А вокруг была грозная тревожная темнота, пропитанная кислым противным запахом. Крис сглотнул, ощущая мерзкий привкус во рту, и попытался встать.

— Сиди, — коротко сказала темнота полузнакомым голосом.

И Крис сел. Он не хотел ничего — только чтобы этот кошмар скорее закончился.

— И больше не смей удирать, — назидательно произнесла темнота. — Ясно?

Крис кивнул.

— Ясно? — повторила темнота.

— Да. Конечно. — Крис понял, что кивать без света нелепо, и испугался, что его снова будут душить.

Но темнота была настроена благодушно.

— Молодец, — похвалила она. — Значит, остальное тоже быстро поймешь. Поймешь ведь?

— Да. Разумеется.

Происходящее все никак не могло до конца обратиться в реальность. Было что-то неестественное в стремительных событиях последнего часа, вдруг перетекших в этот почти деловой разговор с невидимым собеседником.

— Слушай тогда. Эти два дня ты должен стараться выиграть. Точно так же, как ты старался до сих пор. Гоняй их кругами, руководи, лезь вперед. Даже если со мной конфликт, веди себя как обычно. Короче, никаких изменений. Понятно?

— Да, — в очередной раз подтвердил Крис, хотя теперь он уже ничего не понимал.