Кладбище бывших жен

– Ну ладно, рассказывай о своем счастливом втором замужестве, – вымолвила она, устраиваясь поудобнее, – если не возражаешь, я глаза закрою, а то свет режет.

– Да все поначалу хорошо было. – Людка покосилась на Лолу, но промолчала. – Человек солидный, меня на тринадцать лет старше. То есть вроде не мальчик, а и не старик. Внешне ничего себе, представительный, со мной по-хорошему, с уважением. Воспитанный, говорит вежливо, никакого тебе мата, как от Мишки наслушалась я. Да и не болтун, как Герка, первый мой муженек. Кстати, Мымра Романовна рассказывала, как он теперь живет. Все так же в школе преподает, и каждый раз на его речи какая-нибудь девчонка глупая западает. Значит, заканчивает она школу и от большой любви сразу начинает с Геркой жить, как взрослая. Все в той же квартире, но тетка ее Герке дарить не хочет, боится, что обманут его, и правильно, кстати, мыслит. Дальше проходит несколько месяцев, девочка взрослеет, оглядывается по сторонам, а к Герке, наоборот, внимательно присматривается. И понимает, что он дурак. Ни любви с него, ни денег, ни жилплощади. Девчонка помается, да и удирает обратно к родителям, редко кто больше полугода выдерживает. Ну, это я так к слову, лирическое отступление.

– Да ты уж переходи к делу, вон самолет уже на снижение идет, – проговорила Лола, не открывая глаз.

– Короче, понравился мне Вадим, решила я, что он судьба моя. И постаралась уж ему эту мысль внушить. Да он не очень и сопротивлялся. Ну, стали мы встречаться, он не жадный, не грубый, свой бизнес у него, квартира пять комнат на Петроградской стороне, на Пушкарской, возле цветочного магазина…

– Знаю. – Лола открыла глаза и посмотрела на подругу внимательно – квартиры в этом месте, она знала, всегда котировались и стоили очень больших денег.

– Он мне про себя мало рассказывал, ну, ясное дело, женат был когда-то, с женой расстались они по-хорошему, детей нету, родители его умерли давно, а раньше жили все в этой вот квартире. Когда-то она коммунальной была, Вадим всех жильцов расселил, сделал отличный ремонт и уезжать оттуда не захотел, при разводе купил жене приличную двушку. Ну, я про себя думаю, хорошо, что сразу он все прояснил, расставил точки над i, так что есть надежда, что и меня при разводе не обидит, хотя бы ту же двушку купит. Хотя, если честно, Лелька, я тогда про развод совершенно не думала. Очень он мне нравился, хотелось с ним жизнь основательно строить и детей заиметь.

– И за чем же дело стало? – Лола не смогла убрать из своего голоса некоторую часть ехидства.

Ну ничего она не могла с собой сделать, она элементарно завидовала подруге, что та была уже два раза замужем, а она, Лола, ни одного. И никакой логикой, никакими здравыми рассуждениями и ссылкой на то, что с первым замужеством Людмиле явно не повезло, Лоле было не унять свою зависть.

– Да слушай ты! – раздраженно закричала Людка. – Что ты все перебиваешь?

– Ты чего? – Лола от неожиданности едва не свалилась с кресла, хорошо что подлокотники удержали. – Ну ладно-ладно, говори, подруга, я слушаю…

– Съездили мы отдохнуть на Сейшелы… или нет, на Сейшелы он еще без меня, а мы с ним потом на Мальдивы… Или в круиз по Карибским островам… не помню я. Ну, там он мне предложение сделал – все как полагается, честь по чести, шампанское пили, кольцо вон подарил. – Людмила протянула Лоле руку, на пальце сверкал вполне приличных размеров бриллиант.

И снова у Лолы заныло ее глупое сердце. У нее дома в сейфе лежало, может, и не очень много драгоценностей, но все они были дорогие и отличного качества. Лола был женщиной состоятельной и могла купить себе хоть десять колец с бриллиантами, но ей хотелось, чтобы был тихий ужин в ресторане, и свечи горели, и на столе стояли розы, искрилось в бокалах шампанское, и умный, красивый и вообще замечательный мужчина наклонился к ней близко и сказал негромко, что просит ее быть его женой. И надел бы на палец кольцо с бриллиантом. Боже мой, как же это неосуществимо! Неужели ей, Лоле, суждено быть несчастной и одинокой всю жизнь?

– Поженились мы скромно, я маме только позвонила и сообщила уже после. Ну, стали жить. Вроде бы все хорошо, я на рожон не лезу, когда он усталый с работы приходит, он на мне злость не срывает. Работу я бросила, занимаюсь домом, веришь ли – обеды ему сама готовила, от скуки-то чего не сделаешь?

– Бывает… – буркнула Лола.

Она и сама, внимая советам своей замечательной черноморской тетки Калерии Ивановны, готовила иногда для Лени обеды и ужины. Тетка утверждала, что мужчину нужно кормить вкусно и разнообразно, тогда он будет сытый и сонный и никаких крамольных мыслей в его голову не придет.

– Все хорошо, стала я уж и о ребенке подумывать, – говорила Люда, – а то вроде и скучновато иногда делается. Подруг у меня мало, прежние-то девочки из турфирмы все работают, им некогда по спасалонам да по фитнесам бегать. А новые не подруги, только приятельницы – так, столкнешься мимолетом где-нибудь, ну кофейку выпьешь, разговоры все больше о тряпках, да кто какие процедуры делает, кто на какие курорты ездит. Короче, заскучала я, а тут как-то пригласил нас с Вадимом его компаньон на деловой ужин. Ресторан дорогой, я вся прикинута по высшему разряду, платье в Париже покупала, знаешь там магазин на улице Риволи возле фонтана?

– Да знаю… – отмахнулась Лола, – не нравится мне тот магазин, ну да ладно…

– Ну, иду это я носик попудрить, выскакивает прямо на меня какой-то мужик из бара – и с ходу обниматься: «Лиля, здравствуй, сколько лет, сколько зим! Отлично выглядишь! Просто блеск!»

«Извините, – говорю, – вы меня с кем-то спутали, я не Лиля вовсе». Мужик-то вида самого респектабельного, упакован по полной программе, костюм от Армани, часы на руке «Филипп Патек», а что выпивши – так что в баре делать, если не пить…

Он отскочил так, оглядел меня всю – не то чтобы нагло, просто весело – и говорит: «Ой, что ты меня разыгрываешь, я же своими глазами видел, что ты с Вадькой Коврайским рядом сидела! Значит, ты – Лиля, его жена, я тебя помню».

Ну, тут я все поняла. «Перепутали, – говорю – вы меня, я, конечно, и правда Вадима Коврайского жена, только не Лиля, а Люда. Людмила Коврайская. А Лиля, наверное, первая жена была, вы с ней были знакомы…»

– Интересная ситуация! – оживилась Лола. – А он что?

Оживление ее было искусственным, потому что душу опять грызла зависть. Вот ведь у Людки и фамилия в замужестве красивая оказалась! Была Веснушкина, стала Коврайская. А она, Лола, как была Чижовой, так и осталась. В школе, ясное дело, дразнили Чижиком-Пыжиком, а неизвестно еще, с какой фамилией муж попадется. Если вообще попадется. Может, и менять свою не захочется. А мужчины гордые очень, встанет в позу: «Если меня любишь, то и фамилии моей стесняться не будешь!» Вот и станешь какой-нибудь Глистогоновой или Перебийнога…

Лола поежилась и стала слушать.

– Да он ничего, – отвечала Люда, – обалдел так маленько, глазами хлопает удивленно, потом и говорит, что прощения просит и, верно, обознался, давно с Вадимом не виделись, он и не знал, что тот жену поменял.

– Так и сказал – поменял? – веселилась Лола. – Как будто машину или квартиру? Менял я женщин трам-пам-пам-пам как перчатки…

– Тебе весело, а мне как-то не по себе стало, – вздохнула Люда, – извинилась я и пошла в туалет. Там нарочно долго проторчала перед зеркалом, а когда вернулась, тот тип уже с Вадимом поговорил и ушел. Мы за столом не одни были, я не стала ничего спрашивать, а после как-то забылся этот эпизод. Только в голове отложилось, что жену его бывшую Лилей звали. И один неприятный вопрос в душе занозой торчал – сказал тот мужик, что мы очень похожи с этой Лилей, оттого и перепутал нас, а у меня такое впечатление сложилось, что женат на ней Вадим был довольно давно. Стало быть, она меня гораздо старше, и как же этот тип мог нас перепутать?

– Ну, мужчины в этом не очень понимают… – неуверенно протянула Лола, – видит – фигуры похожи и масть та же, а морщины считать он же не станет, он же не косметолог… Сама же ты говорила – он пьяный был, а в пьяном виде среднему мужику любая уродина красавицей кажется… Ой, извини!