Страница 53 из 69
Через минуту субмарина практически бесшумно двинулась навстречу британцу. Карл чуть подправил курс, и теперь с удовольствием наблюдал в перископ за растущим размером вражеского штевня.
— Командир, шум винтов эсминца на норд-вест! — внезапно всполошился акустик.
— А все так славно началось. — процедил сквозь зубы Карл, и отдал команду. — Первый аппарат — пли! Второй аппарат — пли! Третий — пли!!
Когда торпеды ушли к цели, Геббельс, не отрываясь от перископа, приказал лечь на курс 195 и дать самый полный вперед. Потопить британский авианосец, конечно же, было бы очень хорошо — ведь у него оставалось еще две торпеды, — однако в своей способности уцелеть после встречи с вражеским эсминцем он очень и очень сомневался.
На «Фуриоус» пенные следы от торпед заметили слишком поздно. Первая, правда, прошла мимо корабля, в каком-то метре от борта. Вторая ударила точно в штевнь и… ничего не произошло. Взрыватель просто не сработал, и замеревший на носу матрос, зачарованно следивший за приближающейся смертью, шумно выдохнул. Это было последнее, что он успел сделать в жизни — третья торпеда калибра 533 мм врезалась в нос «Фуриоус» всего секундой позже.
Балтийское море, борт линкора «Шарнхорст»
08 марта 1940 г., четыре часа тридцать пять минут дня
— Герр адмирал, разрешите доложить!
— Докладывайте. — мрачно ответил адмирал Бём радисту.
— Сообщение с борта U-61. Докладывают об атаке вражеского авианосца, предположительно «Фуриоус», и поражении его одной торпедой.
— Где?!! — командующий выхватил радиограмму из рук радиста. — Не очень-то и далеко. Приказ по эскадре…
Балтийское море, борт эсминца «Антон Шмидт»
10 марта 1940 г., около полудня
— Наделал ты дел, герой. — хохотнул фрегаттен-капитан Ганс-Йоахим Гадов. — Рёдер уже подумывал флот в порты возвращать, а тут ты со своей торпедной атакой. Сверли дырку под орден.
— Повезло. — пожал плечами Карл и помассировал висок.
— Угу. Всем бы так везло. Мне вот, например, везет исключительно тебя из водички вытаскивать.
Карл-Вильгельм Геббельс еще сильнее нажал на висок кончиками пальцев, лицо его на миг, передернула гримаса боли, затем он медленно опустил руку и как-то странно поглядел на командующего третьей флотилией эсминцев.
— Насколько я припоминаю план операции, — произнес он, после некоторого молчания, — вы меня не вытаскивали, а макали.
Балтийское море, борт линкора «Марат»
13 марта 1940 г., пятнадцать минут девятого утра
«Врешь, не уйдешь», подумал вице-адмирал Трибуц, наблюдая в бинокль за отчаянно улепетывающим «Фуриоус». Даже сквозь который день держащуюся над Балтикой дымку (изрядно, впрочем, за последние дни ослабевшую) и с дистанции в двадцать морских миль было заметно, как осел британский авианосец на нос.
«Да уж, с таким креном самолет с палубы не запустишь», рассудил командующий Балтийским Флотом.
— Ну что, товарищ Иванов, не сбежит от нас англичанин? — поинтересовался он у командира своего флагмана.
— Не должен, товарищ вице-адмирал. — ответил капитан второго ранга, отнимая бинокль от глаз. — По всему — не должен.
Эскадра из идущих в кильватерном строе крейсера «Киров», линкоров «Марат» и «Октябрьская революция» и прикрывающих их с флангов лидеров «Минск», «Ленинград», эсминцев «Карл Маркс», «Ленин», «Володарский», «Яков Свердлов», «Энгельс», «Артем» и «Калинин», составляющих 3-й дивизион эскадренных миноносцев, стремительно приближалась к беззащитному, ковыляющему на восьми узлах «Фуриоус» и трем эсминцам его эскорта: «Ягуар», «Лиддсдэйл», «Атерстоун».
Поврежденный U-61 корабль адмирал Бём поймать так и не сумел. То ли выучка хваленых моряков Кригсмарине оказалась недостаточно высокой, то ли капитан Роял Нэви недостаточно глупым, однако факт остался фактом — авианосец и подошедший к нему эсминец «Ягуар» благополучно исчезли, ускользнув из под самого носа всего германского флота. Погода с того момента не улучшалась, так что поиски неуловимого «Фуриоус» хотя и продолжались, но до вчерашнего дня заканчивались ничем. Лишь вчера к вечеру над Балтикой немного распогодилось, и Трибуц приказал вылететь на разведку нескольким МБР-2 с Моонзунда. Один-то из них и обнаружил британский авианосец, приближающийся к Аландским островам. У пилота, к счастью, хватило ума не выдавать себя атакой — да и что его бомбы могли бы сделать с бронированной палубой авианосца, который и так не мог выпускать самолеты из-за сильного дифферента на нос, — и просчитавшие дальнейший курс «Фуриоус» штабисты безошибочно вывели эскадру Владимира Филипповича на покалеченный корабль.
«Немецкий мальчишка-подводник-то молодец, — подумал Трибуц, вновь начав разглядывать «Фуриоус» в бинокль, — Надо будет к советскому ордену представить. Мы ж с Германией теперь вроде друзья».
История с торпедированием англичанина курсантом-второкурсником уже успела облететь все мировые газеты, да и взаимодействие с Рёдером у Трибуца было налажено моментально — два моряка легко поняли друг друга, — так что шифровку о месте поражения «Фуриоус» торпедой Балтфлот получил всего на час позже Бёма.
Конечно же, Владимир Филиппович не остался в долгу и сообщил в Кригсмарине об обнаружении авианосца противника, потому как лавры лаврами, а потопить эту кузькину мать было необходимо. Однако, Бём искал англичанина у шведских берегов, нагло рассекая у границы территориальных вод (и пару раз, якобы случайно, даже их нарушивший), так что слава потопления вражеского корабля, судя по всему, доставалась тем, кто его и нашел.
«Интересно, — подумал Трибуц, — что сейчас делает англичанин? Молится, поди».
Угадал он почти стопроцентно — кавторанг Артур Б. Кларк, назначенный на «Фуриоус» всего месяц назад, действительно готов был молиться. На своих радистов.
— Сэр, дымы на вест-норд-вест, сэр!
— Товарищ адмирал, два корабля на десять часов. С «Минска» передают, что опознали «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен».
— Что ж, совместим приятное с полезным. — произнес командующий советской эскадрой. — А то этих двоих мерзавцев наши авиаторы никак потопить не могут. Передайте каперангу Фельдману[42], чтобы продолжал атаку «Фуриоус» совместно с эсминцами — операция на нем. А мы, пожалуй, встретим дорогих гостей.
Балтийское море, борт броненосца береговой обороны «Ильмаринен»
13 марта 1940 г., половина десятого утра
— «Марат» и «Октябрьская» выходят из строя, ложатся на встречный курс!
— Вижу. — процедил кавторанг Гёрнассон, командующий флотилией броненосцев.
Час назад «Фуриоус», заметивший советскую эскадру, послал сигнал SOS — еще бы, три эсминца его эскорта никак не смогли бы отбиться от атакующих, а соблюдать радиомолчание смысла уже не было никакого. На счастье капитана Кларка, «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен» оказались поблизости. В Турку и так было не протолкнуться от кораблей конвоя, с напрочь растерянными экипажами, а в Хельсинки для броненосцев становилось слишком жарко. Советы никак не оставляли идею потопить лучшие корабли финского флота с воздуха, и даже потеря почти двух десятков бомбардировщиков их пыл не охладила.
Конечно, встреча двух броненосцев береговой обороны с основными силами советского Балтфлота никак не могла радовать Гёрнассона, и в иных обстоятельствах он предпочел бы уклониться от боя, но не давать же русским утопить союзный авианосец просто так, за здорово живешь!
Конечно, если брать абстрактную боевую мощь, превосходство советских кораблей казалось подавляющим: двадцать четыре 305-мм орудия главного калибра и столько же 120-мм (не говоря уже о более мелких пушках) против всего восьми 254-мм и шестнадцати 105-мм на «Вяйнемяйнен» и «Ильмаринен». Куда, казалось бы, с такой мощью тягаться? Вдвоем на одного, еще куда не шло…
42
Фельдман Николай Эдуардович, капитан первого ранга, командир легкого крейсера «Киров». В данном случае — второй флагман.