Страница 16 из 21
Она быстро бегает, описывая круги, меняя направление. Окружающие вовлекаются в танец, семенят за ней. Это побуждает их к полету. На прямолинейном участке пробега танцовщица делает виляющее движение брюшком… что это так красен рот у жабы? не жевала ль эта жаба бетель? вырвет внутренности из брюха шестипалая человеческая — рука… а в полутемной детской тихо жутко из-за шкафа платяного медленно выходит злая крыса, смотрит есть ли девочка в кроватке девочка с огромными глазами? Виляющий танец говорит о направлении к источнику взятка… кричат где сломан вяз где листьями оделась сикимора на расстояние указывает темп танца и наши тени мчатся сзади поспеть за нами не умея… рогорогое тменье теней полнится мутями все бытие полнится жутями сердце мое мы с тобой над волной голубой над волной берегов перебой и червонное солнца кольцо… чем дальше источник взятка, тем больше энергии затрачено на полет к нему и тем медленнее темп танца… летучим фосфором валы нам освещают окна дома я вижу молнии из мглы я — морок мраморного грома и возникают беги дней существований перемены как брызги бешеных огней в водоворотах белой пены и знаю я во мгле лесов — ты злая лающая парка в лесу пугающая сов меня лобзающая жарко…угол между направлением пробега и вертикалью будет равен углу между направлением на солнце и на источник взятка… как отблеском порфирородной порфиропламенной зари плывет многобашенный город туманнодалекий где тусклые сумерки жутей прорезывали рогороги… нет ничего и ничего не будет и ты умрешь и рухнет мир и бог его забудет чего ж ты ждешь? боялся я что тайну вдруг открою за гранью бытия в струях Леты смытую в бледных Леты струях милая где ты милая? и вот в колодезь ужаса я глянул и утонул мрак оттуда прянул свечу задул протяжны рыданья в глухой пещере над сверкнувшим крестом дружный визг белогрудых счастливых касаток… ключ и капелла мадонны зеркало черное глухого агата мусикийский шорох лотос разросся вокруг всюду лотос на нашем пути мыслей без речи и чувств без названия нежно-тоскливые сны невидимый рой бледнокрылых безмолвных духов только отблеск только тени от незримого очами… черная вода пенноморозная меж льдяных берегов в сияющий Эдем отворенная дверь вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос.
Клоп велиа курренс ориентируется всегда на юг, по солнцу. Он учитывает передвижение солнца и когда ориентируется по искусственному источнику света; угол между осью его тела и направлением стимула меняется в течение дня. Насекомое направляется влево от источника света утром, прямо на него в середине дня и вправо во второй половине дня. На вертикальной поверхности клоп ползет вверх и вправо утром, вверх и влево во второй половине дня.
Приди ко мне о ночь и мысли потуши парки дряхлые прядите я верю только в голубую недосягаемую твердь дальнего грома все ближе все ближе раскаты грех везде со мною как тихий ангел к востоку все к востоку летит моя душа к востоку все к востоку стремление земли… Рабочие пчелы перерабатывают в зобе цветочный нектар в мед, которым они наполняют ячейки. Пыльца пристает к волоскам. Затем пыльца собирается ножками с различных частей тела. Будто все напрасно что мы просим страстно что мелькая ясно манит нас во сне тщетно пышного рассвета сердце трепетное ждет пропадет денница эта это солнце не взойдет молюсь и каюсь я и плачу снова и отрекаюсь я от дела злого у поэта два царства одно из лучей а другое безмесячной ночи темней вечность бесстрастно играет минутными снами мы только атомы жизни случайные мира печального гости минутные на том берегу наше счастье взойдет устав по лазури чертить огневую дугу… со щеточки пыльца поступает при потирании ножек в корзиночку на голени задних лапок… мы саламандры блеск огня белая роза дышала на тонком стебле девушка вензель чертила на зимнем окне я не в силах восторга мечты превозмочь предчувствие разоблачает тайны едва откроется намек случайный объемлет вас непересказный трепет… волна на миг отбежала среди маленьких раковин розовеют лепестки опавшие хаги…
Стены дельфийского Храма вечности украшены изображением кривогранных многомерных пчелиных сот. Кто поверит, что эти изображения символизируют накопление знаний! Дельфам, как и Вечной цивилизации, знания не нужны…
Звезды закрыли ресницы ночь завернулась в туман тянутся чрез вереницы в сердце любовь и обман тени забытой упреки ласки недавней обман фиолетовые руки на эмалевой стене полусонно чертят звуки в звонко-звучной тишине в жемчугах дрожат березки черно-голые вечера эта область чьей-то грезы это призраки и сны гаснут розовые краски в бледном облике луны и на праздненствах все сказки ликом смерти смущены… в сердце надежды нездешние кто-то навстречу бегу сумерки сумерки вешние крики на том берегу… мне открылось что времени нет что недвижны узоры планет… я закрою голову белым закричу и брошусь в поток и всплывет качаясь над телом благовонный речной цветок… стала душа угнетенная тканью морозной зимы запевающий сон зацветающий цвет исчезающий день погасающий свет зарево белое желтое красное крики и стон вдалеке заревом ярким и поздними криками ты не нарушишь мечты смотрится призрак с очами великими из-за людской суеты… странных и новых ищу на страницах старых испытанных книг грежу о белых исчезнувших птицах чую оторванный миг над миром полыхает огнем закат алеют лотосы кренясь друг к другу как пьяные водою их качает… если б с ветром вспорхнуть на тысячи ли оторваться я мог от земли если б мог я срубить на луне гуйхуа с беззаботно звучащей листвой… вечереющий сумрак поверь мне напомнил неясный ответ жду внезапно отворится дверь набежит исчезающий свет заповеданных лилий прохожу я леса полны ангельских крылий надо мной небеса непостижного света задрожали струи… Из пыльцы образуется так называемая обножка. Прилетев в улей пчела снимает обножку при помощи особых шпор на второй паре ножек подошла и накрыла псалтырь на страницах осталась душа вот предчувствие белой зимы тишина колокольных высот и стало ясно кто молчит и на пустом седле смеется глухая ночь кругом тоскует непогода туман сгущается погасли фонари глухая ночь кругом глухая без исхода без яркой полосы спасительной зари.
На брюшке у пчелы находятся воскоотделительные железы. Образуемые ими маленькие пластинки воска снимаются особыми щипчиками и используются для построения сотов… серая нудная мгла снова как прежде кругом снова как прежде вползла в старый заброшенный дом… снова как прежде рушится небо… венчанный божий серп властительный Атилла пою тебя всей страстью слабых уст… я не ведаю сна я не знаю утех… видит в бурю мой призрачный взгляд словно звон похорон мой протяжный призыв прозвучит над холмами зыбей и домчит к берегам равнодушный прилив только щепы изломанных рей куда иду я? о если знать бы я только путник лишенный сил в краю где ведьмы справляют свадьбы и бродят в поле среди могил когда спасенья нет лишь он не отступает лишь он целитель мук священный Алкоголь я мчался по волнам морским громады вставали кругом я видел скелеты людей и храмы умерших богов ты в зареве веков как сфинкс на черных плитах владыка гордых снов священный Алкоголь…
С наступлением тепла в улье начинается интенсивная деятельность пчел. Они строят ячейки сотов. Наполненные медом ячейки запечатываются воском… в юности я вожделел вина и женщин к зрелым годам не пьянит ни вино ни ласка в сон как в мечеть у порога оставив туфли каждую ночь забыв про себя вступаю в башне спящей в башне желтой громкий колокола звон последний луч на минарете крылом тяжелым стерла ночь; клубясь ползет червивый и дымный ворох туч мертво рудеют ивы в этот час люди ближе к смерти только странно живы цветы в это мертвое мгновенье эта пасмурная нота жутко будит в нас сомненье и предчувствие чего-то… Некоторые омматидии глаза пчелы могут отличать поляризованный свет от неполяризованного такой же яркости… кто к окну приникающий созерцанья нестрогого не выдерживал взглядом и смеялся навзрыд чей скелет сотрясается в башне мертвого озера и под замком запущенным кто прекрасный зарыт? Я властно маню в глубину где каждый воздушно удвоен где все причащаются сну где даже уродливый строен как по реченьке выходил крут берег как по бережку растет част ракитов куст как на кустике сидит млад ясен сокол во когтях-то он держит черна ворона… А чтобы она не запела о прежнем он белую птицу мою убил промолвил войдя на закате в светлицу черных ангелов крылья остры скоро будет последний суд и малиновые костры словно розы в снегу цветут.