Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 17 из 32

Камилла наморщила лоб.

– My… что?

– My кардиа, – повторил Хью. – Это по-гречески. Идем.

С этими словами он зашагал к двери. Камилла, растерянно моргнув, направилась за ним.

– По-гречески? – переспросила она. – Вы знаете греческий? Какой вы, однако, умный.

– Я здесь ни при чем. Просто у меня мать гречанка. – Он остановился в узком холле. – Бар или ресторан? Выбирай.

Камилла предоставила решать ему, но, когда они оказались сидящими в угловой кабинке прокуренного бара, пожалела об этом. Именно такое место он и должен был выбрать, с раздражением подумала она. Хью сел напротив, касаясь коленями ее ног, которые она поспешно поджала.

Она попросила минеральной воды, и Хью, хоть и поморщился, послушно исполнил ее просьбу. Себе он принес что-то пенное, и Камилла не могла подавить изумленного возгласа, когда он поставил бокал на стол.

– Внял твоему совету, – сказал он. – Твой жених пьет такое? Настоящий эль.

Камилла передернула плечами, ей не очень-то хотелось, чтобы ей напоминали о Томе, да еще в таком пренебрежительном тоне.

– Да, но мне кажется, что вам это совсем неинтересно.

– Напротив. – Пригубив бокал, он тыльной стороной ладони вытер губы. – Мне все про тебя интересно. Включая твоего жениха.

– Вам не стыдно? – невольно вырвалось у нее.

– Ни капельки, – с грустной улыбкой промолвил он. – Я уронил себя в твоих глазах?

Камилла предпочла промолчать, и после минутной паузы Хью мягко промолвил:

– Расскажи мне о себе. О том, что ты любишь. Кстати, кому принадлежит идея открыть кафе? Твоему жениху?

– Да, а что? – Камилла поджала губы. – Том во всем поддерживает меня.

– Если только это не связано со свободными вечерами.

– Что вы имеете в виду?

– Это он отговорил тебя заниматься доставкой продуктов, так ведь? А жаль, у меня есть для тебя заказ.

Камиллу так и подмывало сказать, что он, Хью Стентон, несет не меньшую ответственность, но это означало бы сыграть ему на руку.

– Еще один? – небрежным тоном спросила она.

Хью лишь хмыкнул. Потупив взор, он провел пальцем по запотевшему бокалу. Камилла невольно вспомнила, как этот самый палец скользил по ее трепетной шее. Она вздрогнула. Хью перехватил ее взгляд, и ей показалось, что он думает о том же самом.

– Какой он? – спросил Хью.

– Прошу прощения, – пролепетала Камилла, не в силах отвести от него глаз.

– Я о Томе, – подсказал ей Хью. – Ты счастлива с ним? Я имею в виду в постели. Мне почему-то кажется, что не очень.

– Да что вы знаете?..

– У меня такое ощущение, что ты совсем еще неопытна, – продолжал он как ни в чем не бывало. – И это наталкивает меня на мысль, что Том в этом деле отнюдь не профи. Вот, собственно, и все.

– В следующий раз советую вам подумать, прежде чем что-то сказать, – прошипела Камилла, хватая со стола стакан с минералкой. – Если не хотите, чтобы я плеснула это вам в физиономию.

Хью недоуменно пожал плечами.

– В таком случае что ты здесь со мной делаешь?

Камилла задохнулась от возмущения. И он еще спрашивает! Да он практически силой приволок ее сюда!

– Думаю, будет лучше, если вы отвезете меня обратно, – произнесла Камилла с дрожью в голосе, но когда она попыталась выбраться из кабинки, то наткнулась на его ногу.

– Только не надо снова этого, – устало промолвил он. – Ну хорошо. Это было непростительной глупостью с моей стороны. Я прошу прощения. Может, теперь ты успокоишься?

– Нет! – Ее глаза метали громы и молнии. – Я должна была понимать, что от такого типа не приходится ждать уважительного отношения. Вам, должно быть, доставляет удовольствие мучить меня!

Хью нахмурился.

– Знаешь, по-моему, нам обоим доставляет удовольствие нечто другое. – Не успела она глазом моргнуть, как он перебрался на ее сторону и закинул руку на спинку сиденья. Камилле хотелось провалиться сквозь землю. – Давай не будем притворяться, ладно? – Ладонь другой руки легла ей на щеку. Большим пальцем он провел по ее полураскрытым губам. – Знаешь, о чем я сейчас мечтаю?

Камилле стало трудно дышать. И, похоже, он об этом догадывается.

– Знаешь? – снова спросил он.

– Я должна идти, – пролепетала Камилла, опасливо покосившись в сторону стойки. Но бармен не обращал на них ни малейшего внимания.

– Нет, – сказал Хью. Наклонившись к ней, он коснулся языком чувствительной ямочки под мочкой уха. – Не притворяйся: ты хочешь остаться. – Он сжал мочку уха губами и слегка прикусил ее. – Просто тебя мучают угрызения совести, вот и все.

– Да, мучают. – Камилла ухватилась за эти слова как утопающий хватается за соломинку. – Не надо было мне с вами ехать. Я хочу, чтобы вы отвезли меня обратно.

Хью тяжело вздохнул и уронил руку ей на колени, где она держала сцепленные замком ладони. Она не могла позволить ему завладеть руками. Сбросив их с колен, она судорожно впилась ногтями в обивку банкетки.

Камилла почти физически ощущала на себе его взгляд, чувствовала тяжесть его руки на коленях. И еще она чувствовала, как увлажнилось укромное место у нее между ног и как там трепетно пульсирует какая-то жилка.

– Хорошо, я отвезу тебя, – сказал Хью, и Камилла в душе подивилась, почему это известие не принесло ей долгожданного успокоения. – Но сперва выслушай меня. В конце месяца, в субботу накануне Пасхи, у моего деда день рождения. Мать устраивает прием, и я сказал, что ты можешь ей помочь.

У Камиллы комок застрял в горле.

– У твоего деда? – воскликнула она неестественно высоким голосом, почти фальцетом.

Хью, склонив голову, с интересом наблюдал за ней.

– Именно. Будет человек пятьдесят. Семейное торжество. Что скажешь?

Камилла судорожно сглотнула.

– Но я не смогу приготовить на пятьдесят человек.

– Тебя об этом и не просят, – пробормотал Хью и, воспользовавшись замешательством Камиллы, коснулся языком ее разомкнутых губ. – Просто ей нужна помощница. Я сказал, что лучше, чем ты, не найти.

Камилла вздрогнула.

– Ты… вы сказали, что ваша мать гречанка, – заикаясь, пролепетала она, раздираемая самыми противоречивыми чувствами. С одной стороны, ей не терпелось положить всему этому конец, с другой – она готова была умолять, чтобы он наконец поцеловал ее по-настоящему. – А где живут ваша мать и дед?

– В Греции, разумеется, – ответил Хью, поднимая бокал. – Ну как? Договорились?

7

Хью, отряхиваясь, вышел на берег. Было раннее утро, и вода, еще не успевшая набрать весеннего тепла, приятно освежала.

Он небрежно пригладил влажные волосы и, собрав их в пучок на затылке, отжал воду. Холодные капли сбегали по его мускулистым плечам, по груди, исчезая под резинкой шорт. Лениво проведя рукой по телу, он убедился, что на том месте, где еще недавно намечался животик, теперь бугрились мышцы пресса. С тех пор как он бросил пить и начал следить за собой, его самочувствие значительно улучшилось, а утренние головные боли, к которым он уже начал привыкать, исчезли.

Он подумал, что отчасти обязан этим Камилле. Как всегда, вспоминая ее, он ощутил тревожное томление в груди. Однако это был не самый подходящий момент, чтобы предаваться мечтаниям, – неподалеку, на открытой террасе, сидел его дед, который обычно вставал ни свет ни заря. Дед приехал накануне вечером, и Хью был рад выказать ему свое уважение.

Взяв полотенце, он вытер волосы и плечи, обмотал его вокруг пояса и по песчаному пляжу направился к лестнице, которая вела на террасу.

– Дед, – почтительно приветствовал он старика, наблюдавшего за ним хмурым и одновременно исполненным тихой гордости взглядом.

– Хью, – Андреас жестом указал на кресло, – ты никогда не был ранней птахой.

– Это правда, – сказал Хью, усаживаясь в кресло. – Вода отличная.

Дед говорил по-гречески, хотя прекрасно знал английский, и Хью отвечал ему на том же языке.

– Ты уверен, что сей факт не связан со скорым приездом этой юной особы… Как, ты сказал, ее имя? Год… Годуин?