Страница 50 из 65
Валент остался на Востоке, а Валентиниан занялся защитой Запада и сделал своей столицей Медиолан. После того как Юлиан ушел из Галлии, германцы снова осмелели до того, что начали пересекать Рейн, однако в Валентиниане они нашли достойного преемника покойного императора. Им снова пришлось отступать, и снова в отместку римские легионы пересекали Рейн в обратную сторону, не щадя захватчиков. После укрощения варваров Валентиниан направился на юг для того, чтобы навести порядок в верхнем течении Дуная, в то время как один из его способных полководцев, Феодосий, был занят тем же самым в Британии. Ему удалось прогнать с римских территорий пиктов и скоттов.
К сожалению, в 375 г. Валентиниан умер от инсульта во время переговоров с главой одного из варварских племен. Что же касается Феодосия, офицеры, которых он изобличил в коррупции, ложно обвинили его в измене и в том же году казнили.
Наследником Валентиниана стал его старший сын, Флавий Грациан, правивший вместе со своим братом по отцу Флавием Валентинианом II. Последнему в то время было всего лишь четыре года от роду, поэтому Грациан один владел Западом.
Тем временем на Востоке собирались мрачные тучи. Уже сто лет с четвертью в землях к северу от Дуная и Чёрного моря жили готы, более или менее постоянно воевавшие с римлянами, но раз за разом проигрывавшие, поскольку все это время государством правили способные правители. Теперь варвары встретились с куда более ужасным противником, и он пришел из-за границ Азии.
На необитаемых просторах Центральной Азии в течение всей истории этой страны то и дело появлялись всадники. Эти места служили отличным пастбищем для лошадей диких кочевников, сильных людей, способных есть, пить и спать в седле, для которых дом был везде и нигде и которые перебирались с одного места на другое, всюду, где только растет трава. В удачные года, когда дождей было достаточно, толпы кочевников становилось больше, но если один за другим следовали сезоны сплошной засухи, то их земли уже не могли прокормить своих обитателей, и они устремлялись вперед, прочь из степи. Свои стада и семьи они приводили с собой. Если нужно, то эти люди могли обходиться минимальной пищей: лошадиной кровью или кобыльим молоком, так что им не приходилось беспокоиться о снабжении своей орды. На быстрых лошадях они способны были двигаться с такой же скоростью, с которой перебрасывается современная армия, и обрушиваться на ничего не подозревающих людей с быстротой молнии. Их быстрое приближение и жестокая атака наводили ужас, точно так же как и сбивающая с толку способность исчезать при встрече с серьезным сопротивлением и снова появляться с самых неожиданных сторон.
Смена обитателей районов к северу от Чёрного моря, вероятно, объяснялась вот такими неожиданными нашествиями кочевников из азиатских степей. Во времена Гомера там жили киммерийцы, во времена Геродота их сменили скифы, а ко времени образования Рима их место заняли сарматы.
Необычно было только то, что пришедшие затем готы появились не с востока, а с европейского севера. Теперь, при Валентиниане и Валенте, установился новый порядок: на Запад надвигалась новая волна кочевников. Столетиями это племя нападало на Китай с юга и востока. Для защиты от них в III столетии до н. э. (в то время, когда Рим сражался с Карфагеном) была построена Великая стена, огромное сооружение длиной в тысячу миль, которая должна была сдержать волну нашествия.
Возможно, что постройка этого укрепления стала большим несчастьем для Европы, поскольку потерпевшие неудачу на Востоке кочевники двинулись на Запад. Удивленные и испуганные жители западных земель назвали захватчиков гуннами.
В 374 г. кочевники достигли земель к северу от Чёрного моря, принадлежавших остготам, покорив и принудив к союзу все племена, с которыми столкнулись по дороге. Остготы были побеждены и вынуждены были покориться, а гунны пошли дальше, чтобы атаковать вестготов, живших к северу от Дуная. Слишком напуганные, чтобы пытаться противостоять захватчикам, те отошли к Дунаю и в 376 г. обратились к своим старым врагам, римлянам, с просьбой позволить им укрыться на территории Империи. Римляне поставили жесткие условия: готы должны были прийти безоружными, а их женщины — отправиться в Азию в качестве заложников. Поскольку у варваров не было другого выбора, они согласились, и таким образом несколько сотен тысяч готов наводнили земли Империи в то время, когда гунны достигли Дуная.
Всё было бы ещё ничего, если бы римляне устояли перед искушением воспользоваться несчастьем своих соседей, однако этого не случилось. Готам приходилось покупать еду по завышенным ценам, им всеми возможными способами давали понять, что они являются трусами и слабаками (в какой-то мере так оно и было, но это не значит, что подобное отношение им нравилось). В результате готы каким-то образом раздобыли оружие и начали вести себя так, как будто вторглись в Империю, а не явились просить там убежища. Они даже объединялись с теми самыми гуннами, от которых бежали, поскольку те тоже хотели получить кусок римского пирога. Новости о грабежах достигли императора, когда он был в Сирии и снова во главе своей армии сражался с престарелым персидским царем (в это время Шапуру было уже под семьдесят, и всю свою долгую жизнь он правил страной и вел войны с Римом).
В 378 г. Валент быстро отправился со своей армией на Запад, чтобы сразиться с готскими ордами, появившимися неподалеку от Адрианополя, города, основанного императором Адрианом двести пятьдесят лет назад. Войска Валента превосходили готов числом, и он не стал дожидаться своего племянника Грациана, спешившего на Восток, с подкреплением. Император посчитал, что справится своими силами, и жестоко ошибся; вероятно, дополнительные войска тоже не спасли бы его, ведь приближалась новая эпоха в военном деле. В течение всего периода древней истории на поле боя господами положения были пехотинцы. Именно из них состояли македонские фаланги, захватившие для Александра Великого огромные земли на Востоке, и именно они взяли для Рима всю территорию Средиземноморья. В римскую армию входили всадники и кавалерия, но их было мало, и содержание их стоило дорого, причем в истории войн Греции и Рима они редко играли решающую роль. Верховые солдаты могли только поддержать кавалерию и при умелом руководстве могли превратить отступление врага в беспорядочное бегство или совершить успешный рейд на лагерь ничего не подозревающего противника, но в открытом бою против сильного и решительного противника они были совершенно бесполезны. Одной из возможных причин было то, что древние кавалеристы не знали стремян и потому не могли устойчиво держаться на коне. Удар копьем мог легко сбросить всадника на землю, и потому они вынуждены были сохранять дистанцию, что неизбежно снижало эффективность этого рода войск. Именно степные всадники изобрели стремена. Благодаря им они могли по желанию поворачивать коня и уклоняться от нападения, при этом твердо держась в седле. Человек в седле со стременами способен был не упасть с лошади при ударе копьем и в ответ нанести сильный удар мечом сверху вниз, способный убить легковооруженного пехотинца. Римским легионерам пришлось приспособиться к необходимости противостоять все более многочисленным и умелым вражеским конникам: их оружие сделалось легче для того, чтобы быть более подвижным, пришлось положить конец традиции строить укрепленный лагерь каждый раз, как войска останавливались на ночлег. Мечи стали делать длиннее, в обиход вошли копья, поскольку для того, чтобы с земли поразить всадника, нужно было длинное оружие. Риму пришлось отказаться от традиций тысячелетней давности и начать использовать конницу, так что вскоре число всадников превысило число пехотинцев. Тем не менее, Рим по-прежнему полагался на пеших солдат; такие легионы всегда побеждали до сих пор, и так должно было продолжиться до скончания века.
В Адрианополе римские легионы столкнулись с объединенной кавалерией готов и гуннов, снабженных стременами и как никогда умелых. Против них пехотинцы оказались беззащитны: их просто согнали вместе и перебили. Римская армия была полностью уничтожена вместе со своим командиром, императором Валентом. Так в 378 г. (1131 г. AUC), в битве при Адрианополе, закончилась эпоха пехоты. Легионы, которые так долго поддерживали гордость римского оружия, были уничтожены как полезная боевая единица, и в течение следующей тысячи лет Европой правили всадники. Пехотинцы снова понадобились не раньше, чем был впервые изобретён порох.