Страница 11 из 18
62.
5 авг. 1962, Nice
Дорогой шер ami (как пишет Бахрах).
Где Вы и что Вы? Живы ли? Вернулись ли с вакансов? Очень был бы рад и польщен получить от Вас «весточку». Я намерен числа 15-го прибыть в Париж. Где наша старуха? Собиралась в Мюнхен, но не знаю, собралась ли.
Пожалуйста, напишите, т. е. не о старухе, а вообще.
Ваш Г. А.
63.
5 августа 1962, Nice
Дорогая София Юльевна!
Думаю, что Вы уже в Париже и довольны своими каникулами, превратились ли в Анну Павлову или нет. Я надеюсь вернуться дней через 10, maximum 12. Жара здесь продолжается, так что я мечтаю о парижском дождичке и даже мгле. Получил от Ермолова грустное известие о кантине, где мы с Вами завтракали: повар, Иван Семенович, очень болен, по-видимому, рак. Жаль и его, жаль и кантину, которая без него, наверно, захиреет. Пора бы привыкнуть к почти непрерывным исчезновениям и потерям, а все-таки это трудно. Вы, вероятно, знали П. А. Бобринского? Его смерть меня очень поразила, а может быть, еще больше — смерть Е. Ник. Штром, бывшей dactylo из «Посл. Нов.», о которой Аминадо писал:
Это был редкостно милый человек, и еще совсем молодая. Статью Рафальского (Вы о ней мне писали) я получил совсем на днях, начал читать, увяз и бросил — как, впрочем, со мной теперь случается при попытке чтения 99% газетных произведений.
До свидания, дорогая София Юльевна. Надеюсь, a bientot!
Ваш Г. Адамович
64.
15 авг. 1962, Nice
Дорогая София Юльевна!
Очень рад был получить от Вас несколько слов из Швейцарии. Надеюсь, Вы хорошо проводите время, хотя Вас, по-видимому, и кормят больше травой и воздухом.
Здесь на редкость жаркое лето. Даю себе слово не приезжать сюда впредь раньше конца августа. Толпы туристов, духота и все прочее в этом роде; вот я и недоумеваю, что мне здесь делать?
Шлю наилучшие пожелания, самые искренние.
Ваш Г. Адамович
65.
1963, Munchen
Дорогая София Юльевна!
Шлю привет и поклон из Мюнхена, серого, холодного и мокрого. Не знаю, бывали ли Вы здесь. Город, по-моему, довольно унылый, без той легкости, которая есть даже в самых убогих французских городах. Но «люди живут и в Сибири», по Некрасову, а здесь все-таки не Сибирь. Если напишете, буду очень рад и благодарен. Как дела в Париже — «нашем» Париже, конечно? От души желаю Вам всяческого благополучия, всего, что можно.
Ваш Г. Адамович
Не знаю еще своего постоянного адреса. Пока живу в отеле, но жду квартиры.
66.
22 мая 1963, Munchen
Cher ami господин Гингер!
Шлю нижайший поклон из Мюнхена прилагаю палочку от здешнего мороженого. Их, по-моему, можно использовать, чтобы указывать игрокам – «фюмье» место за покером.
A part cela ничего. Работа средняя, все очень милы, но я предпочел бы быть в Париже. Бахрах и Лида Ч. на месте и по мере сил меня развлекают.
La main и всякие чувства. Адрес мой на обороте.
Затем «всего»!
Ваш Г. А.
Если соблаговолите написать, не пишите глупостей по-русски и сообщите адрес Котляра, т. к. это обидчивое полу-фюмье просило «прислать весточку».
67.
13 июня 1963, Munchen
Дорогая Софья Юльевна!
Как живете? Как себя чувствуете? Я в мюнхенском своем одиночестве (хотя и шумном, но все-таки одиночестве, и даже тем более одиночестве!) вспоминаю парижских друзей — и, значит, вспоминаю Вас. Не думайте, что это только слова. На склоне лет человек, очевидно, становится чувствительнее, чем был, а главное — проницательнее и лучше разбирается в жизни и людях. Passons, не буду Вас занимать философией!
Здесь промелькнул Водов, впрочем, он и сейчас еще здесь. «Мосты» неожиданно спасены от смерти Чинновым, будто бы доставшим деньги в Америке. Но это еще не совсем верно, могут быть и разочарования. Водов мне сообщил ужасную новость: Люб. Ал. Полонская (сестра Алданова, знаете ли Вы ее?), по словам Зайцева внезапно ослепла. Я с ней был в дружески отношениях. Если Вы что-нибудь об этом слышали, будьте добры, сообщите мне. Я не хочу Полонским писать, пока не знаю ничего точно.
Как прошел вечер Маковского и какие «прогнозы» к вечеру Терапиано? Бедную Одоевцеву обокрали! «Le monde» est essentiellement cruel», как утверждает Сартр. На 99% он прав, но, к счастью только на 99.
Шлю Вам, дорогая Софья Юльевна «лучшие чувства», по формуле того же Зайцева, правда лучшие,— и от души желаю всяческого благополучия.
Ваш Г. Адамович
68.
4 июля 1963, Munchen
Дорогая София Юльевна!
Спасибо за письмо. Я не уверен, моя заметка об Анне Мор. придется по душе ее дочери. Но мне трудно было написать иначе, т. е. о том, чего не было. В газете ее глупо поместили, среди «ушедших» – будто «ушла» она только на днях.
Мой Мюнхен touche a sa fin. Думаю быть в Париже между 15 и 20 июля. Мне здесь мало что нравится, т. что уеду я без сожалений и вздохов. «Мосты» будто бы воскресают, но едва ли надолго.
Надеюсь позавтракать с Вами около 20-го («я Вас завтракаю») и буду очень рад поговорить с Вами, как водится, обо всем и ни о чем. До свидания, дорогая София Юльевна.
Ваш Г. А.
69.
21 авг. 1963, Nice
Cher ami monsieur Ginger!
Если Вы в потоке беспомощных пошлостей, носящих название «Страдание старого Вертера», обнаружили 4 неплохих строки, то это признак, что у Вас мало терпения. Я стал читать этот опус в кровати, на ночь, и разозлился настолько, что утратил сон. Даже такое г…о, как Анненский, лучше, и даже Адамович лучше.
A part cela, ничего. Желаю здравствовать на острове. 17-й больше не выходит, но 29-й блещет и отличается. Я вращаюсь в кругу знаменитостей, вроде Терешковича и Леонида Лифарчика.
Ваш Г. А.
70.
23 авг. 1963, Nice
Дорогая София Юльевна!
Я удивился, получив Ваше письмо из Швейцарии, т. к. думал, что Вы возвращаетесь в Париж. Желаю хорошо отдохнуть в этой санатории, набраться сил на зиму и на обычные Ваши парижские хлопоты. Здесь установилась прекрасная погода, жары и «след простыл». К Кларе Юльевне я непременно поеду — если это хоть сколько-нибудь может ей быть приятно. Получил книгу Дукельского (Vernon Duke): по– моему, развязные пошлости, но Гингер, кажется, другого мнения. По-моему, лучше уж писать, как покойная Яссен или как Зоя Симонова, чем с этим фальшивым блеском. До свидания. Шлю привет, поклон, лучшие пожелания. Очень был рад видеть Вас в здешних краях.
Ваш Г. Адамович