Напарница

Невозможно привести дословно ответ Товаля, однако смысл его сводился к тому, чем, по его мнению, мы занимались с Дроном Перте по дороге сюда, и как это повлияло на его умственные способности. От стыда я закрыла лицо руками, хотя, право слово, мне было не в чём себя упрекнуть.

— Полегче, друг мой, — обманчиво кротким голосом попросил авантюрист. — Вам не стоит ни ссориться со мной, ни обижать эту прекрасную девушку. Поверьте, есть и более простые способы расстаться с жизнью.

— Это не прекрасная девушка, вы, болван! Мы заперли её наедине с вампиром, прикованную цепью к стене, а она открыла все замки и смылась вместе с нашей добычей! А вы хотите, чтобы мы гладили её по головке и умилялись?!

— Я хочу, чтобы вы вежливо обращались с дамой, — твёрдо ответил сын синдика. — А если желаете обидеть её, подумайте о моей шпаге.

— А ты подумай о моём пистолете, щенок! — прорычал вконец разъярённый Товаль и наставил на сына синдика оружие.

— Вздор! — спокойно и бесстрашно ответил авантюрист. — Дешёвая игра — пытаться угрожать человеку незаряженным оружием.

— Блеф! — крикнул Товаль, но Дрон Перте улыбался, и негодяй, не удержавшись, опустил руку, чтобы взглянуть на пистолет. В тот же миг Дрон, выхватив шпагу, метнулся в сторону, уходя с линии прицела, подскочил к Товалю и ударил его по руке, заставляя выронить оружие. Пистолет упал на пол и выстрелил; пуля просвистела у самых моих ног. Сын синдика, всё так же спокойно улыбаясь, приставил к груди Товаля шпагу и произнёс всего два слова:

— Легковерный дурак!

После чего обыскал негодяя свободной рукой и отбросил в сторону ещё один пистолет и нож, спрятанный за пазухой. Коротко взглянул на «мужа», и тот, расстегнув камзол и вывернув карманы, покачал головой.

— Так-то лучше, милостивые хозяева, — любезно произнёс Дрон Перте, отходя в сторону, вкладывая шпагу в ножны и оборачиваясь ко мне. Я сидела в кресле, поджав ноги и схватившись за голову, насколько это позволяли связанные руки. Размолвка между негодяями, внезапность угрозы и быстрота расправы привели меня в совершеннейший ужас, и от страха я едва могла пошевелиться. Нет, право слово, я совершенно не гожусь для подобных приключений!

— Вот видите, — ласково улыбнулся мне сын синдика. — Ивона совершенно не опасна, она мила и кротка, как и подобает женщине её положения.

— Её положение! — вступил в разговор «муж», не скрывая своего презрения. — Она всего-навсего прислужница в шляпной лавке, вот кто она такая!

— Она была прислужницей в шляпной лавке, — мягко проговорил Дрон, но глаза его опасно сверкнули. — Жизнь сделала — с вашей помощью, милостивые хозяева! — из неё нечто совершенно иное, и было бы глупо полагать…

— Прекратите разглагольствовать! — раздражённо перебил авантюриста Товаль. — Хотите, мы будем вежливы с этой девкой, воля ваша. Вы лучше скажите, что собираетесь делать дальше?

— Ждать темноты, — твёрдо ответил сын синдика и иронично добавил: — Наслаждаясь вашим наиприятнейшим обществом, как и обществом этой милой барышни.

— Разве она не должна сидеть на цепи в подвале? — неприятным голосом осведомился «муж», и я поёжилась от страха.

— До темноты ещё очень много времени, милостивые хозяева, и я не вижу смысла мучить Ивону больше, нежели это необходимо.

— Премного вам благодарна, сударь, — по-дейстрийски заявила я, меряя Дрона Перте хмурым взглядом.

Товаль брезгливо на меня покосился, явно задетый тем, что женщина в моём положении ещё и разговаривает, однако вслух возмущаться не стал.

— Спасибо, моя дорогая, — отвесил мне шутливый поклон сын синдика. — Итак, друзья мои, коль скоро мы пришли к согласию, почему бы нам не отметить зарождающуюся дружбу?

«Муж» оживился и с вожделением уставился на наполовину пустую бутылку.

— Какой смысл заниматься делами, если перед этим напиваться? — недовольно проворчал Товаль.

— Вы полагаете, такой бутылки на четверых будет достаточно, чтобы напиться? — удивился сын синдика.

— А вы собираетесь поить свою девку нашим вином?! — шокировано отозвался Товаль.

— Полегче, друг мой, — нахмурился Дрон. — Почему бы мне не угостить Ивону, коль скоро вы отказываетесь составить мне компанию?

— Благодарю вас, но я… — начала было я, однако на меня никто не обратил внимания.

«Тш-ш-ш! Тихо, милая моя, не спорь, когда не спрашивают!» — потребовал напарник.

— У нас всё равно нет четвёртого стакана, — проворчал Товаль, шагнув поближе к столику.

— Прекрасно! — засмеялся сын синдика. — Я разолью вино по стаканам, и один из нас будет пить из бутылки, согласны? Ивона, ты ведь не откажешься выпить со мной за успех нашего общего дела?

— Общим делом вы называете гнусный шантаж, к которому собираетесь прибегнуть? — уточнила я, стараясь, чтобы ничего в моём лице или позе не выдало охватившего меня волнения.

— Я бы не стал прибегать к таким формулировкам, — мягко заметил сын синдика и разлил вино по трём стаканам. Товаль презрительно фыркнул, не собираясь признавать за мной права человеческого существа.

— Нет-нет, друг мой, — обратился Дрон к протянувшему руку за бутылкой «мужу». — Возьмите свой стакан, вы из него уже пили, а мне оставьте бутылку. Хотите, я долью вам, но бутылка останется у меня.

— Брезгуете? — усмехнулся Товаль и взял со столика стакан. «Муж» последовал его примеру.

— Итак, за наши успехи! — патетично воскликнул сын синдика и поднёс бутылку к губам. То же сделали Товаль и его подручный со своими стаканами, а я сидела, обхватив двумя руками свой (одной его было держать неудобно) и боялась вздохнуть. Всё должно произойти очень быстро, если только снадобье успело раствориться в вине. Должно было успеть. Господи боже, помоги мне!

— А вы почему не пьёте, моя дорогая? — мягко спросил сын синдика, не то не замечая моего волнения, не то находя его вполне естественным.

— Из ваших рук? — хмыкнула я. — Увольте!

— Вы полагаете, я хочу вас отравить? — удивился сын синдика, шагнул ко мне… и замертво упал к моим ногам.

— Проклятье! — вскричал Товаль, шагнул в сторону отброшенного Дроном пистолета — и повторил судьбу своего подельника. Я перевела взгляд на мнимого «мужа», но тот каким-то чудом умудрился мягко опуститься на пол и теперь вовсю храпел.

— Силы небесные! — еле выговорила я, чувствуя, что от накатившей слабости не смогу подняться на ноги.

— Ты умница, — уже вслух заявил мой напарник, оставаясь где-то снаружи дома. — Отлично справилась. Теперь соберись, осталось совсем немного.

— Ты подлец, — ответила я, нисколько не собираясь щадить чувства не-мёртвого. — Ты мог бы всё сказать мне заранее!

— Тогда ты бы не сыграла так хорошо роль беззащитной маленькой девочки, — хмыкнул напарник. — Ну же, Ами, не время рассиживаться!

Охая, я встала на ноги, подняла валяющийся на полу нож и перерезала им стягивающую запястья верёвку. Потом подошла и на всякий случай проверила каждого из одурманенных зельем врагов. Ни один из них не притворялся, да и не мудрено! Вся шутка была невероятно проста и целиком строилась на пристрастии «устриц» к театральным эффектам, подарке Мастера и ловкости — моей и напарника. Пока я отвлекала сына синдика дроздом, вампир снял с моего пальца кольцо, которое я носила обычно, снимая только в экстренных случаях — и заменил другим, развёрнутым к ладони. Под старинной геммой в кольце скрывалось отделение, которое можно было по своему желанию наполнить ядом — или любым другим снадобьем, весьма нужным для одинокой девушке в этом беспокойном и страшном мире. Пока мужчины выясняли отношения, я успела всыпать всё содержимое кольца в вино и даже слегка взболтать бутылку, после чего притворилась смертельно напуганной. Впрочем, мне не пришлось притворяться в этом вопросе, я действительно сходила с ума при мысли, что кто-то из троих негодяев обернётся и поймает меня на месте… не скажу «преступления», но уж точно не такого дела, которое они могли бы одобрить!

— Это действительно просто, моя дорогая, — отозвался напарник. — Совершенно очевидно, что такие люди только вином могут скрашивать ожидание, равно как и то, что они сами найдут повод отвлечься от своей пленницы. И я тобой горжусь, ты молодец и достойна всяческой похвалы. А сейчас, пожалуйста, не медли!