Страница 7 из 8
— Вы хотите, чтобы меня покусала ваша собака? — усмехнулся Святослав Олегович. — Что ж, если вы считаете, что таким образом сможете меня наказать, я согласен на эту пытку.
Хозяйка дома оценила его иронию и улыбнулась. Впервые за все время разговора. И наконец разжала руки, положила их на стол.
— Вы не подумали, что я могу предложить вам самому раздеться? — задала вдруг вопрос Наталья Андреевна. — Интересно, как бы вы на такое отреагировали?
— Разделся бы, — спокойно признался Петровский, а она неожиданно поняла, что он говорит абсолютно искренно.
— Вам не говорили, что вы очень странный человек? — полюбопытствовала Бочарова.
— Постоянно говорят. И даже пишут. Но представьте себе, что меня не обижает такая характеристика. Даже наоборот. Мне нравится, когда утверждают, что я не похож на других.
Она промолчала. Просто какое-то время смотрела на него и молчала. Но наконец спросила:
— Что вам нужно? Зачем вы пришли?
— Извиниться и объявить вам, что вы приняты на работу Первым заместителем Юлая Абуталиповича. С правом финансовой подписи…
Бочарова тряхнула головой, улыбнулась. Дома она выглядела гораздо привлекательнее и мягче. Очевидно, строгий деловой костюм заставлял ее внутренне собраться. На работе эта женщина была несколько другим человеком. Это его устраивало.
— Вы доверяете мне потому, что я не захотела раздеться в вашем присутствии? — прямо поинтересовалась она. — Или у вас есть другие мотивы?
— Я проверил, как вы ведете себя в нестандартной ситуации и понял, что вы мне подходите, у вас есть свои принципы, которые вы готовы отстаивать. Есть своя точка зрения, воля. Меня это устраивает. Если вы не примите мои извинения, я буду разочарован. Значит, вы не настолько сильный и волевой человек, как я предполагал. И не настолько умный.
Они посмотрели друг другу в глаза. Наталья Андреевна не выдержала первой — отвернулась. Затем пожала плечами.
— Вы не оставляете мне выхода. Если я откажусь от вашего предложения, то поступлю, как дура. А если не откажусь? Вы действительно хотите, чтобы я у вас работала?
— Хочу, — сказал он. — Я редко ошибаюсь в людях. Мне нужен именно такой специалист, как вы. Так вы согласны? Только не спрашивайте, придется ли вам раздеваться еще раз. Вы все прекрасно поняли.
— Я подумаю, — ответила она, и это было, согласием.
Петровский поднялся со стула:
— Спасибо. Я думаю, вам будет интересно у нас работать. До свидания.
Он вышел в коридор и прошел к входной двери как раз в тот момент, когда дочь Натальи Андреевны вышла из кухни с подносом в руках. На подносе дымились две чашечки кофе, стояли сахарница и тарелка с нарезанными кусками свежего пирога.
— Вы уже уходите? — опечалилась она. — А я приготовила для вас кофе.
— В следующий раз, — улыбнулся Святослав Олегович. — До свидания.
Выйдя из квартиры, он тихо прикрыл дверь и начал спускаться по лестнице. У него было хорошее настроение. Теперь Петровский был уверен: завтра Наталья Андреевна явится к ним на работу. У него появилось бы еще более хорошее настроение, если бы он мог услышать, что происходило в квартире, из которой он только что вышел. Дочь все еще стояла с подносом в коридоре, когда туда вышла мать.
— Кто это? — спросила дочь. — Пришел с таким потрясающим букетом цветов, а так быстро ушел. Это твой новый знакомый?
— Нет, — ответила мать. — Это мой новый шеф.
— Он тебе нравится? — уточнила дочь.
— Не знаю, — призналась мать. — Но мне кажется, я еще не встречала таких людей.
— Значит, нравится, — констатировала дочь, направляясь обратно на кухню. — Я приготовила тебе кофе. Только постарайся не влюбиться в него. Вам еще только служебного романа не хватало.
Глава 3
Прошло несколько дней, и Петровского вновь посетил Валентин Георгиевич. Он вошел в кабинет, улыбаясь, чувствуя себя хозяином положения. Не дожидаясь приглашения, уселся в глубокое кресло, заранее зная, что скажет хозяин кабинета. Святослава Олеговича несколько покоробила такая бесцеремонность, но он заставил себя улыбнуться, усаживаясь напротив. Чуть раньше секретарь получила от него четкие указания никого к нему не впускать и ничего не предлагать — ни чая, ни кофе.
— Мы рассмотрели ваше предложение, — сказал Петровский, — оно достаточно интересно.
Валентин Георгиевич улыбнулся. Он был уверен, что Петровский примет их предложение.
— Нам пришлось поработать, — признался Святослав Олегович. — Мы обычно проверяем организации, с которыми предстоит работать.
Хитрые лисьи глазки посетителя тут же насторожились, как только Петровский заговорил о проверке.
— Мы собрали для вас документы, — сообщил Валентин Георгиевич.
— Мы тоже собрали, — спокойно сообщил Святослав Олегович, — и нам удалось узнать, что, после того как "Голдман Сакс" выделил стомиллионный кредит, комбинат начал реконструкцию. И бывший директор Илья Федорович сделал все, чтобы поднять производство.
— Наверное, — согласился его собеседник, — но его убили. И нам нечего его вспоминать.
— По оценке наших экспертов, комбинат уже сейчас стоит не двести, а все триста миллионов, — продолжил Петровский. — И вам удалось за некоторое время перед убийством его директора скупить около пятнадцати процентов акций предприятия?
— При чем тут убийство? При чем тут наши акции? — очень тихо спросил Валентин Георгиевич. — Мне кажется, вы несколько увлеклись, господин Петровский. Сейчас мы говорим не об этом. Наша задача — провести быструю процедуру банкротства и передать комбинат другим людям, которые могут спасти производство. А вам нужно обеспечить нас необходимой информационной поддержкой в газетах и на телевидении. И больше ничего. Не нужно совать нос в чужие дела. Поверьте, это в ваших интересах.
— У вас пятнадцать процентов, — продолжил Петровский, словно не слышал хамских слов посетителя. — Этого явно недостаточно, чтобы получить большинство в совете директоров. Насколько нам удалось узнать, вы дважды приезжали в Нижнебайкальск и даже встречались с погибшим директором комбината.
Это была ответная угроза, и Валентин Георгиевич почел за благо промолчать. Он понял, что работники «Миллениума» не просто проверили все факты, но и провели собственное расследование. И поэтому просто молча слушал хозяина кабинета.
— Наверно, это случайное совпадение, — безжалостно продолжал между тем Святослав Олегович. — Говорили даже, что вы были на комбинате за день до убийства директора. Но, как вы верно заметили, лучше не совать нос в чужие дела и не заниматься расследованиями. Поэтому мы проверили по нашей бирже и выяснили, что акции комбината все время растут. Будет очень трудно провести процедуру банкротства. Хотя в нашей стране нет ничего невозможного.
— Рад, что вы это наконец поняли, — вздохнул Валентин Георгиевич. — Значит, мы договорились?
— Пятьдесят один процент акций принадлежит бывшему владельцу «Дельта-банка» Глебу Жуковскому, — говорил спокойно Петровский. — А он ни при каких обстоятельствах не продаст вам свои акции. И заставить его это сделать невозможно. Хотя бы потому, что он живет в другой стране и вашим людям до него трудно добраться. Банк у Жуковского отняли, отобрав лицензию. Отнять же акции законным путем невозможно. Так что фактический владелец комбината по-прежнему Жуковский. Только в случае процедуры банкротства комбинат может лишиться этого владельца и оказаться у других людей.
— Возможно, — снова согласился гость, — может быть, и так. Когда мы подпишем соглашение? Мы готовы перевести в качестве аванса двадцать пять процентов от всей суммы, чтобы вы начали работу…
— И тогда комбинат передадут финансовой группе Семена Алентовича, который вам платит за работу? — улыбнулся Петровский.
Гость испуганно посмотрел по сторонам, словно опасаясь, что их разговор где- о записывается на пленку. Затем быстро сказал: