Страница 4 из 8
— Давайте для начала условимся, что вы ничего не будете от меня скрывать, — сказал Дронго, усаживая гостью на диван и устраиваясь рядом с ней. — Начнем с вопроса о том, откуда у него мог взяться пистолет.
— Честное слово, не знаю, — сказала Фатима. — Сама не могу этого понять.
— Кто его адвокат?
— Какой-то старик. Голиков Андрей Андреевич. Его назначили, Омар отказывался от адвоката, но они сами назначили.
— Все верно, — кивнул Дронго, — по российским законам в таких случаях государство назначает адвоката. Когда речь идет о тяжких преступлениях.
— Да-а… — Она готова была снова заплакать, но сдерживалась. — Еще Омар сказал, чтобы мы не приезжали на суд. Он не хочет нас видеть. Я так за него боюсь!
— Завтра я вылетаю в Москву, — сказал Дронго, — хотя честно признаюсь, что ненавижу летать. Я сделаю пересадку в Москве — и в Ростов. У вас есть телефон Голикова?
— Конечно, есть. Процесс должен возобновиться в понедельник.
— Сегодня среда, значит, через четыре дня.
— Голиков сказал, что нет никаких шансов. Омар все признал и все подписал. Может, вы сумеете найти убийцу за эти дни?
— Только в книгах или в кино, — пробормотал Дронго, — убийцу удается найти за несколько дней. А я не Шерлок Холмс и не Эркюль Пуаро. Но попытаюсь понять, что там произошло и по каким основаниям обвиняют вашего брата.
— Спасибо, — взволнованно сказала она, — я вам так благодарна!
— Вы поедете в Ростов?
— Конечно. Я взяла билет на сегодняшний вечер. Поезда сейчас идут в обход Чечни через Дагестан. В Махачкале меня встретят муж и его брат. А может, они приедут в Хачмас, чтобы ехать со мной до Махачкалы.
— Может, вам не нужно приезжать в Ростов, если ваш брат был против?
— Как это не нужно? — изумилась она. — У меня только и есть на свете наша семья и Омар. Я ему все время как мать была, так неужели я его сейчас брошу?
— Вы приедете в Ростов одна?
— Да. Мужа не отпускают с работы.
— Ясно, — вздохнул Дронго. — Где вы в Ростове остановитесь?
— У знакомых. В Ростове живут наши хорошие знакомые, семья Аркадия Петросяна. Ой, извините, что я вам об этом говорю.
— Почему — извините? — не понял Дронго. И лишь затем до него дошло. — Вы считаете, что я стану относиться к вам иначе только потому, что вы живете у Петросянов? — печально спросил Дронго. — Наверное, вообще боитесь говорить в Баку, что у вас есть друзья-армяне?
— Да, — кивнула она, — я никому про них не говорю. Они очень хорошие люди. Были соседями моей тети, уехали из Баку в восемьдесят девятом. Вы знаете, как они вспоминают Баку и его людей, как любят этот город!
— Вполне могу себе это представить. Во что же нас всех превратили, если вы, приехав сюда, боитесь говорить о своих друзьях только потому, что они армяне! Ладно, не будем больше об этом. Дайте мне телефоны и адреса Голикова и семьи Петросян, чтобы я мог найти вас в случае необходимости.
Она продиктовала телефоны и адреса. К удивлению женщины, Дронго не стал записывать, а лишь покивал головой, запоминая адреса и номера телефонов.
— Почему ваш брат оказался в Ростове? Что он там делал? — поинтересовался Дронго.
— Не знаю. Помнится, он несколько раз ездил в Ростов, говорил, что у него там какие-то дела.
— Не объяснял какие?
— Нет. Ничего не объяснял.
— Когда произошло убийство, он был в Ростове?
— Они его подставили.
— Кто именно?
— Что? — не поняла Фатима.
— Вы сказали: «Они его подставили». Кто именно? И вы не ответили на мой вопрос.
— Следователи, бандиты, какие-то его знакомые. Не знаю. Но он был тогда в Ростове, поэтому его и подставили.
— После того как произошло убийство, он приехал в Махачкалу? Или поехал в другое место?
— Он поехал к своей семье в Клев. Из Ростова удобнее ехать в Киев, чем из Махачкалы.
— И потом приехал к вам?
— Примерно через две недели.
— Ничего необычного в его поведении вы тогда не заметили?
— Ничего, — после едва заметной паузы тихо ответила она. Дронго почувствовал некоторую неуверенность в ее голосе.
— Мы договаривались, что вы будете со мной откровенны, — напомнил Дронго.
— Да, конечно, — кивнула Фатима — он был каким-то тихим, задумчивым. Я решила, что у него опять неприятности с Леной, и не стала его расспрашивать. А на следующий день его арестовали.
— Лена — это супруга?
— Да. Я говорила, они познакомились и поженились еще в восемьдесят восьмом. Омар еще совсем молодым человеком был. Я тогда даже хотела уговорить его не торопиться, но потом решила, что не нужно ему мешать. Он ее так любил! Никогда себе не прощу, что тогда его не отговорила. А в восемьдесят девятом у них сын родился Руслан. Ему сейчас уже почти четырнадцать. Совсем взрослый парень.
— Они сейчас живут в Киеве?
— Да, у матери Лены. Она ему не пара, хотя очень красивая девушка. Такая высокая, статная.
— Почему не пара? Может, вы к ней были несправедливы? Кстати, я вас не спросил, не хотите ли чаю или кофе?
— Ничего не нужно, спасибо, я завтракала. А что до моей ее оценки… Знаете, есть вещи, о которых никто и никогда не говорит. Лена была славная девушка и, наверное, любила Омара. У них поначалу была хорошая семья. Сын родился — Омар от радости чуть с ума не сошел. Все твердил, у меня, мол, будет пятеро детей. У него ведь младшего брата не было, Омар говорил, что Руслан будет ему и сыном, и младшим братом, и другом. Знаете, что такое для лезгина рождение сына, первенца.
— Представляю.
— Конечно, они любили друг друга. Но потом у них начались мелкие ссоры, стычки. Я вам вот что скажу. Лена была хорошая жена — но хорошей женой для хорошей жизни. А когда начались проблемы, она не выдержала. Омара уволили с завода, у него не было работы, не было денег. Как-то устроиться он не сумел. А брат Лены в это время в Киеве торговал обувью, и она всегда его в пример Омару ставила. Ну разве станет умная женщина так унижать своего мужа? Все время приводя в пример других, более удачливых мужчин? Будь она лезгинкой, такого никогда бы не сделала. Простите, что я об этом говорю. Об этом обычно не говорят.
— Ум женщины не зависит от национальности, — усмехнулся Дронго.
— Может, вы и правы. — Фатима вздохнула. — Только когда в семье все хорошо, мелким ссорам не придают значения. А вот когда плохо… Хорошая жена — это женщина не только на добрые, но и на тяжелые для мужчины времена. Когда она может его понять и поддержать. Когда она его подпирает, чтобы он не упал. Я ведь закончила филологический факультет нашего университета. Помните, как у Гюго. Беру тебя в жены для жизни в радости и в горе, в счастье и несчастье. Что-то похожее. А Лена была хорошей женой в счастливые времена. Только в счастливые. И сломалась, когда все изменилось.
— У них не было больше детей?
— Нет, не было. — Дронго промолчал. — Понимаю, почему вы молчите, — неожиданно сказала Фатима. — Да, Лена не хотела больше детей. Не хотела больше рожать. — Дронго опять никак не отозвался. — Когда женщина не хочет рожать детей от своего мужа — значит, она его уже не любит. — В голосе Фатимы звучала абсолютная убежденность. — У нас две девочки, и я все время переживаю, что не родила мужу сына. Мне тридцать девять лет, а я до сих пор страдаю из-за этого. Если бы я могла… — Она покраснела, отвернулась. — Даже не знаю, почему говорю вам такие вещи. Но вы хотели, чтобы я от вас ничего не скрывала. Лена бросила Омара и уехала в Киев к своим брату и матери.
— Может, эта семейная трагедия сказалась на душевном состоянии вашего брата?
— Конечно, сказалась. Знаете, как он своего сына любит? С ума сходил, когда несколько месяцев его не видел. От меня по телефону звонил, говорил и плакал. Я сама видела. Такой человек не пойдет на убийство. И потом, он ведь умный, понимал, чем ему такое грозит.
— Однако вы ведь сказали, что он признался в убийстве.
— Да, — тихо произнесла она, — но я не верю. Не мог он этого сделать, слышите, не мог! Не он убивал. Его подставили. Помогите нам, я умоляю вас!