Тринадцатая ночь

— С превеликим удовольствием, — искренне ответил я. — Надеюсь, ему пойдет на пользу доброе благословение.

Я погладил Зевса по морде, и он едва не откусил мне руку.

— Да уж, — заметил епископ, боязливо отступая подальше. — А если оно не поможет, я проведу еще и обряд изгнания нечистой силы.

Крепко ухватившись за поводья, я опустил пониже голову Зевса.

— Благодарю вас, — переводя дух, выдавил я. — Очень жаль, что сегодня я пропустил утреннее богослужение. Могу я сделать скромное денежное пожертвование в честь моего удачного прибытия?

— Безусловно, — ответил он, и мои денежки быстро перекочевали в его карман.

Он рассказал мне, как пройти к «Элефанту», и я вместе с Зевсом направился в юго-восточный конец города.

Немного не дойдя до желанного приюта, я услышал за собой топот копыт. Обернувшись, я увидел какого-то рыцаря, скромно экипированного, но с ярко-красным плюмажем на шлеме.

— Приветствую вас, странник, — спокойно сказал он, положив правую руку на меч.

— Приветствую вас, славный воин, — ответил я.

— Вам следует называть меня капитаном.

Только теперь я заметил его знаки отличия.

— Примите мои извинения, капитан. Я не знаком с военной символикой вашего города. У меня и в мыслях не было вас обидеть.

Он пристально посмотрел на меня. На вид ему было около сорока лет, и он, похоже, гордился своими великолепными, браво закрученными вверх усами. Слегка напряженная поза капитана словно показывала, что ему совсем не трудно сохранять отличную выправку, несмотря на тяжесть доспехов.

— Ваша одежда выдает германское происхождение, — заметил он. — Как и ваша речь.

— Вы кругом правы, почтенный капитан. Я родом из Аугсбурга. Зовут меня Октавий. Я из купеческого сословия.

Продолжая откровенно разглядывать меня, он сказал:

— Вы слегка опоздали на ярмарку. Она проводилась в июле. Но поскольку у вас нет при себе товаров на продажу, то, возможно, вы приехали за покупками.

— Возможно, — уклончиво ответил я, решив посоревноваться с ним в скрытности.

— Вы прибыли из Зары, я полагаю? — спросил он наконец.

— Нет, путешествовал по морю.

— Что-то я не заметил никаких кораблей в нашей гавани.

— Меня доставили сюда на шлюпке. И корабль ушел своим курсом, дальше на юг. Я высадился на берег к западу от города.

— И где же вы сели на корабль с такой любезной командой?

— В Венеции, несколько дней тому назад.

Его брови удивленно изогнулись, но он воздержался от комментариев. На сей раз я сам нарушил молчание:

— Капитан, я собираюсь остановиться в «Элефанте». В любое время вы сможете найти меня там, и я надеюсь уехать из вашего города, как только покончу с делами.

— А что у вас за дела?

— Все мои занятия по торговой части. И поскольку вы, несомненно, также занятой человек, я не смею отнимать ваше драгоценное время.

Направившись с Зевсом дальше, я чувствовал, как взгляд капитана буравил мне спину до тех пор, пока я не скрылся за воротами.

Город раскинулся на северном берегу реки, которая становилась шире по мере приближения к Адриатике. В окружавших его древнеримских стенах, уже не раз перестроенных с тех пор, как здесь обосновались первые наемные солдаты, сохранилось шесть надвратных башен: три были обращены к порту, одна — к речному берегу, и еще две — к главным дорогам, ведущим вдоль побережья в Зару и в северо-восточную область страны. «Элефант» находился за юго-восточными воротами, удобно расположившись в непосредственной близости от грузовых причалов, принимавших как пришедшие по реке барки, так и морские торговые корабли.

Старая вывеска, как и прежде висевшая на втором этаже постоялого двора, явно нуждалась в покраске. Изображенный на ней огромный слон[8] с темнокожими воинами, которые подобно муравьям ползли по его спине, очень напоминал одного из военных слонов Ганнибала во время его перехода через Альпы. Мне вспомнилось, как в детстве я читал иллюстрированную историю Пунических войн, где имелось похожее изображение чудовищного зверя с человечками, болтающимися на его боках, и маленькой башней, примостившейся на его спине. Этот образ долгие годы преследовал мое воображение. Когда я, будучи уже двадцатидвухлетним, находился по заданию в Александрии, туда прибыл странствующий цирк и его зазывалы обещали показать настоящего слона. Я мгновенно забыл все свои обязанности и поспешил на окраину города, чтобы купить билет на представление. Войдя в изрядно потрепанный цирковой шатер, я увидел не чудище из моих ночных кошмаров, а вызывающее жалость животное с коротко спиленными бивнями и обвисшей, как тряпка, кожей; вокруг застарелых грязных ран, нанесенных железными цепями, приковывавшими его к платформе, вился рой мух. Слон стрельнул в мою сторону затуманенным пожелтевшим глазом и негромко заревел в ответ на тычок палкой, полученный от мальчишки, который тут же протянул мне руку, рассчитывая на дополнительную плату за свою услугу. Я не стал там задерживаться. Жестокий героический образ в моих снах сменился этим новым жалким воспоминанием, и мне больше никогда не удавалось восстановить оригинал.

Постоялый двор представлял собой двухэтажное бревенчатое строение с разместившейся внизу таверной, лестница из которой вела наверх, к гостевым комнатам. В честь этих зимних праздников крыльцо было увешано лавровыми венками, а за окнами маняще горел огонь. Я привязал Зевса к забору, снял дорожные сумки и вошел в таверну. На столике возле двери лежал украшенный крестом рождественский пирог. В передней половине зала стояли три длинных стола, в дальнем конце пылал большой очаг с камином, а рядом с ним на стеллажах у стены громоздилось несколько бочонков.

Хозяин показался мне незнакомым, и, к счастью, он тоже не узнал меня. Это был дородный мужчина цветущего вида, в старом переднике, материал и расцветка которого не поддавались определению. Он явно удивился приходу незнакомого человека в такое время дня. Или даже года, уж коли на то пошло.

— Есть ли местечко на вашем постоялом дворе? — спросил я.

— Заходите, добрый господин, — сказал он, мгновенно оживляясь. — Мы рады видеть вас в «Элефанте». Счастливого вам Рождества. Вас интересует ужин или жилье?

— И то и другое, — ответил я. — Да еще конюшня для моего коня.

— Ньют! — вдруг отвернувшись, громогласно пробасил он.

Я взглянул в дальнюю часть зала, где занавес отделял помещение таверны от хозяйских жилых комнат. Оттуда мгновенно вылетел мальчуган лет десяти, утирающий рот рукавом.

— Возьми лошадь этого господина и отведи ее во второе стойло.

Парнишка неуверенно обвел глазами зал, хозяин слегка шлепнул его и вразумляюще сказал:

— Конь во дворе, Ньют, во дворе.

Лицо парнишки озарилось пониманием, и он пронесся к выходу мимо меня. Сначала до нас донесся испуганный вопль, но в результате ему, похоже, как-то удалось совладать с Зевсом.

— Что ж, сударь, — продолжал хозяин, вновь обратив на меня внимание. — Меня зовут Александр. Давайте я покажу вашу комнату, вы устроитесь там и спуститесь обратно на ужин. Путь из Зары не близок, и я уверен, что вы изрядно устали.

— В общем-то, я прибыл… — начал я, но остановился, поскольку он уже подхватил мои сумки и потопал вверх по лестнице, продолжая бурчать что-то себе под нос.

Я проследовал за ним в короткий грязный коридор.

— Как вы видите, сударь, места у нас, конечно же, хватает, — провозгласил он, с преувеличенным энтузиазмом разводя руками. — Нет нужды посылать вас спать на конюшню. Вы будете ночевать в лучших условиях, чем наш Господь, отмечавший свой первый день рождения. Как удачно, что вы прибыли в такое затишье. Можете выбрать комнату по своему вкусу. С видом на гавань или с видом на город?

— На гавань, пожалуй, если здешние ставни надежно защищают от ветра.

— О, не сомневайтесь, сударь. Они вам хорошо послужат. Скоро наверняка пойдет снег. Видите, что делается на небе? На нас надвигается шквальный ветер, Бог знает, откуда его принесло. Он может задержать вас здесь не на одну ночь.

8

Название постоялого двора — «Элефант» — по-английски означает «слон».