Страница 48 из 61
— А ты не выдумал все это сию минуту, чтобы я чувствовала себя менее виновной? — подозрительно глянув на меня, спросила Виола.
— Нет, моя герцогиня. Если мы когда-нибудь вернемся в Дом гильдии, спросишь отца Геральда о том, как он учил меня. Шуты по натуре очень своенравны и нетерпимы к любым ограничениям, что делает процесс их обучения и воспитания весьма противоречивым. А с учетом наших супружеских отношений он стал почти парадоксальным. И, пройдя через все это, я твердо заявляю, что никогда больше не буду учить шутовскому ремеслу другую жену.
Она вновь обняла меня и прошептала:
— Если бы я не сбежала, то у нас еще долго не было бы возможности так обниматься.
К моей радости, объятия завершились новыми поцелуями.
— А тебя слегка подпоили, — заметил я.
— Ничего подобного, — запротестовала Виола, потом слегка покачнулась и передумала. — Ну ладно, есть немного, — признала она. — Общение с Эвфи имеет свои сложности.
— Расскажи хоть, как ты умудрилась проникнуть к ней?
— Ты забыл, как убедительно я умею пускать пыль в глаза, — сказала она. — Именно так, кстати, мне и удалось стать герцогиней. В общем, я подошла к воротам, постучала в них и заявила, что я новая клоунесса императрицы. Стражники озадаченно переглянулись и начали о чем-то тихо спорить. Я предупредила их, что если императрица не дождется назначенного представления, то ее настроение сильно испортится и она наверняка распорядится выставить вон виновников такой задержки. Тогда меня и пропустили внутрь. Причем еще заботливо проводили, и в итоге, миновав несколько постов, я попала в ее тронный зал.
— Ловко, но как же ты объяснила свое появление великой харите, ее благомыслящему величеству?
— О, это оказалось проще простого. Она как раз распекала своих слуг, а толпа стражников глупо ухмылялась около ее трона. Когда я вошла, все вдруг притихли. Она глянула на меня и сказала: «Кто ты такая?» Я ответила: «Ваша новая клоунесса, госпожа». Эвфи перевела взгляд на своего управляющего, который, естественно, не имел понятия, откуда я взялась, потом опять воззрилась на меня. «Я не отдавала приказа пригласить сюда шутов», — говорит она. «Именно поэтому я и явилась, — отвечаю я. — Неужели вы думаете, что шуты подчиняются приказам? Как раз наоборот: если им приказывают явиться, они исчезают. Но поскольку вы не приказывали мне явиться, госпожа, я примчалась к вам со всех ног».
— Неплохо, ученица. Очень даже неплохо. Очевидно, ей понравилось твое объяснение.
— Ее управляющий потом сказал мне, что она улыбнулась впервые за много месяцев.
— Отлично. Итак, тебя приняли. Что тебе удалось разведать?
— Пока мало, да я и пробыла-то там недолго. Императорская флейтистка, безусловно, докладывает обо всем Эвфи. По-моему, только так она и узнает, что делается на половине ее супруга. Кстати, вместе со всеми служанками Эвфи ходит в свои личные бани. Великолепные бани, замечу, лучшие из тех, в которых я бывала с тех пор, как покинула Орсино.
— Ты бывала в них не так уж часто.
— Помолчал бы, муженек. Мне пришлось стать мужчиной, а мужчины, к большому сожалению, моются крайне редко. Я вообще не понимаю, почему ты рассчитывал, что мы…
— Хорошо, хорошо, сдаюсь. Что же ты узнала во время церемонии омовений?
— Эвфи и ее флейтистка болтали по-арабски. Я притворилась, что ничего не понимаю. В основном речь шла о здоровье и здравомыслии императора, и, очевидно, по обоим показателям его состояние заметно ухудшилось. Также она пересказала все те речи, что велись в ее присутствии. Она отлично понимает по-гречески. Ее глупость и невежество — чистое притворство.
— Как обычно.
— Эвфи сильно разозлилась, узнав, как часто он затаскивает на любовное ложе эту флейтистку.
— Мне казалось, что она смирилась с такой жизнью. Алексей сказал, что императрица сама выбирает для него наложниц.
— Так и есть, но она, видно, не ожидала, что в данном случае он будет столь любвеобилен. Вспылив, Эвфи влепила бедной египтянке пощечину, а потом извинилась и начала плакать. Знаешь, она сказала одну странную фразу: «Теперь уж недолго осталось».
— Интересно. Как ты думаешь, что она подразумевала?
Виола в задумчивости стала покусывать губы.
— По-моему, Эвфи на все способна, — наконец заявила она. — Учитывая, как обходился с ней император все эти годы, было бы неудивительно, если бы она захотела убить его. Причем больше всего ее волновал выбор его наследников, поэтому она тщательно подбирала мужей своим дочерям. Но не думаю, что для осуществления такого замысла императрица стала бы дожидаться какого-то события. Возможно также, что я, подозревая теперь всех и вся, просто вырвала эти слова из другого контекста.
— Пока, моя милая, лучше по-прежнему подозревать всех и вся. Дольше проживешь. А может, кто-то из ее свиты бросал на тебя злобные взгляды?
— Пока не заметила. К счастью, со мной расплатился ее управляющий, и мне не пришлось сталкиваться еще раз с тем противным казначеем. Вряд ли во мне теперь узнали бы Клавдия, но для безопасности я продолжаю усиленно гримироваться.
— Отлично. Кстати о безопасности: наш пароль больше не действителен. Не отзывайся на него ни в коем случае. Если кто-то заявит, что он из гильдии, сделай вид, что ничего не понимаешь.
Она пристально взглянула на меня и спросила:
— Талия?
Я кивнул.
— Говорит, что выдала его в бреду.
— Что ж, у меня есть кой-какие новости о твоей бывшей подружке, — сказала моя жена. — Я узнала, во-первых, где она живет, а во-вторых, кто ее нынешний любовник.
— И во-вторых, это капитан Станислав, — подхватил я, явно огорчив Виолу. — Но как, черт возьми, ты выяснила первое?
— Проследила за ней, — просто сказала она. — Столь бессердечно покинув тебя, я забрала свою лошадь, выехала из города и, найдя укромный уголок, превратилась в Аглаю, начинающую клоунессу.
— Ты что, с самого начала возила с собой этот костюм?
— Чересчур самоуверенно, понимаю, но я заготовила его еще в Орсино, как только начала брать у тебя уроки. Между прочим, у меня есть и несколько других нарядов, включая универсальное и так популярное в этих краях монашеское облачение. Преобразившись таким способом, я въехала обратно в город через другие ворота, чтобы никто не признал мою лошадку. Потом накинула монашеский плащ и отправилась следить за твоей комнатой, дожидаясь появления нашей гостьи. Естественно, она заявилась. Причем, по-моему, пробыла у тебя довольно долго.
— В основном потому, что я долго проторчал внизу, защищая моего сбежавшего слугу Клавдия от обвинений в убийстве Азана.
Виола удивленно раскрыла рот.
— Они решили, что это сделала я? — ахнула она.
— Твое исчезновение оказалось на редкость своевременным, чтобы вызвать именно такие подозрения.
— О боже! — воскликнула она. — Как удачно, что я преобразилась. По крайней мере, заодно избавилась от отца Эсайаса. А все остальные, наверное, скоро забудут обо мне.
— Опасайся Стефана, — посоветовал я. — Похоже, он был чертовски привязан к этому воришке.
— Постараюсь. Так вот, когда Талия вылезла из окна, я последовала за ней. Она подошла к одному дому, расположенному неподалеку от того места, где стены Влахернского дворца переходят в морские стены. Это возле Кинегионских ворот.
— Я знаю тот квартал. Продолжай.
— Ну, и кто же оттуда появился, как не капитан Станислав? — продолжила Виола, хитро усмехнувшись. — И она так пылко приветствовала его! Их воодушевление выглядело настолько обоюдным, что я поневоле усомнилась в искренности обоих.
— Интересное наблюдение, — сказал я и коротко поведал ей о том, что случилось со мной со времени нашего расставания.
— Станислав пытался найти подход к тебе? — удивилась она. — Как странно! Тогда я совершенно не понимаю, кто тут кого использует. Мне не удалось подобраться к ним достаточно близко, чтобы подслушать разговор. Но, учитель, она все-таки не заметила меня. Я прошла испытание?