Полонянин

– После отдыхать будете, ноне и повод есть. Ведь так, Глушила?

– Так, – сказал молотобоец. – И мы, как проигравшие, проставляемся.

– Вот это дело, – довольно потер руки старшой конюх. – А пока, Добрый, тебя на кургане ждут. Поспеши.

– Ольга позвала?

– Святослав.

Я на ноги поднялся, снежок с себя отряхнул и к кагану направился.

– Эй, Добрын, – мне вдогон Глушила крикнул, – Путята велел сказать, что завтра он в Киеве будет. На ристание [33] обещался приехать.

Мне жарко стало от этих слов, словно огнем имя болярина обожгло.

– Откуда ты про Путяту знаешь? – обернулся я.

– У меня тесть – Твердило Древлянин. Помнишь такого? – подбитыми глазами на меня великан сощурился.

– Как не помнить? – всплыл передо мной образ мужичка-огнищанина, который на стогне Коростеньском громче всех кричал, когда решали, что с волчарой Ингварем делать.

Недавно совсем это было, а кажется, что с той поры половина жизни прошла.

– Он перед Солнцеворотом приезжал дочь проведать.

– Спасибо тебе, Глушила, за весть добрую, – поклонился я молотобойцу и к кургану пошел.

– О чем это вы? – Кветан у посадского допытывать стал.

– То у Добрына спрашивай, – услышал я за своей спиной.

Шел я через побоище, а у самого в душе птицы весенние пели, оттого что скоро с Путятой повидаюсь. Но нечего сейчас об этом думать. До завтрашнего дня еще дожить надо. А пока нужно к Святославу спешить.

Поднялся я на курган, Ольге с каганом поклонился.

– Звал, Святослав? – у малого спросил.

– Ух, как ты, Добрын, здоровяка того завалил! – восхищенно посмотрел на меня мальчишка. – Глушила всех подряд клал, а тебя побороть не смог, выходит, ты самый сильный в земле Русской?

– Это навряд ли, – пожал я плечами. – Просто повезло мне.

– Что-то дюже часто тебе везет. – Ольга взглянула на меня со своего сиденья.

– Так, видно, Даждьбогу угодно, – склонил я перед ней голову.

– Любит тебя твой бог, – поправила она меховой полог на санках.

– С чего это вдруг? Я же ему не девка красная, – усмехнулся я.

– Зато парень завидный, – улыбнулась она.

– Добрый, – Святослав меня за рукав дернул, – а Свенельда положить сумеешь?

– Свенельда не смогу, – честно признался я. – Наставник твой и телом и духом крепок. Он на двух ногах на земле стоит, а я пока только на одной. Другую ногу не знаю куда поставить, – и на Ольгу взглянул. – А чего это ты о воеводе вспомнил? – повернулся я к мальчишке.

– Свенельд на ристании в конной потехе и в бое на мечах себя показать решил, – гордо каган сказал. – Вот я и думаю: сдюжишь ты супротив него или нет?

– Тут и думать нечего, – Ольга кагана одернула.

– Права твоя матушка, – вздохнул я. – В ристании только вольному человеку позволительно свою удаль перед народом и богами выставлять. А мне, конюху, ни мечом, ни конем владеть не дозволительно…

– Так Правь говорит, – Звенемир-ведун к нам подошел. – Вижу, что тебе, каган, не терпится Добрына со Свенельдом в поединке свести, только в Ведах сказано, что не может воевода с конюхом простым силой тягаться.

– А я чего? – смутился мальчишка. – Я ничего.

– Вот то-то же. – Ведун ему строго пальчиком погрозил. – Ступай, посмотри, как собак стравливать станут. Вон, дружки твои тебя кличут.

И верно. На поле нашего недавнего боя уже затевалась новая потеха – охотный люд кобелей своих на травлю выставлял. Лай, крики, люди об заклад бьются, псы из рук хозяев своих вырываются, готовы друг друга в клочья рвать. Охоч Перун до кровавых игрищ, на пиру своем в Сварге радуется.

– Эй, меня подождите! – крикнул Святослав и с кургана побежал.

– Могу ли я тоже уйти? – спросил я у Ольги.

– Погоди, – остановил меня ведун, – у княгини для тебя пара слов имеется.

– Слушаю, – склонил я голову.

Тем временем на льду началась грызня. Два волкодава сцепились в жестокой схватке. Даже здесь, на высоком снежном кургане, было слышно их злобное рычание.

– Послезавтра в Киеве соберутся хоробры [34] со всех русских земель, – сказала Ольга тихо. – И ты знаешь, чем это обернуться может.

– Откуда же мне знать? – Я с трудом сдержал улыбку.

– Ты не прикидывайся, – Звенемир от негодования посохом своим в курган ударил, – несмышленыша из себя не строй. На прошлый Солнцеворот, пока ты взаперти сидел, они брагой после ристания опились, да драку с дружинниками затеяли, побили многих, покалечили, и все хотели тебя из поруба высвободить. Кричали, что старый род князей Древлянских не только на Руси, но и в землях чужих почитают…

– Я-то тут при чем? Мы с отцом договор подписали и рушить его не собираемся.

– Это хорошо, что слово свое крепко держите, только многие ли об этом знают? – Ведун поежился, точно морозец пробрал его через мохнатое волчье корзно. – Оттого и опасение есть, что вои пришлые захотят снова дебош поднять. Праздник пресветлый бойней кровавой обернуться может, а разве тебе это надобно? – И уставился на меня вопросительно.

Я немного подумал, а потом головой покачал:

– Нет, не надо мне крови. И так ее достаточно пролилось.

И Звенемир вздохнул облегченно, а я через мгновение спросил:

– И чего же вы от меня хотите?

– Верно говорят, что Боги разумом тебя не обделили, – подала голос Ольга. – И хотим мы немногого: чтобы ты витязей от поступков необдуманных отговорил.

– Разве же я, холоп бесправный, могу вольным воинам указывать?

– Ты не хуже нашего знаешь, что это во власти твоей, – разозлилась она, только ведун ей руку на плечо положил – мол, не горячись.

– И какой мне прок от разговоров этих? – меж тем продолжил я свою игру.

– Хочешь, серебра тебе дадим, а может, тебе больше золото по нраву? – повела княгиня плечом, руку ведуна отстранила.

– Эка у вас просто все, – пожал я плечами. – Считаете, что подачкой все беды отогнать можно?

– А чего же ты хочешь? – насторожилась она, а Звенемир заговорил торопливо:

– От холопства тебя избавить не в наших силах…

– Про то я и сам знаю, – остановил я ведуна, – но и за золото слово свое продавать не стану.

– Так не томи. Какую плату за спокойствие наше возьмешь?

– Хочу я в ристании участие принять.

– Не по Прави это… – возмутился ведун.

– Я Веды не хуже твоего знаю, – перебил я Звенемира. – Не велел Белес холопам в руку меча и коня давать, но про лук со стрелами он ничего не говорил. Ведь так?

– Так, – согласился ведун, да и что он возразить мог?

– А коли так, то вот мои условия: в стрельбище вы мне потягаться позволите, и если я из потехи стрельной победителем выйду, то сестра моя, Малуша, будет при мне, и разлучать вы нас боле не посмеете. Ну а если проиграю, тогда хоть душу порадую. Как на такое смотришь?

– И за какого же Бога ты стрелять собираешься?

– За Семаргла [35].

– Так это и не бог даже, – пожал плечами Звенемир. – Пес у Сварога на посылках.

– Так, может, вы хотите, чтоб я за Даждьбога вышел? – настала очередь теперь мне усмехнуться.

– Ох и хитер ты, Добрын, – поразмыслив, сказала Ольга, – не всякому такое в голову прийти могло. И холопом вроде останешься, а в то же время с вольными на одном поприще окажешься. И за бога выйдешь, так Семаргл не совсем бог. Хитер. Что посоветуешь, Звенемир?

– Тебе решать, княгиня, – ведун к небушку глаза поднял, – и я против твоего решения возражать не буду.

– Ладно, – сказала она, – потешь нас на ристании.

– Быть по сему, – поспешно подтвердил Звенемир и посохом своим пристукнул, обрадовался, что золото с серебром в целости останутся.

– Спасибо, княгиня, – поклонился я ей.

– Я вижу – важным для тебя мое решение стало.

– С чего ты взяла?

– За все время ты меня первый раз княгиней назвал, – усмехнулась она.

33

Ристание – ритуальное состязание, которое проводилось на колядках. На ристание съезжались вольные воины (хоробры, витязи), которые выступали от лица племенных (родовых) богов-покровителей. Таким образом, состязание приобретало сакральный смысл, символизирующий состязания между богами.

34

Хоробр (волот, витязь, богатырь) – слово «богатырь» в русском языке восточного (тюркского) происхождения, хотя, может быть, самими тюрками заимствовано у азиатских арийцев. В других славянских языках это слово не известно, кроме польского, в котором оно является заимствованием из русского. В Ипатьевской летописи слово «богатырь» встречается впервые в рассказе о татарских воеводах под 1240, 1243 и 1263 г. Для обозначения того понятия, которое теперь обозначается словом «богатырь», в древнерусском языке употреблялось слово «хоробр». О хоробрах, их жизни и укладе среди историков споры не умолкают до сих пор. Выдвигаются различные версии богатырства на Руси. Кто-то считает богатырей гиперболизированными былинными персонажами (нечто среднее между Иванушкой-дурачком и Суперменом), другие – религиозным воинственным орденом (типа Шаолиня, Круглого стола короля Артура, Корогода или касты Кшатриев), третьи – воинами-одиночками, которые по тем или иным причинам приняли обет следовать путем Воина (как странствующие рыцари Запада, ронины Японии или берсерки Скандинавии). Они не имели хозяев или нанимателей, а совершали поступки, сообразуясь со своим собственным пониманием Прави, Добра и Справедливости. Одно можно утверждать с определенной уверенностью: хоробры (волоты, витязи) были весьма почитаемы среди всех сословий общества и выделялись из него. Так богатыри пируют с князьями, но в то же время критикуют их за те или иные проступки. Бывают посажены в погреб, но никогда не подвергаются избиению или казни. Летописец в Суздальской летописи, в рассказе о побоище на реке Калке, пишет: «И Александр Попович ту убиен бысть с теми 70 хоробрами…» – и лишь вскользь упоминает об остальных потерях русского войска.

35

Семаргл (Переплут) – пес Сварога. Собака с рыбьим хвостом, крыльями и раздвоенным, как у змеи, языком, чтоб правду от кривды легче было отличать. Семаргл выискивал души умерших в небе, на земле, в воде и вершил скорый суд, кого в Сваргу отправлять, а кого в Пекло. Причем в своих поисках был весьма хитер и изворотлив. Отсюда его второе имя – Переплут. Изображение Семаргла встречается и в более поздний период. Барельефы с псом-птицей украшали ворота христианских храмов. По всей вероятности, здесь Семаргл выполнял свои прежние функции, пропускал в ворота храма верующих и задерживал грешников. Место жительства Семаргла – корни растений. Он оберегает их, тем самым оберегая устои общества.