Страница 20 из 22
Вилли сразу оживился, достал из сумки какие-то щипчики и крючки, весьма подозрительно похожие, по-моему, на отмычки, и через несколько минут мы вошли в таинственную лавочку.
— Здесь пока ничего трогать не будем, — сказал озабоченно комиссар. Пройдем сразу во вторую комнату.
Но во второй комнате осматривать было нечего. Она была совершенно пуста — только зубоврачебное кресло высилось каким-то глупым, нелепым памятником.
— Ух, какая тут грязища! — брезгливо сказала я. — Сколько пыли.
— Да, придется навести тут порядок, а то избалованный доктор Калафидис откажется здесь работать, — сказал Жакоб, почесывая затылок, — И придется вам этим заняться, Клодина, а мы поедем обратно в кафе. Калафидис должен вот-вот подъехать. Потом мы заедем за вами. Часа вам хватит?
— Надеюсь.
16. ПОДМЕНЕННЫЙ ГОЛОС
Только я успела закончить уборку, как послышался шум подъехавшей машины.
Наша «сыскная бригада» все росла: к ней прибавился высокий черноусый лысеющий человек в щегольском спортивном костюме. Он галантно поклонился мне и представился:
— Доктор Калафидис.
Все столпились у двери, пяля глаза на нелепое кресло.
— Здесь я должен вести прием? — возмущенно спросил доктор Калафидис. Но это невозможно! Я дорожу своей репутацией.
— Завтра с утра ты должен быть здесь и ожидать нас… — настойчиво заключил Жакоб.
— Но я забыл захватить халат.
— Ничего, мы тебе его привезем. Заедем за тобой в гостиницу.
Бедному доктору Калафидису пришлось окончательно капитулировать.
— Поедемте скорее домой! — взмолилась я, — Тетя наверняка уже беспокоится. Я и так опоздала к обеду.
— Да, надо спешить, — поддержал меня озабоченно Жакоб, — У нас мало времени, а работы много.
«— Что же вы все-таки задумали, объясните наконец? — спросила я, когда мы тронулись в обратный путь.
— Просто решили заменить исчезнувшего дантиста гораздо более опытным доктором Калафидисом, чтобы проверить зубы у вашей тети.
— Вы думаете, приемник прячется у нее во рту?
— Возможно.
— А если она передумала ехать к дантисту? — довольно ехидно и раздраженно спросила я. — Ведь зуб у нее перестал болеть.
— Такая возможность предусмотрена, — невозмутимо ответил Морис. — Мы ее постараемся уговорить, вашу милую тетю.
Как я и знала, тетя рассердилась на меня за то, что опоздала к обеду. Но я выкрутилась, сочинив, будто пришлось отправиться в деревню, на кирпичный заводик, за недостающими деталями к нашему „оппель-капитану“.
— Ведь ты же сама просила отвезти тебя завтра к дантисту.
— Ну, можно было и не спешить, — ответила, уже смягчаясь, тетя. — Зуб у меня совсем не болит, так что можно и повременить…
Так. Посмотрим, как станет ее уговаривать самонадеянный Морис.
Вечером, когда тетя ушла спать, я снова поспешила в дом доктора Ренара, превратившийся в нашу постоянную ночную штаб-квартиру. И всех сыщиков я, конечно, нашла за работой. Жакоб с инженером возились с аппаратурой в своей передвижной лаборатории, а обер-лейтенант и доктор Ренар наблюдали за ними, заглядывая в распахнутую дверь фургона.
— Ну, скоро она ляжет? — потирая руки, спросил меня Жакоб.
— Она только что ушла к себе.
— Чудно! — сказал Жакоб, придвигаясь к магнитофону. — Подождем еще минут пять, когда в спальне погаснет свет, и начнем.
Эти минуты показались мне очень длинными. Недоуменные вопросы так и вертелись у меня на языке, но я не решалась нарушить напряженную тишину.
— Включаю, — сказал Жакоб, посмотрев на Вилли.
Диски магнитофона закрутились, и вдруг из динамика раздался знакомый голос проповедника:
— Спите… Спите… По всему вашему телу разливается чувство приятного успокоения и дремоты… Что это Морис задумал? Жакоб погрозил мне пальцем, чтобы я молчала и слушала.
— Теперь я буду говорить другим голосом… Слушайте его внимательно, слушайте его внимательно… Так надо… Так надо, чтобы обмануть наших врагов… Спите спокойно и слушайте его внимательно,
Небольшая пауза с убаюкивающим стуком метронома — и я услышала голос Жакоба!
Он говорил так же властно, убежденно, негромко:
— Вам становится все лучше и лучше… Сонливость сильней и сильней… Вы больше ни о чем не тревожитесь, вы больше ничего не чувствуете… Вы слышите только мой голос…
Вытаращив глаза, я уставилась на Мориса. Он приложил палец к губам, показывая взглядом на магнитофон.
— Завтра утром у вас снова заболит зуб… Но это не страшно, это не страшно… Вы поедете к дантисту, и он вам поможет… Это очень опытный дантист, гораздо лучше, чем прежний… Он вам поможет, он вам поможет… Теперь вы будете крепко спать до утра и забудете, что слышали меня… Но утром у вас заболит зуб, и вы поедете к дантисту… Спите крепко, спите спокойно…
Едва дождавшись, когда Жакоб выключит магнитофон, я спросила:
— Как это вам удалось? Откуда вначале взялся голос проповедника?
— Смонтировали, — весело ответил Жакоб. — Вилли у нас маг и волшебник. Склеили по словечку, выбрав их из подлинных записей „гласа небесного“. Пришлось-таки повозиться.
И вдруг из динамика донесся голос проповедника:
— Спокойно… Утром вы проснетесь бодрой и полной свежих сил… Спите крепко… спите крепко… спите крепко…
Он умолк. А мы переглядывались в полной растерянности.
— Я включил на всякий случай приемник и вот… — виновато сказал Вилли. — Как толкнуло меня что-то.
— Он вел передачу одновременно с нами? — спросил у него Жакоб.
— Она слышала и вас и его? — догадалась я. — Что же теперь будет?
Вилли пожал плечами и начал копаться в инструментах.
— Посмотрим, — неуверенно ответил Жакоб. — Попробуем для верности повторить внушение снова, попозже. Может быть, как раз угодим в тот момент, когда у нее начнутся сновидения. Это тоже подходящее время для гипнопедии.
Он помолчал, посмотрел на ошеломленные лица комиссара и доктора Ренара, заглядывавших в распахнутую дверь фургона, и пробормотал задумчиво:
— Хотел бы я знать, что же он внушал ей сегодня одновременно с нами?..
Проснулась я с тревожными мыслями, но сразу успокоилась, когда, поднявшись в спальню тети, увидела, что она сидит на кровати и со стонами раскачивается, держась за левую щеку.
— Ужасно болит зуб! — с трудом выговорила она. — Думала, обойдется, а он так разболелся… Ой! Еще ночью начал зудеть. Поедем скорее к дантисту.
Я побежала к себе в комнату и позвонила Жакобу.
— Отлично! — обрадовался он. — Все идет как надо. Мы сейчас же выезжаем в Сен-Морис, а вы следуйте за нами.
Я нарочно немножко потянула сборы, чтобы дать им время уехать, как ни жалко мне было тетю. Боль ее донимала, видно, нешуточная.
Всю дорогу она молчала, прикорнув на заднем сиденье, только жалобно постанывала время от времени.
Я остановилась перед лавчонкой возле моста, заметив неподалеку знакомый зеленый фургон. Значит, они успели, но зачем прикатили в своей лаборатории на колесах, — думают, она понадобится?
Не веря своим глазам, я посмотрела на белую эмалированную дощечку на двери: „Опытный дантист. Принимает в любое время“, — и нерешительно нажала кнопку звонка.
Дверь тут же открылась. Я чуть не ахнула, увидев перед собою Вилли в белом халате, едва сходившемся на широкой груди.
— Что вы хотели? — невозмутимо спросил Вилли.
— Простите, дантист здесь? — пролепетала я. — У моей тети очень болят зубы.
— Прошу вас, — Вилли склонил голову, приглашая нас войти.
Он исчез за дверью второй комнатки.
Тетя ничего не замечала вокруг. Или, может, видела под влиянием внушения настоящую приемную с белыми стенами и удобными креслами?
Тут, к счастью, на пороге появился приветливо улыбающийся доктор Калафидис и пригласил, потирая руки:
— Заходите, заходите, прошу. А вы, мадемуазель, будьте так любезны обождать здесь. Это займет совсем немного времени.
Халат на нем был слишком короток, — тоже с плеча доктора Ренара, но тетю ничего не смущало.