Страница 43 из 57
Необыкновенный по трудности экзамен выдержали люди. Ни разу не проявили они в полетах трусости или малодушия. Они были верны долгу и друг другу и действительно оказались достойными того, чтобы представлять на Луне человека Земли.
Не менее сложный экзамен выдержала и техника. Не было и не могло быть ни одного полета без каких-то отказов и поломок. Но всякий раз гибкость конструкторской мысли, заложенной в мудрой машине, позволяла насколько можно оградить человека от тревог и опасностей. Раз от раза росло время лунных экспедиций, расширялась их программа, накапливался опыт руководства и обслуживания этих полетов. Никакие репетиции, «игры» и тренировки не в состоянии заменить здесь живого, настоящего дела. Элементы сенсационного рекордизма все чаще уступали место серьезным и продуманным экспериментам по изучению природы нашего естественного спутника.
В апреле 1975 года газета «Нью-Йорк таймс» писала о том, что «в некоторых важных отношениях Луна сейчас кажется даже более таинственной, даже более трудной для понимания, чем до старта космического корабля «Аполлон-16». И потом не раз приходилось мне читать подробные странные упреки. Но тем самым они лишь еще раз подтвердили общий закон развития науки, согласно которому каждое открытие превращается в ступеньку, поднявшись на которую ученый обнаруживает еще более широкие горизонты непознанного. Да, «Аполлоны» поставили перед учеными больше вопросов, чем помогли разрешить. Но разве этот факт умаляет сделанное ими? Напротив, иная постановка вопроса оказывается для науки ценнее иного ответа. Да, ученые до сих пор не пришли еще к согласию в спорах о том, как и когда образовалась Луна, но полеты «Аполлонов» дали новую пищу этим спорам, оплодотворили живую мысль, укрепили силы тех, кто искал истину. «Аполлоны» упрекали за то, что они сделали так мало. Но ведь и до сих пор, хотя прошло уже три десятилетия, мы еще не знаем до конца, сколько они сделали.
– Мы располагаем неоценимой возможностью в течение многих лет изучать и анализировать это невероятное богатство, чтобы выяснить, что же мы в действительности знаем о Луне и что хотим еще узнать, – говорил доктор У.Мюльбергер, руководивший геологическими исследованиями в последних экспедициях «Аполлонов».
Тема, выбранная мною, не позволяет подробно остановиться на советских исследованиях Луны, выполненных в годы существования программы «Аполлон». Могу лишь привести слова Гарри Шварца, журналиста, в те времена редко упрекаемого в чрезмерных симпатиях к нашей стране, который писал в дни полета «Аполлона-17»: «Программа «Аполлон» позволила Соединенным Штатам на протяжении минувшего десятилетия занять настолько доминирующее положение в исследованиях Луны, что большинство американцев забыло о том, что не наша страна, а Советский Союз положил начало нынешней эры «исследования Луны с помощью ракет».
Можно добавить: и продолжил эти исследования. Говоря о них, возвращаешься к той критике, которой подвергался «Аполлон», когда речь заходила о себестоимости полученных им научных результатов. Тут он оказался очень уязвимым.
Французская «Монд» позволила себе поиронизировать: «В силу какого-то странного парадокса общество, сделавшее прибыль своим главным двигателем, ринулось в предприятие, прибыль от которого столь скромна по сравнению с его себестоимостью». Но об этом мы уже говорили. «Аполлон» не мог быть «рентабельным» экономически уже потому, что экономика никогда не была для него фактом определяющим. «Аполлон» – сын политики, а не экономики, так что же толку искать в его лице черты той, которая не была его матерью?! В итоговой статье «Космическая программа США: вчера, сегодня, завтра» агентства «Ассошиэйтед Пресс» прямо говорится, что наука всегда была «лишь побочным продуктом» «Аполлона».
Разумеется, затраты были чрезмерными. Если подумаешь хотя бы о том, что двенадцать астронавтов навсегда оставили на Луне конструкции, детали, приборы, аппаратуру, оборудование, теле-, кино-, фотокамеры и т.д. (все это самое совершенное, самой высшей пробы!) на общую сумму 517,22 миллиона долларов, то, конечно, начинаешь испытывать какое-то смешанное чувство досады и протеста. И если говорить о вкладе «Аполлона» в науку не вообще, а с учетом стоимости этого вклада, то в этом случае его можно назвать скромным.
Когда экипаж Шепарда улетал к Луне, в Хьюстоне проходила научная конференция по изучению лунного грунта. На этой конференции советский ученый вице-президент Академии наук СССР академик А.П.Виноградов сделал доклад о результатах изучения лунного грунта, доставленного на Землю автоматической станцией «Луна-16». Доклад этот вызвал живой интерес. Несмотря на то, что геологическая копилка «Аполлонов» пополнялась все новыми лунными посылками, многие серьезные ученые все более склонялись к мнению, что исследования природы Луны целесообразнее, безопаснее и дешевле проводить с помощью автоматических космических аппаратов. В этом их убеждали «Луна-16», «Луна-20» и фантастические походы двух советских «Луноходов», управляемых с Земли.
Вот что говорил в беседе с журналистами в мае 1975 года известный американский астроном директор лаборатории исследования планет профессор астрономии и космических наук Корнельского университета, а в последние годы – видный общественный и политический деятель Карл Саган:
– Отправка людей на Луну преследовала прежде всего отнюдь не научные цели, каким бы замечательным техническим достижением это ни было. Эти полеты не дали нам ничего такого, что мы не могли бы получить с помощью автоматических станций. У русских тоже есть образцы лунной породы. Они получили их, отправив на Луну непилотируемые космические станции и вернув их на Землю. Соединенные Штаты имеют сотни килограммов лунной породы, а у русских всего несколько килограммов. Но, с другой стороны, нам наши камни обошлись намного дороже.
– Хотите ли вы этим сказать, что дополнительные средства, израсходованные на то, чтобы высадить людей на Луну, были неразумным капиталовложением? – спросил журналист у Сагана.
– Это зависит от того, какую вы поставили перед собой задачу, – ответил астроном. – Если задача была сугубо научной, то программа «Аполлон» не была самым эффективным методом. Но цель была не научной, а политической. О программе «Аполлон» было объявлено миру после катастрофы в бухте Кочинос18 и успешного советского орбитального полета Юрия Гагарина. По мнению правительства Кеннеди, Соединенным Штатам нужно было какое-то эффективное пропагандистское орудие, и было решено использовать для этого высадку людей на Луну...
«Надо ли сейчас посылать человека в космос или же можно поручить эту миссию автоматическим межпланетным станциям?» – спрашивал французский журнал «Сьянс э авенир». Журнал утверждал, что преимущества советской программы очевидны, поскольку в ней отсутствует риск для жизни человека, а стоимость запусков снижается примерно в 50 раз.
Бернард Ловелл, видный английский астроном, человек в высшей степени свободомыслящий, писал о «Луне-16»: «Это настоящая революция в деле освоения космоса... Успех эксперимента показал, что советские ученые создали совершенные автоматические системы, дающие им в руки беспредельные возможности в освоении космоса...»
Но вряд ли стоит противопоставлять одно другому. Космические автоматы никогда не заменят пилотируемые корабли, как автоматы на Земле никогда не заменят полностью человека в земных его делах. Если «Луна-16» хороша, это еще не значит, что «Аполлон» плох. В космосе автоматы всегда шли впереди людей. И идут до сих пор. Спутник предшествовал полету Гагарина. «Венеры» и «Марсы», «Маринеры» и «Пионеры» прокладывают человеку дорогу к планетам Солнечной системы. То же было и с Луной. Я продолжаю настаивать, что «Аполлон» был несвоевременным предприятием еще и потому, что этап изучения Луны с помощью автоматов был тогда лишь начат и таил в себе массу неиспользованных возможностей. Но опять-таки хотелось бы четко отделить понятие «несвоевременный» от понятия «неудачный» или «плохой».
18
Имеется в виду провал американских планов вторжения на Кубу в апреле 1961 года.