Страница 69 из 88
Махновская бригада участвовала в боях с деникинцами в составе 2-й и 13-й армий. Советское военное командование делало все, чтобы повысить дисциплину в махновских частях и превратить их в боеспособные войска. Однако все большее влияние на махновское движение оказывали анархисты.
В ноябре 1918 г. на Украине образовалась анархистская конфедерация «Набат», в которую вошли небольшие группы украинских анархистов-коммунистов и анархистов-синдикалистов. «Набатовцы» усмотрели в махновском движении родственные им черты и стали проникать в махновские отряды. Они посылали туда анархистскую литературу, направляли своих активистов – Иосифа Гутмана, Макса Черняка, Михаила Уралова. Кроме того, Махно разыскал известного анархиста П. А. Аршинова (подлинная фамилия Марин), с которым отбывал наказание в Бутырской тюрьме, и назначил его редактором газет «Путь к свободе» и «Повстанец», а также заведующим «культурно-просветительной частью» своего штаба.
Уже в феврале 1919 г. созванный Махно в Гуляйполе «2-й районный съезд Советов» принял резолюцию, выражавшую анархистское отрицательное отношение ко всякой государственной власти, в том числе и к Советской власти.
В махновских отрядах шел процесс организационного разложения. Зачастую махновцы представляли собой беспорядочную массу недисциплинированных вооруженных людей. После проникновения в отряды анархистов, деклассированных, авантюристических, а порою и уголовных элементов процесс разложения приобрел угрожающий характер – в занятых ими районах махновцы нередко грабили население. Вступив в Красную Армию, Махно ничего не сделал, чтобы прекратить беспорядки в своих отрядах. Не только рядовые махновцы, но и сам Махно не хотел мириться со строгой дисциплиной советской Красной Армии. На словах признавая подчинение, Махно фактически не выполнял распоряжении командования Красной Армии и постоянно подчеркивал свою самостоятельность и независимость.
Эти черты махновщины неизбежно должны были привести к трениям и конфликтам между Махно и Советской властью.
10 апреля 1919 г. махновский штаб, вопреки запрещению советского военного командования, созвал «3-й Гуляйпольский районный съезд», на котором присутствовали представители 72 волостей Александровского, Мариупольского, Бердянского и Павлоградского уездов, а также делегаты от махновских воинских частей. Съезд провозгласил анархистскую платформу. «Требуем, – говорилось в резолюции, – немедленного удаления всех назначенных лиц на всевозможные военные и гражданские ответственные посты; протестуем против всякой системы назначенчества… Требуем полной свободы слова, печати, собраний всем политическим левым течениям, т. е. партиям и группам, и неприкосновенности личности работников партий левых революционных организаций».
Это были демагогические требования. Они отражали посягательство анархистских элементов на важнейшие принципы демократического централизма, положенные в основу Советской власти. Махновщина превращалась в явно антисоветское движение.
В мае 1919 г. командование 2-й советской армии по ходатайству Махно намеревалось преобразовать его разросшуюся бригаду в дивизию. Учитывая беспорядки в махновских частях, командование Южного фронта не утвердило реорганизацию. Тогда махновский штаб разразился заявлением, которое прозвучало как прямой вызов Советской власти. Объявив о «категорическом несогласии с постановлением Южфронта», штаб решил все 11 вооруженных полков пехоты, 2 полка конницы, 2 ударные группы, артиллерийскую бригаду и другие свои вспомогательные части преобразовать в самостоятельную повстанческую армию, поручив руководство этой армией Махно. Эту «армию» махновцы объявили подчиненной Южному фронту с условием, что «оперативные приказы последнего будут исходить из живых потребностей революционного фронта».
Реввоенсовет Южного фронта объявил, что «действия и заявления Махно являются преступлением. Неся ответственность за определенный участок фронта 2-й армии, Махно своими заявлениями определенно вносит полную дезорганизацию в управление, командование и предоставляет частям действовать по усмотрению, что равносильно оставлению фронта. Махно подлежит аресту и суду ревтрибунала».
События нарастали, 30 мая махновский «Военно-революционный совет» постановил созвать на 15 июня 1919 г. экстренный съезд Гуляйпольского района. В мотивировке этого решения махновцы выразили недоверие Советскому правительству, заявив, что «выход из создавшегося положения может быть указан только самими трудящимися массами, а не отдельными лицами и партиями». Советские органы запретили созыв съезда.
Учитывая предупреждение военного командования, Махно решил уйти с поста командира бригады Красной Армии. С небольшой группой приближенных он оставил войска в тяжелый момент деникинского наступления. Дезорганизаторские действия Махно и его отрядов на несли большой вред фронту. «Махновщина принесла плоды гораздо более горькие, чем можно было предполагать раньше, – писала большевистская газета „Коммунар“. – Наши неудачи в бассейне (речь идет об отступлении советских войск в Донецком бассейне. – Д. Г.) отнюдь не объясняются силой неприятельских войск… Единственная причина их победы – тот ужасающий яд махновского разврата, партизанства, самоволия и безволия, который заразил наши части, приходящие в соприкосновение с махновским фронтом».
Вскоре вокруг Махно, порвавшего связи с Красной Армией, стали вновь группироваться вооруженные отряды. Привели к нему свои части и бывшие махновские командиры (Калашников, Буданов, Дерменжи). Анархист ы– «набатовцы» расценили конфликт Махно с Советской властью как отражение борьбы «вольной трудовой коммуны… свободного крестьянства с государственниками-большевиками» и приняли сторону Махно. В августе 1919 г. в махновский лагерь прибыл лидер «набатовцев» – известный анархист Волин (В. М. Эйхенбаум), который стал председателем махновского «Военно-революционного совета». Теперь «набатовцы» в полном смысле превратились в партию махновщины, а махновцы начали открытую борьбу с Советской властью.
В июле 1919 г. в район расположения махновских отрядов вошли уцелевшие григорьевцы. После переговоров Махно и Григорьева последовало решение об объединении махновских и григорьевских отрядов. А через несколько дней Григорьев был убит махновцами.
Бывший член махновского штаба Алексей Чубенко, арестованный впоследствии ГПУ, описывал это событие так. Рядовые махновцы были недовольны союзом с Григорьевым, которого они обвиняли в связи с деникинцами, и требовали, чтобы Махно покончил с ним. 27 июля в селе Сентове Херсонской губернии (близ Александрии) на съезде повстанцев Чубенко выступил с обвинениями в адрес Григорьева.
«Сначала я ему сказал, – показал Чубенко в ГПУ, – что он поощряет буржуазию… Затем я ему напомнил, что он оставил у одного помещика пулемет, два ящика патронов, несколько винтовок и 60 пар черных суконных брюк… Потом я ему еще сказал, что он действительно союзник Деникина и не хотел наступать на Плетеный Ташлык, так как там были шкуровцы… Григорьев стал отрицать, я ему в ответ: „А кто же и к кому приезжали офицеры, которых Махно расстрелял?“ Как только я это сказал, то Григорьев схватился за револьвер, но я, будучи наготове, выстрелил в упор в него… Григорьев крикнул: „Ой, батько, батько!“ Махно крикнул: „Бей атамана!“ Григорьев выбежал из помещения, а я за ним и все время стрелял ему в спину. Он выскочил на двор и упал. Я тогда его добил. Телохранитель Григорьева выхватил маузер и хотел убить Махно, но Колесник стоял около него и схватил его за маузер… Махно в это время забежал сзади телохранителя и начал стрелять в него».
После убийства Григорьева Махно распорядился оцепить и разоружить войска Григорьева, которые в основной своей массе затем присоединились к махновцам.
После разгрома Красной армией деникинских войск в 1919—1920 году и окончания войны с Польшей в 1920 году, наступил и крах петлюровской «государственности». Вожаки украинского антисоветского националистического движения, в том числе члены петлюровского «правительства Украинской Народной Республики», очутились в эмиграции в Польше. Там же в Польше (и в Румынии) сосредоточились интернированные остатки войск «УНР» численностью 25 тысяч человек. Заправилы петлюровщины теперь уже из-за границы пытались вызвать антисоветские движения на Украине. Конечно, эти эмигранты являлись находкой для польского и румынского правительств, которые вели враждебную Советскому государству политику. Вот почему за небольшую плату в виде «помощи украинской государственности» польская и румынская разведки привлекли главарей петлюровщины на службу.