Страница 37 из 88
В ответ на эти действия Оренбургский городской Совет рабочих и солдатских депутатов провел 14 ноября собрание, на котором был избран Военно-революционный комитет под председательством С. М. Цвиллинга. ВРК постановил предъявить ультимативные требования «Комитету спасения» – передать власть в руки Совета, немедленно сместить с поста заведомого реакционера Дутова, освободить арестованных большевиков. Но Дутов опередил события. В здание караван-сарая, где шло созванное Советом собрание, ворвался отряд казаков и юнкеров во главе с самим Дутовым. Последний объявил об аресте всех членов Совета. Над участниками собрания была учинена зверская расправа.
Газета «Уральский рабочий» так описывала действия дутовцев: «И вот произошло то, что делалось прежде при Николае Кровавом: арестованных силой вытаскивали из помещения, били прикладами, ругали площадной бранью, а когда в кармане Цвиллинга нашли указ Совета Народных Комиссаров о назначении его комиссаром, то произошла ужасная сцена: один из юнкеров рукояткой револьвера нанес ему удар по голове, а остальные начали бить куда попало. Когда арестованные кинулись на защиту председателя, то их постигло то же самое. Озверевшие юнкера, не зная, куда еще применить свою силу, били прикладами стены здания, крича, что камня на камне не оставят от этого гнезда. Избитых арестованных отправили в войсковое правление, где снова подвергли допросу и обыску, после чего часть из них отпустили, а остальных в числе 25 человек отправили в… станицы».
Около трех месяцев орудовал Дутов в Южноуралье. Отряды его казаков захватили Троицк, Верхнеуральск, Челябинск, прервали связь Центральной России со Средней Азией и Сибирью. 22 декабря 1917 года Дутов объявил оренбургское войсковое правительство «единственной властью на всей территории оренбургского казачьего войска».
Пытаясь раздуть пламя мятежа, Дутов связывался с националистами из соседних районов Оренбуржья: с казахскими и башкирскими кругами, добивающимися «автономии». В Оренбурге 5-13 декабря 1917 г. состоялся общеказахский и общекиргизский национальный съезд, прошедший под руководством образованной к тому времени казахской националистической партии «Алаш». Съезд занял антисоветскую позицию, образовал так называемую «Автономию казах-киргизских областей» и сконструировал ее правительство – «Временный Народный Совет Алаш-орды» во главе с потомком наследственных ханов Букеевской орды Алиханом Букеихановым. Политической платформой этого «правительства» стала программа партии «Алаш», в основе которой лежала забота о защите интересов местной национальной элиты. Идеалом этой партии было создание «демократической» национальной республики. Вместе с тем она боролась за сохранение феодальных порядков в казахском обществе и навязывала казахским крестьянам изжившие себя феодальные обычаи. Казахские националистические лидеры усмотрели в дутовщине «союзника» и выражали готовность вступить с Дутовым в союз для достижения общей цели – «избавления от большевизма».
В Оренбурге обосновался и «Башкирский национальный совет», объявивший об образовании «Башкирской автономной республики» и добивавшийся «автономии для мусульман». 20 декабря 1917 г. «Учредительный съезд – курултай Башкирии», собравшийся в Оренбурге под защитой Дутова, создал башкирское антисоветское правительство во главе с Ахмедом Заки Валидовым.
Между тем Советское правительство формировало вооруженные отряды для разгрома дутовщины. Возглавил эту работу командированный из центра чрезвычайный комиссар по борьбе с дутовщиной П. А. Кобозев. Неподалеку от Оренбурга, в Бузулуке, была создана база формирования советских войск. Сюда по распоряжению советского правительства направлялись вооруженные отряды из Самары, Златоуста, Челябинска, Уфы и других мест. Боевые действия развернулись во второй половине декабря, и уже 16 января 1918 г. красногвардейские отряды нанесли тяжелое поражение дутовским войскам, которые отошли к Оренбургу. А 17 января в городе, в тылу мятежников, вспыхнуло рабочее восстание. Атакованные с фронта и тыла, дутовцы были разгромлены. 18 января красногвардейцы вступили в Оренбург. Дутов с небольшим отрядом казаков бежал в Верхнеуральск. Другой отряд ушел в сторону Уральска, остальные рассыпались по станицам. Так был ликвидирован еще один очаг антисоветчины.
3 ноября 1917 г. в штабе Петроградского военного округа красногвардейцы задержали 17-летнего юнкера Кавказского ударного батальона Евгения Зелинского, который пытался выкрасть бланки штаба. Его доставили в Смольный, в Следственную комиссию. Член Военно-революционного комитета Н. В. Крыленко и член Следственной комиссии А. И. Тарасов-Родионов допросили его.
Зелинский рассказал, что в августе был произведен генералом Корниловым в прапорщики и прибыл в Петроград с фронта. Оставшись после Октябрьской революции без средств, он отправился в общежитие офицеров за помощью. Там какой-то прапорщик предложил ему вступить в монархический союз и привел к известному монархисту В. М. Пуришкевичу. Тот завербовал его в офицерско-юнкерскую организацию, готовившую вооруженное выступление против Советской власти, и поместил в оплачиваемую монархистами гостиницу «Россия», где уже жили другие офицеры и юнкера. По заданию этой организации Зелинский и пытался выкрасть бланки в штабе Петроградского военного округа.
Крупный помещик Бессарабской губернии В. М. Пуришкевич был в свое время лидером крайне правой партии «Союза русского народа», а с 1907 г. – столь же реакционного «Союза Михаила Архангела». С нескрываемой враждой Пуришкевич встретил революцию; он не мог примириться даже с Временным правительством. После Октября Пуришкевич жил по подложному паспорту на имя Евреинова и был настроен, как свидетельствовал Зелинский, весьма агрессивно. Участникам своей группы он говорил:
«Необходимо… ударить в тыл и уничтожать их беспощадно: вешать и расстреливать публично в пример другим. Надо начать со Смольного института и потом пройти по всем казармам и заводам, расстреливая солдат и рабочих массами».
Было решено арестовать антисоветскую группу, о которой рассказал Зелинский. В номерах гостиницы «Россия» задержали несколько участников заговора, в том числе Пуришкевича. Там же было найдено оружие, заготовленное заговорщиками. На квартире некоего И. Д. Парфенова, являвшейся местом собраний монархистов, нашли пачку подложных удостоверении на бланках различных воинских частей и список лиц, связанных с штабс-ротмистром Н. Н. де Боде, начальником штаба тайной организации. На столе лежало еще не отправленное, но подписанное Пуришкевичем и де Боде письмо к генералу Каледину. Пуришкевич писал:
«Положение Петрограда отчаянное, город отрезан от внешнего мира и весь во власти большевиков…
Организация, во главе коей я стою, работает не покладая рук над спайкой офицеров и всех остатков военных училищ и над их вооружением. Спасти положение можно только созданием офицерских и юнкерских полков. Ударив ими и добившись первоначального успеха, можно будет затем получить и здешние воинские части, но сразу, без этого условия, ни за одного солдата здесь рассчитывать нельзя… Казаки же в значительной части распропагандированы благодаря странной политике Дутова, упустившего момент, когда решительными действиями можно было еще чего-нибудь добиться. Политика уговоров и увещаний дала свои плоды – все порядочное затравлено, загнано, и властвуют преступники и чернь (так Пуришкевич отзывался о революционном народе и его вождях. – Д. Г.), с которыми теперь нужно будет расправиться уже только публичными расстрелами и виселицей.
Мы ждем вас сюда, генерал, и к моменту вашего подхода выступим со всеми наличными силами. Но для того нам нужно установить с вами связь и прежде всего узнать о следующем:
I. Известно ли вам, что от вашего имени всем офицерам, которые могли бы участвовать в предстоящей борьбе здесь, предлагается покинуть Петроград, с тем якобы, чтобы к вам присоединиться?
II. Когда примерно можно будет рассчитывать на ваше приближение к Петрограду? Об этом было бы полезно вам знать заблаговременно, дабы сообразовать свои действия».