Страница 11 из 88
Террористка назвалась Фаней Ефимовной Каплан, 28 лет. На первом допросе, 30 августа, в 11 часов 30 минут вечера, она заявила, что стреляла в В. И. Ленина по политическим мотивам, но отказалась давать подробные объяснения. Она сказала: «Я сегодня стреляла в Ленина. Я стреляла по собственному побуждению… Решение стрелять в Ленина у меня созрело давно… Я считаю себя социалисткой». Преступница упорно скрывала соучастников злодеяния и изображала его «индивидуальным» политическим актом. Она упрямо твердила: «Ни к какой партии не принадлежу… Я совершила покушение лично от себя… Революцией я была недовольна – встретила ее отрицательно. Я стояла за Учредительное собрание и сейчас стою за это. По течению эсеровской партии я больше примыкаю к Чернову… Самарское правительство принимаю всецело и стою за союз с союзниками против Германии». На вопросы об оружии, которым она стреляла, о найденных у нее деньгах и железнодорожном билете Томилино – Москва она отвечала: «Из какого револьвера я стреляла, не скажу… Кто мне дал револьвер, не скажу… Когда я приобрела железнодорожный билет Томилино-Москва, я не помню… В Томилино я не была… Откуда у меня деньги, я отвечать не буду».
Весть об убийстве М. С. Урицкого и злодейском покушении на жизнь Владимира Ильича Ленина мгновенно облетела страну. Эти террористические акты, а также зверства белогвардейцев против рабочих и крестьян в местностях, где им удавалось свергнуть Советскую власть, вызвали бурю негодования рабочего класса. Теперь уже советские и партийные органы не могли сдержать народной ярости и гнева. Повсюду, еще до опубликования решений правительства, народ по своей инициативе начал ответный массовый красный террор против врагов советской власти.
31 августа в газетах было опубликовано сообщение ВЦИК о покушении на В. И. Ленина. ВЦИК призвал трудящихся усилить борьбу с антисоветскими элементами и объявил, что «на покушения, направленные против его вождей, рабочий класс ответит еще большим сплочением своих сил, ответит беспощадным массовым террором против всех врагов Революции».
1 сентября 1918 г. ВЧК заявила о том, что «обнаглевшая контрреволюция поднимает голову, делая попытки вырвать из наших рядов вождей рабоче-крестьянского дела». Предательский выстрел в Ленина ВЧК с полным основанием расценила как преступление против рабочего класса в целом. Призывая трудящихся сплотить ряды и дружным напором раздавить гидру контрреволюции, ВЧК указывала: «Преступная авантюра с. – р., белогвардейцев и всех других лжесоциалистов заставляет нас на преступные замыслы врагов рабочего класса отвечать массовым террором».
2 сентября Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, заслушав сообщение Я. М. Свердлова о покушении на жизнь В. И. Ленина, принял резолюцию, в которой предупредил прислужников российской и союзнической буржуазии, что за каждое покушение на деятелей Советской власти будут отвечать все контрреволюционеры и их вдохновители. «На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти, – говорилось в резолюции, – рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов».
Народный комиссар внутренних дел Г. И. Петровский подписал постановление, в котором потребовал от местных властей положить конец расхлябанности и миндальничанью с врагами революции, применяющими массовый белый террор против рабочих и крестьян. В приказе предлагалось взять из буржуазии и офицерства заложников и при дальнейших попытках контрреволюционных выступлений в белогвардейской среде применять в отношении заложников репрессии. Совет Народных Комиссаров объявил 5 сентября 1918 г., что все лица, причастные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, подлежат расстрелу.
Среди репрессированных тогда были крупные деятели монархической реакции (директор департамента полиции С. П. Белецкий, министр внутренних дел А. Р. Хвостов, министр юстиции И. Г. Щегловитов, ряд деятелей жандармерии и охранных отделений), известные своей жестокостью при подавлении революционных выступлений во времена царизма, а также другие изобличенные враги рабоче-крестьянской власти.
Резкое обострение социально-политической обстановки в стране вынудило пересмотреть карательную линию органов борьбы с антисоветчиной даже в тех местах, где раньше местные организации не создали учреждений, подобных Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. Так, например, после злодейского покушения на жизнь В. И. Ленина объединенное заседание Совнаркома, ЦИК, Ташкентского Совета и других общественных организаций Туркестанской республики приняло резолюцию, в которой говорилось: «На предательское убийство из-за угла и непрекращающееся противодействие Советской власти мы ответим беспощадным террором над всеми врагами революции». 5 сентября 1918 г. ЦИК и Совнарком республики учредили в Туркестане Чрезвычайную следственную комиссию (по типу ВЧК) с «самыми широкими полномочиями».
Советское правительство рассматривало красный террор как временную исключительную акцию рабочего класса в ответ на антисоветский террор в обстановке острой борьбы против озверевших врагов народа. Массовый красный террор, осуществлявшийся главным образом в начале сентября 1918 г., в дальнейшем, несмотря на подчас весьма тяжелую обстановку в стране, никогда больше в таком виде не применялся.
В напряженных условиях того времени ВЧК расследовала обстоятельства убийства М. С. Урицкого и покушения на жизнь В. И. Ленина. Это было трудное дело. Непосредственные исполнители террористических актов Каннегисер и Каплан отказались назвать сообщников и раскрыть связи с какими-либо политическими организациями. ВЧК вынесла решение о расстреле их. 3 сентября 1918 г. было выполнено постановление о расстреле Каплан, расстреляли в Петрограде и убийцу М. С. Урицкого – Каннегисера.
Как только положение на фронтах гражданской войны улучшилось, Советское правительство и ВЧК вновь рассмотрели вопрос о методах борьбы с антисоветчиной.
В январе 1920 г. Ф. Э. Дзержинский внес в ЦК РК П(б) предложение о том, чтобы от имени ВЧК дать местным органам Чрезвычайной комиссии директиву о прекращении с 1 февраля применения высшей меры наказания (расстрела) и о передаче дел, по которым могло бы грозить такое наказание, в революционный трибунал. 13 января 1920 г. Политбюро ЦК РКП (б) постановило принять это предложение «с тем, чтобы приостановка расстрела была тем же приказом распространена и на ВЧК». Была избрана комиссия «для разработки формального приказа и подтверждения этого приказа от имени правительства в целом».
В изданном ВЧК приказе указывалось, что разгром Юденича, Колчака и Деникина, занятие Ростова, Новочеркасска и Красноярска создают новые условия борьбы с антисоветскими силами и в корне подрывают надежды отдельных групп контрреволюционеров свергнуть Советскую власть путем заговоров, мятежей и террористической деятельности. Теперь можно было отказаться от применения к врагам Советской власти высшей меры наказания – расстрела, «отложить в сторону оружие террора».
Исходя из этих соображений, ВЧК постановила немедленно прекратить применение расстрела по решениям ее органов и войти в Совет Народных Комиссаров с предложением об отмене высшей меры наказания и по приговорам революционных трибуналов. Вместе с тем ВЧК предупреждала, что возобновление прямых нападений Антанты на нашу страну «неизбежно может выдвинуть возвращение к методам террора». ВЧК предложила всем чрезвычайным комиссиям обратить усиленное внимание на борьбу со спекуляцией и должностными преступлениями, содействовать налаживанию хозяйственной жизни, устранять препятствия, создаваемые саботажем и недисциплинированностью.
17 января 1920 г. постановлением ВЦИК и СНК применение высшей меры наказания (расстрела) было отменено как по решениям ВЧК и ее местных органов, так и по приговорам революционных трибуналов (за исключением военных трибуналов) 1. Это постановление утвердила первая сессия ВЦИК VII созыва. В докладе на ней В. И. Ленин говорил: