Страница 15 из 16
Глава XII
Финал наших странствий напоминает триумфальное шествие. Аборигены так неистово проявляют свою благосклонность к нам, что она становится просто утомительной. Поминутно нас угощают то ягодами, то вкусными кореньями, то изысканной дичью, причем в таком количестве, которое, хотя и свидетельствует о наилучших намерениях, но явно превышает вместимость наших желудков. После того как вода в ручье спала, удалось найти колеса нашей повозки-лодки и снова поставить их на место. Пять лошадей, единственные, что уцелели от всего эскадрона, впряжены в повозку. Все аборигены беспрекословно подчиняются авторитету Джо-второго. Сын Рыжего Опоссума - очень красивый метис. Его кожа цвета кофе с молоком, рыжеватая борода, правильные черты лица и ум, светящийся в глазах, выдают его европейское происхождение. Он сносно говорит по-английски, и это унижает нашего старого аборигена. Том чувствует, что здесь его отодвинули на второй план, несмотря на его манеру покровительственно смотреть на туземцев, восхищенных его рубашкой цвета бычьей крови и каталанским ножом стоимостью 6 франков 75 сантимов. - Пожалуйста, дитя мое, - ласково обратился сэр Рид к молодому помощнику вождя, - объясни мне, из-за какого рокового недоразумения ваши люди приняли нас за врагов и могли перерезать нам глотки. - Они бы вас не убили, - ответил наш новый Друг. - Всему племени и нашим союзникам уже давно отдан приказ уважать белых людей. - Но чем тогда объяснить это внезапное нападение? Молодой человек, смутившись, ответил после колебания, как бы испытывая стыд за наивность своих соплеменников: - Дело в том, что белый цвет у нас - цвет войны; когда племя нга-ко-тко увидело, что большинство из вас одето в белое, то решило, что вы пришли с враждебными намерениями. Пусть и необычное, это объяснение было вполне правдоподобным. - А почему маленькая деревянная скульптурка, найденная одним из ваших людей, вызвала такое благоговейное к ней отношение? - Это великая эмблема нашего племени. Она вырезана из корня вай ненд, дерева смерти, и представляет собой голову змеи, глаза которой сделаны из двух маленьких кусочков золота. Мой отец подарил эту голову двадцать лет тому назад одному белому ученому, который был его другом, - Он вручил ее доктору Стивенсону, который отдал ее мне в момент отъезда! - воскликнул я, потрясенный. - Да, именно так звали друга Рыжего Опоссума. Поскольку сэр Рид захотел побыть наедине с молодым человеком, мы тактично оставили их вдвоем, обсуждая по дороге цепь событий, столь невероятных. После длительного разговора с Джо скваттер, бледный, расстроенный, разыскал своих племянников и их сестру. Увы! Их отец умер. Вскоре после того, как написал письмо, которое один возница привез в залив Карпентария. Старик тихо угас на руках друзей, прошептав в последний раз дорогие имена своих детей. Теперь он покоится в лесу камедных деревьев, его могила священна для аборигенов, часто совершающих туда благочестивые паломничества.
Рыжий Опоссум вышел нам навстречу. Вот в основном то, что мы узнали, пока проделали последний отрезок пути. Быстроногие гонцы заранее возвестили о нашем предстоящем прибытии в деревню нга-ко-тко, и здесь нас ожидал восторженный прием, Рыжий Опоссум вышел нам навстречу. Он сердечно пожимал нам руки, бросал нежные взгляды на детей своего дорогого друга, и на его глаза набегали слезы. Джо МакНайт замечательный старик с белыми как снег волосами, прямой, как дуб, со все еще живыми черными глазами. Кажется, что годы нисколько не ослабили его мощную мускулатуру. Человек доброй души, он с искренним интересом расспрашивал меня о докторе Стивенсоне, о котором сохранил самые теплые воспоминания. Любопытно, что, хотя он давно порвал с цивилизованной жизнью, МакНайт прежде всего поинтересовался, как восприняли соотечественники описание его приключений, давно опубликованных в книгах и журналах. Его радость была поистине безграничной, когда он узнал, что ему посвящен целый доклад, хранящийся в библиотеках Мельбурна и Сиднея.
{!!! остутствует кусок из "Вокруг Света", №11/1990}
- В последний раз, Герман, заявляю вам, что мы не имеем права быть судьями, а тем более палачами. - Ну, что ж, коли так, я не могу нести груз ваших благодеяний, стыд замучит меня, и я сам совершу суд, потому что не достоин жить среди вас. Молниеносным движением руки он всадил себе в грудь охотничий нож по самую рукоятку и упал замертво вниз лицом. - Бедняга... - произнес грустно майор среди всеобщего оцепенения. Это было единственное прощальное слово над телом ганноверца.
Глава XIII
Никогда еще наши люди не переносили столь мужественно новые огромные беды. Ведь это было полное крушение всех надежд, уже почти реализованных, равносильное потере всего у порога дома. Тем временем братья и юная мисс, кажется, забыли о собственном несчастье и были заняты лишь тем, чтобы ободрить смельчаков, которые проделали вместе с ними весь этот трудный путь и которым теперь предстоят новые тяготы. - Дети мои, - говорит скваттер, - мне нравится ваша стойкость духа, которую ничто не может сломить и которая помогает вам сопротивляться ударам судьбы. Обладание огромным состоянием оставило вас равнодушными, а его потеря - спокойными. Это хорошо. Надеюсь, мы скоро будем дома. И мы больше не будем расставаться. Вы мои приемные дети, вы будете моими единственными наследниками. Вы молоды, полны сил и энергии и станете скваттерами. Жилой дом в Трех фонтанах обширен. Предлагаю вам поселиться там вместе со мной. В то время, как Ричард и мисс Мэри, растроганные, бросаются в объятия этого благородного человека, Эдвард не отрывает глаз от моря и, кажется, не слышит, что говорит его дядя. Все его чувства сконцентрированы на какой-то полоске, сливающейся с горизонтом. Нахмуренные брови и наморщенный лоб выдают его величайшее волнение. - Дядя, господа, - говорит молодой моряк, - может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что там, в открытом море, я вижу дымок. Небо совершенно чистое, и это не может быть облаком. - Ей-богу, - восклицает Робартс, вытащив маленькую подзорную трубу из футляра и наводя ее на бесконечное пространство, - я думаю, дорогой Эдвард, что вы правы. Взгляните сами. - Теперь я в этом уверен. На горизонте виден корабль. Скорее сигналы! Разожгите костер! Том, заберись на это дерево и прикрепи там наш флаг. Быстрее, господа. Речь идет о нашем спасении, быть может, и о мести. - Месть - это мне по душе, - пробормотал Сириль, совершенно не признававший заветы Евангелия. - Но зачем поднимать наш флаг? - Для того, чтобы находящиеся на борту корабля люди не подумали, что огонь разожгли каннибалы. Увидев английский флаг рядом со столбом дыма, капитан корабля поймет, что мы - англичане, потерпевшие кораблекрушение. - Тогда за работу! Нас не надо было понукать. Уже через несколько минут начинает потрескивать огромная куча веток, от костра медленно вздымается к небу густой столб дыма. В огонь все время подбрасывается влажная трава. Эдвард, снова взяв подзорную трубу, рассматривает детали корабля, который поворачивает в нашу сторону. На лице обычно невозмутимого Эдварда отражается сильное волнение. Он узнает фрегат по его форме, оснастке, по различным неуловимым для непосвященного признакам, которые в совокупности создают особый облик каждого судна и которые способен уловить только моряк, - Майор, - говорит он дрогнувшим голосом, - это "Королева Виктория". - "Виктория"? - переспрашивает потрясенный старый офицер. - Она самая. И командует ею капитан Харви - ваш брат! - Вот это да! На этот раз мы, кажется, посмеемся последними! - восклицает грозно майор. - Ну, теперь держитесь, господа пираты! В трюме "Виктории" есть и порох, и уголь, а храбрый офицер, который командует фрегатом, не питает нежных чувств к вашему брату, Второй раз за последние двадцать четыре часа в этом пустынном месте происходит необычное событие: к берегу пристает шлюпка. Капитан лично встречает нас, как только мы вступаем на палубу его корабля. И он тотчас узнает брата. - Господи! Это ты, Генри? Какого черта ты здесь делаешь? Братья обнимаются, после чего майор, официально представив брату всех участников экспедиции, быстро знакомит капитана боевого корабля со сложившейся обстановкой. - Так ты говоришь, Генри, что пираты на "Уильяме"?.. Это одно из самых быстроходных судов, какие мне известны... - Досадно. - Более того. Негодяй, который является капитаном судна, некий Боб Дэвидсон, очень опытный моряк. - Только этого еще не хватало. - Не волнуйся, брат. Мы обязательно захватим "Уильям" и вздернем весь его экипаж на реях моего фрегата, а сокровище отдадим тому, кому оно принадлежало. - Как хочется на это надеяться. - Я лично в этом уверен. Я уже давно слежу за этим пиратом. И скорая наша встреча будет для Боба Дэвидсона последней. Праведный суд не за горами. Фрегат оказался в проливе Карпентария совсем не случайно. Капитан Харви, которому было поручено пополнить запасы станции Норман-Маут, должен был, кроме того, сделать съемку местности той части побережья, где нас оставили пираты. (Строго следуя по маршруту, он и заметил наш сигнал.) После выполнения этих двух заданий он был должен доставить на мыс Йорк двадцать пять военных моряков на замену гарнизона, который уже два года охраняет проход через Торресов пролив. А теперь в погоню! Время не ждет! Теперь нужно подождать хотя бы до завтра, чтобы принять окончательное решение, что делать дальше. Когда мы избежали тех страшных невзгод, что были нам уготованы, нами владеет лишь одно чувство: настичь пиратов и наказать их за чудовищное предательство. И все складывается так, что можно надеяться на исполнение этих надежд. Помимо четырех пушек калибра 16 сантиметров, на борту корабля имеются еще два орудия калибра 24 сантиметра, которые помещаются в бронированных башнях на палубе. Эти мощные орудия поворачиваются во все стороны и способны выпускать своих посланцев смерти в радиусе 10 тысяч метров. Экипаж "Виктории" состоит из лучших моряков, каких только можно найти в английском флоте, а капитан принадлежит к числу людей, обладающих несгибаемой волей, направляемой недюжинным умом. Такие люди, приняв решение, идут к цели. не оглядываясь. ...Топки котла паровой машины набиты углем. Скорость фрегата все больше возрастает, его острый нос рассекает волну, и сотрясение, вызываемое работой поршней, чувствуется даже на палубе. Мы держим курс на Торресов пролив, находящийся от нас почти в семи градусах. Мы должны достичь пролива менее чем через тридцать часов. И пусть трепещут негодяи, которых мы надеемся увидеть завтра! Первая половина ночи проходит быстро в приятных разговорах, которые почти полностью посвящены нашим приключениям; потом далеко за полночь, растянувшись на настоящих кроватях или, точнее, койках, с простынями и одеялами, мы испытываем неизъяснимое блаженство. Те, кому приходилось спать на голой земле, поймут это. На рассвете наш слух, привыкший к оглушительному крику птиц, населяющих австралийские леса, с удивлением улавливает воинственные звуки приготовления к бою. Быстро ополоснув лицо, выскакиваем на палубу, жадно всматриваемся в море. Но пока ничего нового. Несмотря на ранний час, капитан с сосредоточенным видом шагает по полуюту и тепло здоровается с нами. Один из молодых офицеров в сопровождении матроса, несущего морскую подзорную трубу, ловко взбирается по вантам правого борта на грот-мачту и пристраивается на стеньге. В то же время марсовый, уцепившись за реи брамселя, уже ведет наблюдение, тоже рассматривая в подзорную трубу бесконечный горизонт. Видим мы и несколько матросов, находящихся на разных вантах рангоута, которые пристально всматриваются в морские дали, чтобы немедленно сигнализировать о появлении морских разбойников: рвение экипажа стимулируется большой наградой, обещанной тому, кто первым увидит пиратов. Текут часы, долгие и изматывающие. Ни у кого нет аппетита. На палубе фрегата царит полная тишина, нарушаемая лишь шумом, доносящимся из машинного отделения. Наше волнение настолько велико, что все молчат. Полдень... Ничего нового! Если капитан не ошибся в своих расчетах, если избранный маршрут правилен, значит, пираты идут с огромной скоростью. Погоня продолжается уже почти двадцать часов, пройдено более ста лье, но ни единой точки не появляется на неподвижной линии, где сходятся небо и море... Но вот громкий крик сиплого, словно простуженного голоса заставляет нас поднять головы. - Впереди - судно! - кричит матрос, уцепившись за реи брамселя. - Это пароход! - И, слетев вниз с проворством настоящего виртуоза, матрос уверяет, что ясно видел в направлении курса фрегата высокие мачты судна, из трубы которого тянулся легкий дымок. Нет сомнения, это они! Быстро снимаются чехлы с орудий, все матросы и офицеры занимают свои места по боевому расписанию. Однако пароход виден только тем, кто забрался высоко на мачты. Сигнальщики на вантах марса пока ничего не сообщают. Снова звучат хриплые крики, и их уже много. Около двадцати матросов видят пиратов и, в свою очередь, подают сигналы. Капитан вызывает механика. - Дайте на клапаны максимальную нагрузку! - Да, капитан! Вряд ли капитан американского парохода на Миссисипи или на Амазонке мог бы придумать что-нибудь лучше, чтобы "сжечь" судно, принадлежащее соперничающей компании. Уголь буквально пожирается топками, колосники которых, раскаленные добела, начинают деформироваться. Корабельный винт яростно вращается, а из слишком узких труб вырываются клубы черного дыма. Нет сомнения в том, что пираты нас заметили. Их судно ускоряет ход, и, хотя ему не удается сохранить дистанцию, которая разделяет два парохода в данный момент, оно прилагает энергичные усилия, чтобы удрать. Через два часа судно, наконец, видно всем. Оно несется как морская птица, но наш фрегат устремляется вперед с несокрушимой мощью кита. В пять часов пополудни расстояние между нами не более десяти километров; но это колоссальный разрыв, если учесть скорость пиратов. Какая адская машина находится в чреве их судна, позволяющая ему соперничать с одним из самых быстроходных кораблей британского флота? Если бы на его борту не находилось сокровище наших друзей, с каким бы удовольствием канониры "Королевы Виктории" выпустили по нему несколько снарядов, которые находятся наготове возле орудий. О! У капитана возникает какая-то идея! Зашевелился экипаж парового катера. Приготовлены к работе тали, по которым его будут спускать на воду; кочегар катера разжигает огонь в его топке. Через полчаса он будет готов к действиям. Неужели капитан собирается на этом утлом суденышке гнаться за пиратским судном, которое одерживает верх над фрегатом? Что ж, посмотрим, что задумал наш капитан. Громкий выстрел раздается с нашего борта. Это выпалила одна из пушек, приказывая пароходу поднять свой флаг. Однако пираты не обращают никакого внимания на наше предупреждение. Звучит второй выстрел, сопровождаемый хриплым ревом снаряда, разрезающего воздух. Снаряд вдребезги разбивает рею фок-мачты и уходит дальше в море. Над бортом пиратского парохода, в свою очередь, вздымается белое облачко. Прежде, чем мы услышали звук выстрела, снаряд ударяет в броню на носу фрегата. И тут же зловещий черный флаг поднимается на гафель бизань-мачты. - Вот наглецы! - восклицает майор, покраснев. - Они что, считают себя недосягаемыми? Ах, если бы на их борту не находилось состояние детей, то с четырьмя снарядами в корпусе они стали бы прекрасным угощением для акул в этом заливе. - Не беспокойся, брат! - флегматично отвечает капитан. - Через час - да что я? - через полчаса все будет закончено. Через несколько минут "Уильям" как будто замедляет ход. Он находится от нас самое большее в тысяче метров, но огня не открывает. Это естественно, ведь наш корабль, к счастью, неуязвим для его снарядов. "Королева Виктория" тоже сбавляет ход. Четыре матроса с носовой части корабля непрерывно измеряют глубину. Теперь следует двигаться с бесконечными предосторожностями, потому что глубина значительно уменьшается. Мы приближаемся к коралловым рифам. Машина катера под давлением, его экипаж находится на своих местах и только ждет сигнала, На невозмутимом лице капитана появляется легкая улыбка. - Наши дела идут неплохо, - оборачивается ко мне старый матрос с обветренным лицом. - Наш капитан не часто смеется. Наверняка он намерен им здорово всыпать, Рифы совсем близко от "Уильяма", по крайней мере, всего в тысяче метров от правого борта. Пароход останавливается на несколько секунд, а потом вдруг чуть ли не разворачивается на месте и под полными парами вдруг пускается с безумной храбростью в узкий фарватер, куда фрегат не может пройти. Из наших уст вырываются возгласы гнева и разочарования. Их рулевой, вероятно, блестяще знает проход между рифами, потому что судно лавирует в извилинах фарватера с полной уверенностью. "Королева Виктория" подошла ко входу в фарватер, по которому пытается ускользнуть пиратское судно. Здесь нам приходится остановиться: пройдя еще сто метров, фрегат неминуемо бы сел на мель. Фрегат останавливается в то время, как пираты, находящиеся от нас в восьмистах метрах, продолжают двигаться среди рифов, верхушки которых видны над поверхностью воды, Капитан внимательно рассматривает карту, отмечает ногтем какое-то место и говорит словно с самим собой, - Вот здесь, - слышится его тихий голос. Он поднимает голову и снова улыбается. Пораженный столь редкостным событием, экипаж словно забыл о своих обязанностях, застыв в полной растерянности. - А теперь, дети мои. - вдруг кричит капитан громовым голосом, - не стесняйтесь! Перебейте ему ноги, сломайте крылья, продырявьте брюхо! Судно наше! Бортовой залп! Топить его! Фрегат повернут бортом к фарватеру. Поэтому движение "Уильяма" перпендикулярно линии стрельбы. Несмотря на рифы, затрудняющие движение, он поддает пару. Однако в момент, когда капитан Харви отдает команду "огонь", изгиб фарватера заставляет "Уильям" повернуться параллельно нашему кораблю. Две 16-сантиметровые пушки, которые высунули свои железные пасти в портики правого борта, начинают представление. Два выстрела звучат одновременно. Снаряды разносят в щепы часть левого борта пиратского судна, сбивают трубу, которая, покрутившись как кегля, со скрежетом падает на палубу. Тяги в топках больше нет, и дым выбивается из всех щелей. Однако пираты не сдаются. Их машина работает плохо, но словно по волшебству опустившиеся было фок, фок-марсель, грот, грот-марсель и бизань надуваются ветром. Тогда наступает очередь двух 24-сантиметровых орудий, которые и заговорили своим громким голосом. Грот-мачта, переломленная в двух метрах от палубы, качнулась вперед-назад и, ломая ванты и штаги, с грохотом рушится на палубу, накрывая ее парусом. Неописуемое смятение царит на "Уильяме". Потеряв управление, он останавливается. Тем временем наши канониры вводят поправку в прицел на два градуса ниже. Теперь уже четыре орудия грохнули одновременно. Страшный квартет сотрясает воздух. В борту пиратского парохода пробито рваное отверстие величиной с ворота на уровне ватерлинии. В нее тут же врывается вода. Пароход тяжелеет, останавливается, шатается, как пьяный, и начинает медленно погружаться. - Брат, что ты делаешь? - восклицает майор, придя в себя после неожиданных результатов канонады, которая длилась всего несколько минут. - Я его топлю. - Черт подери! Я это вижу! А как же сокровище? - Оно попадет в то место, где может не бояться грабителей. - Но оно же потеряно! Оно погружается на дно моря! - Несомненно. Я этого и хотел. Зато теперь оно в безопасности. Морское дно надежнее любого сейфа. - Ничего не понимаю. - Сейчас поймешь. "Уильям" идет ко дну посреди обломков, качающихся на волнах. И вскоре мы видим на поверхности, словно мертвые деревья, верхушки его фок- и бизань-мачты. - Что же дальше? - спрашивает майор, видя, что разрушительная операция закончена. - Подожди, брат. Нам надо сделать еще три вещи. Прежде всего - потопить ялик, который, я надеялся, захлебнется в бурунах от тонущего корабля. Сказано - сделано. Расстрелянный картечью маленький ялик с пиратского судна завертелся, как подбитый заяц, и погрузился в воду. - Так, с этим все в порядке, - как всегда, невозмутимо говорит капитан, которого это все, по-видимому, забавляет. - Ну, а что касается бандитов, которые спаслись вплавь, то мы их и оставим на рифах, где они закончат свою жизнь, как того заслуживают, если не захотят сдаться на милость победителя. - О, помилуйте их! - восклицает мисс Мэри, охваченная волнением при мысли об их страшной участи. - Мы попытаемся сделать все возможное, мисс. Ваше желание для меня приказ. - Вы так добры! - Нет, мисс, это не я добр, это вы - совершенство. - Вторая задача, мой дорогой Генри, - продолжает капитан, обращаясь к майору, - пустить на воду паровой катер. Он пойдет туда, куда нам не проникнуть. Спустить катер на воду! Катер со своим экипажем скользит по внушительным талям. На борту он казался неуклюжим, как тюлень на песке, но в море он становится легким и изящным, как морская птица. - Лейтенант, захватите спасшихся негодяев. - Есть, капитан, - отвечает бодро лейтенант, который, вероятно, получил от своего начальника соответствующие инструкции. Катер возвращается через полчаса после того, как сделал промеры глубин во всех направлениях вокруг того места, где затонуло пиратское судно. Матросы катера много раз производили замеры, а тем временем лейтенант набросал рельеф морского дна и обозначил контуры затопленного судна, а также промерил глубину в том месте, где оно находилось. - Прекрасно, благодарю вас, - сказал капитан. - Это все? - Есть один пленный, капитан. Остальные... погибли. - А-а-а... Ну, введите его сюда. Четверо матросов подняли пленного на борт. Судовой врач осмотрел его, оказал помощь, и тот скоро пришел в себя. О, неожиданная месть судьбы! Это - герр Шэффер. Он приходит в себя и приходит в неистовство, видя всех нас, столпившихся вокруг него. - Ваша жизнь сейчас вне опасности. Благодарите эту девушку, которая замолвила за вас словечко, - холодно сказал ему капитан Харви. - Вы будете находиться под домашним арестом до нашего возвращения в Мельбурн. Было бы хорошо, если бы вы раскаялись. - Мне не нужно ваше прощение, - прорычал бандит, - Я ненавижу всех вас. Слышите? Я вас ненавижу и отомщу. Он выхватывает из кармана револьвер и наводит его на сэра Рида, который стоит от него в двух шагах. - Получайте, мой благодетель! - вскричал Шэффер, скрипнув зубами. Прозвучал выстрел. Однако быстрый, как молния, Фрэнсис рванул вверх руку Шэффера, и пуля ушла мимо. Одновременно второй рукой он повергает противника на палубу... Девушек уводят вниз, а к фок-рее в это время привязывают веревку с петлей. Пятнадцать минут спустя труп предателя болтается на высоте десяти метров. - Одно слово - пруссак, - изрекает Сириль. Остальные молчат. Так закончил свой жизненный путь герр Шэффер. МакКроули проводит какие-то расчеты. - Чем вы заняты? - спросил его майор. - Снаряд 16-сантиметровой пушки стоит 200 франков. Было произведено шесть выстрелов. Итого - 1200 франков. Зарядный картуз для 24-сантиметрового орудия стоит 320 франков. Четыре выстрела, таким образом, обошлись в 1280 франков. Всего затрачено 2480 франков, чтобы вернуть сокровище стоимостью в 10 миллионов. Я считаю, что эти деньги вложены очень выгодно. - Вы говорите, что деньги были вложены для того, чтобы вернуть 10 миллионов? - Да, дорогой мой. Я, кажется, понял план капитана. Впрочем, сейчас вы все сами увидите. На борту фрегата имеется несколько превосходных скафандров. И вскоре команда водолазов поднимает ценный груз, который она нашла в полной сохранности в трюме "Уильяма". Теперь и мы разгадали план капитана Харви, когда он приказал открыть огонь в точно обозначенной им точке. Итак, после всех необыкновенных приключений тючки с золотом водворяются в каюту капитана. Там они теперь в полной безопасности... Два часа спустя "Королева Виктория" взяла курс на Мельбурн в западном направлении. Она обогнет всю эту огромную часть Австралийского континента, которая простирается от 140 до 111 градусов западной долготы. Фрегат пересечет Тиморское море, проследует по Индийскому океану, чтобы через три недели бросить якорь в заливе Порт-Филлип, доставив туда всех, кто принимал участие в экспедиции, а также сокровища ценностью в десять миллионов, хранившиеся у Рыжего Опоссума. ЭПИЛОГ Два месяца спустя после окончания нашего путешествия в церкви Сент-Элизабет состоялись две свадьбы. Наш друг Робартс женился на мисс Мэри, а Сириль на очаровательной ирландке Келли, Все участники экспедиции присутствуют при венчании. Поселенцы, разбогатевшие благодаря щедрости братьев Эдварда и Ричарда, не хотят, однако, покидать своего хозяина. Все они собираются вернуться туда, где жили до сих пор. Фрэнсис назначен управляющим "Трех фонтанов" вместо Шэффера. Том красуется в новой яркой одежде. Что касается Сириля, то он просто счастлив. Мисс Мэри, ныне миссис Робартс, дала в приданое Келли двести тысяч франков. Теперь мой добрый друг обладает не только прелестной, но и богатой женой, что его, однако, ни в малейшей степени не испортило. Он во всех отношениях достоин такой двойной удачи. Мы все собрались, чтобы приветствовать новобрачных. Тут и майор, который уже поговаривает о намерении вновь повидать племя нга-ко-тко, и его брат капитан, который завтра уходит в море, и МакКроули, желающий продать свою лейтенантскую должность и мечтающий остаться в Австралии, где едят такие вкусные вещи, и, наконец, почтенный доктор Стивенсон, который был счастлив вновь увидеть нас всех. Я выступаю в качестве свидетеля на свадьбе моего славного друга и ставлю свою подпись в присутствии французского консула. Церемония завершена. - Ну, как, - спрашиваю я Сириля, пожимая ему руку, - теперь, когда ты остепенился, небось не захочешь больше бродить со мной по белу свету? - Женись тоже - это не так уж трудно. Потом, начав с Боса, поедем охотиться в Англию. А сейчас мне надо познакомиться со своей новой семьей. И если сердце нам подскажет, мы, быть может, совершим новое путешествие сюда, в Австралию. Не так ли, женушка?