Страница 21 из 22
ГЛАВА 17
Невесты. - Под строгим надзором. - Приготовления к казни. - Месть Кровавого Черепа. - Двое против двухсот! - Око за око, зуб за зуб. Возвращение.
- Вы только подумайте, с какой бесцеремонностью старик распоряжается нашей судьбой. Я просто дрожу от ярости. А вы?
- Я тоже. Но выбора нет. И все же перспектива жить с краснокожей подругой... Бр-р! В особенности для нас с вами, неисправимых холостяков... Давайте скажем, что мы женаты!
- Здесь можно иметь сколько угодно жен.
- Черт возьми! Так не хочется становиться индейцем, да еще жениться на краснокожей!
- До этого еще не дошло, но события развиваются с неимоверной быстротой. Неизвестно, что будет. Надо пока смириться и попробовать спасти полковника.
Вождю пленники ничего не ответили, он же, приняв их молчание за согласие, объявил сородичам, что все в порядке. Те возликовали. Еще бы! Теперь их ряды пополнятся прекрасными смелыми воинами и отличными охотниками!
Французы перешли в вигвам Того, Кто Видел Великого Отца, где шли приготовления к свадебному пиру.
Старик представил женихам невест.
При ярком солнечном свете перед молодыми людьми предстали еще молодые, но изнуренные непосильным трудом индианки.
- Вот Желтая Кобыла, - объявил вождь, указывая на высокую, плоскогрудую, смотревшую исподлобья девицу в грязных лохмотьях.
Андре не знал, что сказать, и с жалостью разглядывал это несчастное, забитое создание.
- А вот Бутылка Виски, - продолжал старик, вытолкнув вперед вторую невесту с поистине странным именем.
- Боже, что за чудо-юдо! - охнул юноша. - Козья голова на журавлиной шее! Очень напоминает коньячную рюмку. Ну и потомство у нашего благодетеля! Здешние женщины вообще не отличаются красотой, а эти две хуже всех.
Словно не замечая растерянности "женихов", старик обратился к дочерям. Те протестующе подняли крик. Тогда вождь вытянул каждую по спине поднятым с пола обломком жерди. Это возымело действие.
Одна девица подошла к Андре, другая к Фрике. Обе легли животами на пол, поставив ногу суженого себе на затылок в знак полной покорности.
- Никогда не привыкну к таким обычаям, - проворчал Фрике. - Как не похожи эти уродины на веселых и милых женщин из племени Каменные Сердца! В общем, я не имею ни малейшего желания здесь задерживаться. А вы, господин Андре?
Французы надеялись хоть на какую-то свободу, но хитрый старик не отпускал их от себя ни на шаг. Трое его сыновей, рослых и сильных, тоже надзирали за своими будущими родственниками. Кроме того, к хижине то и дело подходили друзья и соседи, так что пленники и помыслить не могли о бегстве.
День закончился любимым занятием туземцев - обжорством и пьянством.
С наступлением ночи надзор усилился. Вокруг хижины расположились десять вооруженных воинов. У Кровавого Черепа в это время шел пир горой, и его вигвам тоже находился под охраной. Путешественники провели тревожную ночь. Всякая надежда на побег исчезла.
Настало роковое для американца утро. Старый вождь объявил французам, что им не следует присутствовать на казни - увы, слишком страшное это зрелище! Но, к его удивлению, те изъявили желание присутствовать при экзекуции. Уговоры "тестя" не помогли.
- Мы теперь принадлежим к вашему племени, - стоял на своем Андре, - и имеем равные с другими права.
Тот, Кто Видел Великого Отца наконец уступил, но подозрения его усилились.
У друзей за пазухой было всего лишь два ножа, украденных в хижине, однако они решили при случае пустить их в ход. Вскоре вывели полковника со скрученными за спиной руками, и его тотчас же окружила толпа.
Он был бледен, но держался спокойно и гордо. Увидев французов, заговорил по-английски, обращаясь к Бреванну и нарочно искажая слова, чтобы не поняли индейцы:
- Спасибо, что пришли. Вы можете оказать мне огромную услугу. Меня привяжут к столбу и будут стрелять, но не убьют, чтобы продлить мучения. Вызовитесь и вы пострелять. И убейте меня.
- Не теряйте надежды, мой друг, - глухо посоветовал Андре.
Вскоре толпа скрыла американца от его друзей. Вот и место казни: площадка с темно-красным столбом. Странное дело: туземцы, предпочитавшие помучить свою жертву подольше, почему-то торопились, особенно Кровавый Череп. Не мог же он думать, что янки и на сей раз ускользнет от него. Причина тут была другая: племя находилось на территории мирных индейцев, и в любую минуту они могли появиться и помешать казни, чтобы не навлечь на себя гнев американского правительства.
Кровавый Череп схватил ковбоя, положил на землю, раздел донага и вместе с несколькими любителями острых ощущений привязал за руки и за ноги к четырем кольям. Никто не стрелял в приговоренного ни из луков, ни из ружей. Кровавый Череп разложил на обнаженной груди Длинного Ножа ветки смолистого дерева и поджег. Ветки затрещали, задымились, запахло горелым мясом...
Несчастный завопил, корчась от боли. Но стоны его заглушил рев дикарей, пустившихся в пляс.
Фрике и Андре, увязнув в густой толпе, ничего не видели, только слышали крики товарища.
Неожиданно они ринулись на стоявших поблизости краснокожих и сшибли с ног. Вокруг образовалось свободное пространство.
Индейцы не ожидали нападения, и французам удалось завладеть двумя винтовками.
- Прочь, дьяволы! - громовым голосом закричал Бреванн.
- Назад! - выпучив глаза, вторил ему парижанин.
Вряд ли эта попытка могла увенчаться успехом. Стрелять не было никакой возможности, и смельчаки орудовали только прикладами. Краснокожие пришли в себя и стали теснить храбрецов. Еще минута, и их смяли бы. Вдруг туземцы стали разбегаться. Неужели струсили? В это трудно было поверить. Но тут вдали заиграла труба - сигнал к атаке. Затем послышались крики "ура" и воинственный клич краснокожих. Всадники мчались во весь опор, окружая лагерь. Солдаты в голубых мундирах рубили саблями направо и налево. Подоспел отряд туземцев, отрезавший дорогу беглецам.
- Американские солдаты!.. Каменные Сердца!.. - в один голос вскричали Андре и Фрике и бросились на помощь Биллу.
Индейцы - большие мастера внезапной атаки, но, сами застигнутые врасплох, не могут умело сопротивляться. Избиваемые томагавками* и саблями, сиу обратились в бегство.
______________
* Томагавк - у североамериканских индейцев - ударное метательное оружие: боевая дубинка с каменным навершием на конце или каменный топорик с рукояткой.
Друзья подбежали к полковнику, корчившемуся в огне, и в ужасе отпрянули: Кровавый Череп, склонившийся над несчастным, успел содрать с него скальп. Бреванн хотел было свалить индейца прикладом, но тот увернулся от удара и исчез в толпе, размахивая на бегу окровавленным трофеем.
Подоспевший Фрике сбросил с груди полковника горевшие ветки. Ковбой не подавал признаков жизни. Когда его развязали и осмотрели, оказалось, что ожоги несмертельны, задета только кожа. Зато голова была искалечена, и струйки крови стекали на белевшие кости черепа.
Племя сиу было рассеяно. Командир отряда приказал трубить отбой. Полковнику сразу оказали помощь. Путешественники от всей души поблагодарили Жана-Батиста, его сыновей Блеза и Жильбера, а также всех остальных, кто спас их от неминуемой гибели.
Вот что рассказали спасители: недосчитавшись трех человек, они поняли, что те попали в засаду, и, бросив охоту, погнались за похитителями. Но прежде чем напали на след, прошло много времени. К счастью, им встретился по пути отряд федеральной кавалерии, направлявшийся в форт Окайнакен на реке того же названия, впадающей в Колумбию. Узнав от Жана-Батиста, в чем дело, командир решил сделать небольшой крюк и присоединился к мирным индейцам.
В результате сиу потерпели полное поражение.
Спустя три недели путешественники распрощались с краснокожими друзьями и под охраной двух десятков вооруженных воинов двинулись в путь. Впереди ехала груженная провизией фура, где на мягкой подстилке из бизоньих шкур лежал полковник: друзья ухаживали за ним с трогательной заботливостью. Билл благополучно пережил оскальпирование, которое, если жертва не брошена без всякой помощи, не является смертельным - при сдирании скальпа обычно не задеваются жизненно важные органы. Рана на голове ковбоя быстро затягивалась, остался только рубец, явно не красивший американца, и без того неказистого. Ожоги заживали не так быстро, но нет худа без добра: у полковника прекратились застарелые невралгические боли в груди. Нечего и говорить, что он собирался жестоко отомстить за себя.