Страница 55 из 74
– Тогда пошли домой вместе. Таня отвернулась и подошла к окну:
– Не могу.
Алексей был в отчаянии. Наконец, он осознал всю глупость и бессмысленность происходящего:
– Не можешь? Я понимаю. Это такой женский способ забыться: мужики в таких случаях водку хлещут, а бабы… Только знай, Танюша, это путь не женщины, а…
Алексей не мог выговорить этого слова. Но Танька и так все поняла:
– Ну, договаривай! Смелее. Скажи, что твоя жена – шлюха! Ведь ты это хотел сказать?
Алексей пожал плечами:
– Это ты сказала – не я.
Звонкая пощечина чуть не сбила его с ног:
– Пошел вон!
– Угу, – покорно кивнул головой Казарин и тут же направился к выходу, но в этот момент в дверь постучали. Алексей открыл. На пороге стоял Мартынов. Через распахнутую дверь номера напротив был виден красиво сервированный столик на двоих. В одной руке Мартынов держал бутылку с шампанским, в другой – два бокала. При виде Казарина он перестал улыбаться:
– Татьяна Петровна, у вас гости?
Казарин схватил Мартынова за грудки и врезал по ненавистной морде.
– У нее – муж!
Мартынов ойкнул и скрылся в дверях своего номера. Раздался грохот опрокинутого стола. Где-то на нижних этажах послышался топот. Таня и Леша смотрели друг на друга. Таня не выдержала:
– Уходи!
Глава 18
Утреннее совещание проходило в кабинете коменданта Кремля. Алексей чуть запоздал и поэтому старался не попадаться на глаза начальству. Он встал за спинами сотрудников комендатуры, прислонив больную с похмелья голову к холодной стене. Докладывал заместитель коменданта:
– Это, можно сказать, вопиющий случай. Конечно, это дело милиции. Криминал – не по нашей части. Но если не сделать правильных выводов, то в следующий раз такое может произойти прямо под стенами Кремля.
Пока он развивал тему, Казарин, чтобы сориентироваться, шепотом спросил у соседа:
– Что обсуждаем?
– Вчера в Лебяжьем женщину застрелили. Алексей хотел еще что-то спросить, но замкоменданта кашлянул и строго посмотрел в его сторону:
– Надо разобраться с этим делом и взять его под контроль.
Казарин опять наклонился к соседу и зашептал:
– А про погром в «Национале» трепа не было?
– Да нет, – буркнул тот. – Он все про эту бабу застреленную пока говорил.
Замкоменданта хлопнул рукой по столу:
– Казарин, раз у тебя есть время опаздывать на совещания, вот ты и возьмешь это дело на себя. Ведь Светлана Иосифовна будет сегодня гостить на даче отца. Понятна задача?
Вот это новость. Никто не предупреждал, что Светку увезут на дачу. С одной стороны, неприятно, что его даже не поставили в известность, с другой – имелись и свои плюсы: можно было передохнуть и забыть хотя бы на время про Светкины капризы.
– Есть, – отрапортовал Алексей и тут же сморщился от боли: два стакана водки давали о себе знать. В эту минуту ему стало окончательно ясно, что без банки рассола задание не выполнить.
На углу Волхонки стояла длинная очередь за хлебом. Торговля обычно начиналась в шесть часов утра. Но несмотря на столь раннее время, у дверей булочных и продовольственных магазинов к открытию скапливались огромные очереди. Чтобы доказать свое право на место в них, москвичи записывали химическим карандашом порядковый номер прямо на ладонях. Те, кто стоял в нескольких очередях, имели на руке несколько номеров. Химический карандаш, перед тем как написать цифру, слюнявили, от этого язык и губы становились фиолетовыми. Проходя мимо таких очередей, Алексей всегда испытывал чувство вины перед людьми, которые часами давились за буханкой мятого, сырого и непропеченного хлеба. Нечто подобное он пережил в детстве, когда пару раз ездил на отцовской машине в школу.
В МУРе все тот же следователь Майченко деловито протянул Лешке руку:
– Здорово, Казарин! Что-то ты к нам зачастил. У вас что там, кроме тебя, некому работать?
Алексей тоже был рад встрече.:
– Кто бы говорил, – отшутился он. – Целый МУР сле-даков, а я как ни приду – все ты да ты.
Майченко устало рассмеялся:
– Мы учтем твои пожелания. Чай будешь? Алексей устало поежился.
– Некогда, Ваня, рассиживаться. Давай к делу.
Иван посерьезнел, сел за стол и, вытащив из ящика письменного стола папку с тесемками, заговорил:
– В принципе, все более-менее понятно. Огнестрельное ранение в голову. Пуля вошла в затылок и прошла навылет.
Казарин взял папку, но перед тем как приступить к изучению деталей убийства, спросил:
– Оружие установили?
– Спрашиваешь! – хмыкнул Иван. – Обычный «ТТ». Числится в розыске с июня 41 -го.
Алексей сам себе кивнул и задал следующий вопрос:
– Ну а личность убитой? Кто такая? Майченко развел руками.
– То-то и оно: никаких документов при ней не найдено.
– А вещи? Сумочка, деньги?
Иван изобразил на лице кислую мину.
– Сумка-то есть, а денег или чего-нибудь стоящего в ней не оказалось. Все выгребли, – резюмировал Майченко. И как-то неуверенно добавил: – Похоже на обычное ограбление.
Казарин задумался.
– А ты-то сам как считаешь? Иван только развел руками:
– Ты меня не спрашивай. Мое дело маленькое: нашел улики, передал – и за новым покойником.
Лешка понял, что убийство было не из простых. И Майченко, тянущему на себе не одно уголовное дело, хватало других забот.
– Мне нужна опись всего, что было при ней, – сухо попросил Казарин.
– А чего там опись? Все и так здесь.
Из ящика, стоявшего на подоконнике, Иван вывалил на стол изъятые на месте происшествия вещдоки. Алексей бегло осмотрел: помада, пудреница, продовольственные карточки, фотография артистки Ладыниной. Покрутив в руках фотографию, он вздохнул:
– Ладно, поехали знакомиться!
Через несколько минут Казарин и Майченко вышли из МУРа и тут же запрыгнули на ходу в проезжавший в сторону Моховой трамвай.
Женщина лежала на столе, накрытая простыней. Казарин махнул рукой:
– Открывай.
Муровец откинул полотно, и Алексей обомлел. Перед ним была та самая женщина, которую он видел накануне в ресторане Дома литераторов. Та, что сидела с летчиками напротив его столика. Та, что так быстро исчезла после драки.
– Вот это номер!
Майченко вопросительно посмотрел на Лешку.
– Она тебе знакома? – спросил Иван.
– Кажется, да… – пробормотал Казарин и накрыл простыней лицо покойной.
Алексей выскочил из морга и со всех ног бросился в сторону улицы Герцена, где помещалось серое здание гауптвахты. В его голове начинала понемногу проясняться суть последних событий, невольным участником которых он стал. Ворвавшись в помещение гауптвахты, Казарин подлетел к дежурному офицеру. На его счастье, им оказался вчерашний майор, который приезжал с патрулем в Дом литераторов. Он сразу узнал Казарина и широко улыбнулся, как старому знакомому:
– Здорово, земляк! Как оно…
Лешка не дал майору закончить приветствие:
– Где вчерашние летчики? Тащи их сюда. Дежурный перестал улыбаться и в нерешительности развел руками:
– Так мы их того…
– Что «того»?! – раздраженно крикнул Казарин. – Да не стой ты как засватанный, веди их сюда.
Майор почесал затылок и пробормотал:
– Отпустил я их.
– Как отпустил?!
Лешка даже побелел от злости.
– Да ты что наделал!
Майор вдруг нахмурился и осадил Казарина:
– Ну ты! Не особо ори на меня! Командир нашелся! Я, во-первых, старше тебя по званию. Да и те ребята тоже не шпана сопливая. Как-никак фронтовые летчики. Герои. Я как открыл их орденские книжки – так и обалдел.
Алексей не знал, что и говорить. А майор решил пойти на мировую:
– Да не напрягайся ты. Куда твои летчики денутся? Номера войсковой части имеются, вот…
Дежурный открыл журнал и ткнул пальцем в запись.
– Фамилии, время задержания, номер части. Все честь по чести…
Алексей перегнулся через стол, чтобы прочитать запись в журнале, но в этот момент увидел под стеклом фотографию артистки Ладыниной.