Блондинка

Я поставил пластинку Поля и позволил его многочисленным гитарным переборам поработать на моем позвоночнике. Это лучше всякого массажа, но тем не менее оно не дало мне того вдохновения, в котором я нуждался. Внезапно зазвонил телефон.

Это наверняка Лейверс, а я не чувствовал в себе юмора, позволявшего переносить Лейверса. Я снял трубку и произнес:

- Мы сожалеем, сэр, но мы не понимаем, как он мог сесть! Он лежал нормально, когда мы клали его в гроб...

- Мне надо поговорить с лейтенантом Уилером! - вскричал резкий голос. - Скажите ему, что мне обязательно нужно. Это.., ужасно срочно.

Я закрыл глаза и увидел подсиненные волны волос, нежно передвигаемые на нужное место на виске.

- Лейтенант Уилер слушает, - сказал я. - Мистер Коте?

- Да. Я так рад, что нашел вас! Вы просили меня позвонить, если что-нибудь произойдет.

- С вами что-нибудь случилось?

- Мне нужна защита, - ответил он прерывающимся голосом. - Мне нужна полицейская защита, я ее требую! - В нем, казалось, поднимался ужас. - Мне угрожают смертью! Они сейчас придут! Приезжайте сейчас же, лейтенант! Немедленно! Вы понимаете?

- Спокойно, - сказал я. - В чем дело? Кто вам угрожал и кто должен прийти к вам?

- Я не могу сказать по телефону, - его голос понизился до шепота, - но вы должны приехать немедленно. Я требую защиты полиции, вы меня слышите?

- Я должен отойти от трубки на триста метров, чтобы не слышать вас! Барабанные перепонки, знаете, не так-то легко заменить!

Он повесил трубку.

- Фигляр! - бросил я в аппарат, прежде чем положить трубку в свою очередь.

Я налил себе выпить и подумал минутку. Раз мне все равно нечего делать, поеду к нему, посмотрю, что с ним.

Может, он пьян или... Предположений может быть навалом... Есть одно простое средство удостовериться...

Я опустошил стакан, вышел и сел в машину.

Мне понадобилось пять минут, чтобы припарковаться. До его отеля оставалось сто метров. Я пошел пешком, думая, что самое меньшее, что может сделать Коте, когда я приду, - это предложить мне стаканчик.

Я пересек холл и поднялся в лифте. Дошел по коридору до его комнаты и постучал. Молчание. Я постучал снова. Подождал. Опять ничего. Я возрадовался, что тут нет звонка, на который я мог бы нажать. Для человека хватит одной бомбы в жизни. Потом меня осенило, и я повернул ручку. Дверь открылась самым обычным образом.

Я вошел, ощупью нашел выключатель и нажал. Комната ожила. За одним исключением.

Норман Коте...

Он лежал поперек кровати с широко раскрытыми глазами, но они не видели потолка. Я осторожно приблизился и осмотрел его. Он отведал две пули в грудь, и его шелковый халат уже никогда не будет таким безукоризненным, как прежде.

Я направился к телефону и взял трубку через платок.

Вызвал отдел убийств и спросил, не там ли еще Паркер. Он был там. Пока меня соединяли с ним, я машинально подумал, как это дело отразится на моей совести.

- Паркер! - сказал радостный голос мне в ухо.

- Эл Уилер, - сказал я. - Я в номере отеля Котса.

Его ухлопали.

Я дал номер телефона комнаты и адрес отеля.

- Когда это случилось?

Я посмотрел на часы:

- Никак не больше получаса тому назад. Он мне звонил в шесть пятнадцать.

- Чего он хотел?

- Защиты полиции. Ему угрожали. Его хотели убить.

Поэтому я и приехал.

В трубке я слышал только слабое жужжание.

- Вы слушаете? - спросил я.

- Я просто спрашиваю себя, Эл, почему вы не позвонили мне тотчас же. Мы могли бы послать ему одного или двух парней в течение десяти минут.

- Он казался пьяным, - ответил я, - и я не принял его слова за правду.

- Очень досадно, Эл, - сказал он серьезно.

- Полагаю, что да, - холодно ответил я. - Вы пошлете кого-нибудь, а?

- Немедленно. Вы подождите там, чтобы взять расследование в свои руки.

- Меня здесь не будет, - сказал я.

- Но...

Я поспешно прервал:

- Кто-то убил Джорджию Браун, чтобы помешать ей говорить. Полагаю, что Котса убили по тем же причинам. Кто знает, не собираются ли совершить еще два убийства? Если я не ошибся и буду действовать быстро, я помешаю им хотя бы в одном случае.

- Эл! - рыкнул он. - Что вы болтаете, Господи? Для чего, по-вашему, существует отдел убийств? За кого вы нас прини...

Я повесил трубку, не дослушав, и быстро огляделся вокруг. Ящики стола были опустошены, и их содержимое валялось на полу. Шкаф распахнут настежь; костюмы, висевшие там, были полностью разодраны. Три чемодана пусты и разломаны. Интересно, нашел ли убийца то, что искал?

Я бросил последний взгляд на Котса. Он смотрел на меня, не видя. Его подсиненная завивка была теперь непоправимо испорчена.

Глава 8

На этот раз я не стал стучать у входной двери, а прошел прямо к порталу патио и прислушался. Из бассейна доносился плеск. Портал не был заперт.

Я вошел, закрыл за собой дверь и повернул ключ, потом направился к бассейну.

Я опоздал на три секунды: она уже вышла из воды и завязывала пояс своего купального халата.

- А, наш дальнозоркий полисмен! - сказала она, широко улыбаясь. - Я чувствовала, что вы придете, Эл.

- И что вы делали? - спросил я. - Надеюсь, что вы хандрили.

- Я просто плавала. Пойдемте, я дам вам выпить.

Мы прошли в стеклянную дверь и подошли к бару.

- Виски, насколько я помню?

- С капелькой содовой. Скажите, вы никогда ничего не носите под этим халатом?

Она сделала гримасу, наливая стаканы:

- Не знаю, зачем бы мне об этом говорить. Ну ладно.., но с условием: я хочу знать, от какого имени уменьшительное Эл.

- Какая важность? Как вы провели время? Весь день, вчерашний вечер...

Она обогнула бар и встала передо мной, слегка надув губы:

- Я начала думать, что вы больше не интересуетесь мной.

Ее пальцы стали развязывать пояс. Зазвонил телефон.

- Черт возьми! - сказала она и взяла трубку.

Я прислонился к бару и взял стакан.

- Да? - сказала она басом. - Да, это Кей Стейнвей.

Кто? О! Как поживаете? Что вы сказали? Я вам не звонила... Но... Клянусь, что нет! Я никогда не сделала бы такой глупости.., я абсолютно ничего не знаю о... Послушайте... Алло!

Она подула в трубку, но безрезультатно, и вернулась ко мне с озабоченным лицом.

- Он повесил трубку, - угрюмо сказала она.

- Кто?

- Ошибка, я думаю, - ответила она, - мне надо выпить. - Она подняла свой стакан. - На чем мы остановились?

- Что я больше вами не интересуюсь.

Ее лицо осветилось.

- Ах да, вспомнила! Я собиралась подвергнуть вас тесту Стейнвей. Безошибочно, знаете! Смотрите!

Театральным жестом она распахнула халат. Под ним был полосатый купальник, облегающий ее, как перчатка. Кому интересны перчатки?

- Это купальник, - сказал я, - чтобы купаться при людях.

- Вы шутник, Эл. Но подождите, это не все.

Она положила халат на стойку бара, подошла ко мне, прижалась спиной и стала ритмично поводить плечами, ласково мурлыкая. Мурлыканье стало настойчивее, и я заглянул ей в глаза. Теперь глаза были зелеными, с намеком на серое, покорные, слегка потерянные.

Она хрипло пробормотала:

- Не стойте столбом, делайте что-нибудь!

- Я не допил свой стакан, - любезно ответил я.

Она отошла, сузила глаза:

- Вы сегодня сильно сопротивляетесь, Эл. Но вы еще не прошли финальный тест.

Быстрым движением она спустила купальник, осторожно вышла из него, положила руки на бедра и посмотрела на меня, откинув голову.

Где-то я уже видел такое.

И я вспомнил. Это была поза номер два в непристойных журналах, этих дрянных отдушинах в одинокие юношеские ночи.

- Вы, кажется, ослабели, лейтенант, - сказала она вполголоса.

Я схватил ее одной рукой за плечи, другой - под коленки и поднял. Она обняла меня за шею, и ее мурлыканье выражало на этот раз безграничное одобрение.