Страница 20 из 51
– Куда ни плюнь, всюду писатели, – с досадой произнес Вирхов. – И как вам он, этот волк? Не сумасшедший ли?
– Пьяница, – ответил доктор, – но безобидный. Его опекает старшая сестра, но в отсутствии ее догляда пьет и холит своих иглокожих толстяков. Он мне еще утром предсказывал наводнение – его барометр действует точно. Кстати, он говорил, что дочь Сайкина могла убить отца. То есть он сам слышал угрозы.
– Об угрозах знаю, – Вирхов насторожился, – с этого момента прошу поподробнее.
Он отхлебнул чай из стакана, позвякивающего в казенном подстаканнике, и замер.
– Поподробней? Хорошо, – доктор отметил опасный блеск синих глаз юной сыщицы. – Капитан в отставке Суржиков наведывался в издательство Сайкина, там видел дочь книгоиздателя. Суржиков уверяет, что дамочка весьма скандальная, грозилась при свидетелях убить отца. Потом они вместе фотографировались: на фотографии кроме Суржикова, самого Сайкина и его дочери – господин Суходел, госпожа Малаховская и господин Полянский. В общем, люди достойные.
– Полянский? – спросила быстро Мура. – А он не врач?
Вместо доктора ответил следователь:
– Господина Полянского знаю, он вольно практикующий врач. Вчера имел честь познакомиться в цирке.
– Вы вчера были в цирке? – удивился доктор.
– Увы, пришлось. – Вирхов поморщился. – Боялся, что мой юный помощник, господин Тернов, не устоит перед чарами синьорины Чимбалиони.
– Той самой? – поинтересовалась Мура, живо представив себе яркие афиши, расклеенные по городу.
– Той самой. – Вирхов улыбнулся. – Предвижу следующий вопрос и сразу отвечаю. Да, хороша. Действительно хороша. А связана она с Сайкиным, навещала его в тайной квартире. Не исключено, что книгоиздатель для нее-то и оборудовал логово. Увы, Мария Николаевна, вы уж извините, но в жизни такие некрасивые истории часто встречаются. Вам, как сыщику, такие вещи следует иметь в виду, хотя по возрасту и положению, может, и не положено.
– Вы подозреваете ее в чем-то? – Мура невольно понизила голос.
– Я всех подозреваю, – ответил Вирхов. – Такова моя профессия. Господин Полянский произвел на меня благоприятное впечатление. В гримерной он был в сопровождении еще одного воздыхателя канатоходки – «сахарного барона» Отто Копелевича. Но тогда я еще не знал, что господин Полянский вхож в издательство господина Сайкина.
Вирхов замолчал.
– Господин Полянский, – осторожно вклинился доктор, – написал какую-то книжонку по костоправству, которую и издал Сайкин. Мне лично не доводилось с ним встречаться, но и ничего дурного о нем я не слышал. Одно скажу точно: серьезные медики публикуются в издательстве Эттингера, в «Практической медицине». Конечно, – заспешил Клим Кириллович, боясь оклеветать незнакомых людей, – и у Сайкина есть серьезные авторы, например, госпожа Малаховская…
– С госпожой Малаховской я познакомился, – сказал Вирхов. – Беседовал с ней в редакции. Много и мутно думает о спасении души. Своей и чужой. Автор морализаторских брошюр. Писательница известная, говорят, начинала с кулинарии и рукоделия…
– А я слышала, что госпожа Малаховская начинала со стихов, которые издал обожавший ее муж… – разочарованно протянула Мура.
– Представляю, какой она была красавицей в молодости, – вздохнул Вирхов.
Поймав удивленные взгляды своих молодых друзей, Вирхов смутился и сменил тему:
– А вы, Мария Николаевна? Как продвигается ваша учеба на курсах? Лекции, наверное, сегодня отменили в связи с непогодой?
– Да, отменили, – не моргнув глазом, солгала Мура, – а мы сейчас изучаем медиевистику.
– Медиевистику? Слыхал о такой, да только мельком.
Мура и доктор переглянулись и тут же вскочили. Дверь распахнулась, и на пороге появился худощавый, высокий человек в черном прорезиненном макинтоше и шляпе. Сняв головной убор, гость обнажил лепную, крупную голову с английским, спускающимся на затылок пробором. Эти энергичные черты лица и твердый подбородок элегантного шатена присутствующим были хорошо знакомы.
– Прошу прощения, – резким металлическим голосом провозгласил господин Фрейберг, давно заслуживший у газетчиков прозвище «король петербургских сыщиков».
– Карл Альбертович! Рад вас лицезреть! Какими судьбами? – Вирхов устремился навстречу тезке с радушным и даже восхищенным видом.
– Думал, мин херц, заглянуть к тебе в связи с делом, которое ты расследуешь, но вижу, что не вовремя.
Фрейберг галантно раскланялся с барышней и пожал руку Вирхову и доктору.
– Примите уверения в моем почтении, – сказал он и добавил со значением, обращаясь к Марии Николаевне: – Не исключал, что встречу здесь вас. Поэтому захватил для вас презент – книжку о жизни императора Павла! Вам, будущему историку, пригодится.
Под недоуменными взглядами мужчин Мура приняла книжку и смущенно спрятала ее в ридикюль. На что намекает Фрейберг? Неужели он знает о ее расследовании? Откуда? Или он установил за ней слежку? Не нанял ли он того человека, который стоял в Пустом переулке, когда приходила госпожа Филиппова?
– Это имеет отношение к медиевистике? – участливо спросил Вирхов.
Фрейберг уселся на стул, закинул ногу на ногу, снятую шляпу водрузил на колено и, опершись другой рукой на массивный черный зонт, с которого на пол струйками сбегала вода, рассмеялся:
– Это имеет отношение к «Автомобилю Иоанна Крестителя».
Вирхов с трудом скрыл обиду – ему показалось, что старинный друг над ним насмехается.
– Любезнейший Карл Иваныч, – оставив в покое шляпу и подняв указательный палец вверх, Фрейберг добавил: – я шучу. Но шучу со смыслом. Я же сказал, что пришел к вам в связи с убийством господина Сайкина.
– Вы считаете, что его убили? – недоверчиво спросил доктор. – А кто?
Фрейберг никак не отреагировал на реплику доктора Коровкина и продолжил:
– В этом деле есть маленькая, но существенная странность. Вы забираетесь читать книгу Конан Дойла?
– Собираюсь, пока еще не успел, – быстро ответил Вирхов, забыв об обиде: Фрейберг очень волновался, только в такие моменты король петербургских сыщиков делал ошибки в русском языке. – А что?
– Понимаете, друзья мои, я эту книжку прочел давно, когда она еще только вышла, и был весьма удивлен. Понимаете, в самом начале года этой весны…
– Весны этою года, – участливо поправил Вирхов.
– Да, так вот я расследовал дело, весьма похожее на то, которое описал господин Конан Дойл.
Доктор Коровкин, неприятно задетый невниманием Фрейберга, скрывая обиду, заметил как можно мягче:
– Все преступления похожи друг на друга.
– Мое дело носило конфиденциальный характер, вы понимаете? Но кое-какие детали в прессу просочились, хотя и без указания имен.
– А в твоем, мин херц, деле автомобиль тоже участвовал? – спросил Вирхов.
– Совершенно верно, только на его передней крышке помещалась икона Святителя Николая.
– Это в корне меняет дело, – решил смягчиться доктор Коровкин. – Все убийства, шантажи и грабежи похожи друг на друга. А вот чтобы образами святых украшали автомобили в массовом порядке – навряд ли.
– Вы совершенно правы. – Фрейберг снизошел до доктора и улыбнулся.
– Я еще не читал этой дрянной книжонки, – Вирхов нахмурился, – и не понимаю, что ты хочешь сказать?
– Неужели Конан Дойл тайно приезжал в Петербург? – глаза у Муры горели. – А мы пропустили этот исторический момент!
– Я сказал все. – Фрейберг поднялся, поклонился Муре, обменялся с мужчинами рукопожатиями. – А дальше думайте, Карл Иваныч. В утешение вам скажу, что у меня пока нет никаких объяснений засиму факту.
– Сему, сему факту, – под нос себе пробормотал Вирхов, провожая друга до дверей.
Когда дверь за королем петербургских сыщиков закрылась, озадаченный Вирхов вернулся к своему столу.
– Где, где этот сайкинский шедевр? Нужно срочно его прочитать, будь он проклят. Пустая трата времени, скорее всего, решительно не понимаю, при чем здесь расследование Фрейберга. Но он никогда просто так не приходит! Значит, сидит у него какая-то тайная мыслишка, сидит…