Страница 20 из 31
Гор опускает руку на плечо Оакима и слегка встряхивает его. Оаким стонет.
-- Не забывай, что жезл жизни -- это и копье смерти! -кричит Фрамин и, делая выпад, пронзает жабу, сидящую у левой руки Гора.
Гор не успевает обернуться, как внезапный порыв ветра проносится по комнате, а жаба стремительно вырастает в высокую фигуру, стоящую в центре стола.
Золотистые волосы взъерошены, тонкие губы растянуты в улыбке, и зеленые глаза его сияют, когда он видит забавную картину у своих ног.
Принц-Который-был-Жабой дотрагивается до красного пятна на плече и говорит Фрамину: -- Разве не знал ты, что сказано: "не обижай птицу и зверя"?
-- Верно, сказано, -- отвечает Фрамин, улыбаясь. -- У Киплинга. И еще в Коране.
-- Тысячеликий негодяй, -- говорит Гор, -- тот ли ты, кого я ищу? Тебя ли именуют многие Принцем?
-Сознаюсь, это мой титул. А вы помешали моим размышлениям.
-- Я пришел помешать тебе жить, -- сообщает Гор, извлекая из-за пояса тонкую стрелу -- единственное свое оружие -- и отламывая ее наконечник.
-- Ты думаешь, я не наслышан о твоей силе, брат? -говорит Принц, когда Гор поднимает наконечник стрелы, держа его между большим и указательным пальцами. -- И мне ли не знать, что ты можешь одним лишь усилием мысли увеличить массу или скорость любого предмета в тысячу раз?..
В руке Гора мелькает неясная тень, по комнате разносится грохот, и Принц вдруг оказывается в двух футах слева от того места, где только что стоял, а наконечник протыкает камень стены и улетает дальше -- в пыльную и ветреную ночь Марачека. Принц тем временем продолжает: -- ...И разве не знаешь ты, брат, что я могу переместиться на любое невообразимое расстояние, даже за пределы Средних Миров, тем же усилием, что позволило мне избежать твоего удара?
-- Не называй меня своим братом, -- произносит Гор, поднимая древко стрелы.
-- Но мы действительно братья, -- говорит Принципа крайней мере, сыновья одной матери. Гор опускает руку.
-- Я не верю тебе!
-- А от кого же, по-твоему, ты получил свои богоподобные таланты? От Осириса? Хирургия могла дать ему цыплячью голову, а его собственная сомнительная наследственность -- способности к математике, но ты и я -- меняющие облик, -- сыновья Пеплы, Ведьмы Лоджии!
-- Будь проклято ее имя!
Принц внезапно появляется перед ним, и в тишине раздается звук пощечины.
-- Я мог бы убить тебя сотню раз, пока ты стоял здесь. Но не стал, потому что ты мой брат. Я мог бы убить тебя сейчас, но не убью. Причина та же. Я не ношу оружия, поскольку совсем не нуждаюсь в нем, и не таю злобы, иначе бремя моей жизни стало бы невыносимым. Но не тебе судить о нашей матери, ибо ее пути ведомы только ей. Я в равной степени не порицаю и не восхваляю ее. Я знаю, ты пришел сюда убить меня. Если хочешь получить такую возможность -- попридержи свой язык, брат.
-- Ладно, больше не будем о ней.
-- Очень хорошо. Ты знаешь, кем был мой отец, знаешь и то, что я не новичок в воинском искусстве. Я дам тебе шанс убить меня в схватке, но только если ты сначала кое-что для меня сделаешь. В противном случае я исчезну, найду еще кого-нибудь себе в помощники, а ты можешь провести остаток своих дней, разыскивая меня.
-- Наверное, это оракул и предвещал, -говорит Гор, -- и он сулит мне дурное. Однако я не могу упустить случай исполнить свою миссию раньше, чем этого добьется эмиссар Анубиса -- вот этот Оаким. Я не знаю его сил, которые могут и превышать твои. Я буду соблюдать перемирие, выполню твою просьбу, а потом убью тебя.
-- Этот человек и есть посланец Дома Мертвых? -- Принц долго смотрит на Оакима.
-- Да.
-- А ты знал это, мой Ангел Седьмой Станции?
-- Нет, -- откликается Фрамин с легким поклоном.
-- И я не знал, Повелитель, -- вторит Мадрак.
-- Тогда разбуди его. И Генерала.
-- Если ты сделаешь это, -замечает Гор, -считай, что я тебе ничего не обещал.
-- Разбуди обоих, -- повторяет Принц и складывает руки на груди.
Фрамин поднимает трость -- зеленые огни падают на два распростертых тела.
Ветер завывает с удвоенной силой. Гор смотрит то на одного, то на другого, и лицо его спокойно: -- Ты встал ко мне спиной, брат. Повернись, я хочу видеть твои глаза, когда свершится мое желание. Сейчас я ничего не должен тебе. Принц оборачивается:
-- Эти люди тоже нужны мне. Гор качает головой и поднимает руку. Вдруг: -- Какая трогательная встреча, -- заполняет комнату голос, -- наконец-то три братца собрались вместе!
Гор отдергивает руку как от змеи -- тень черной лошади лежит между ним и Принцем. Он закрывает глаза рукой и опускает голову. -- Я забыл, -- говорит он, -- из того, что я сегодня узнал, следует, что я -- и твой... родственник.
-- Не принимай слишком близко к сердцу, -- произносит голос, -- ведь я знал это тысячу лет и ничего, прожил и с этим.
Оаким и Генерал просыпаются от смеха, похожего на свист ветра.
БРОТЦ, ПУРТЦ И ДУЛЬП
-- Передай пустую иголку, пожалуйста.
-- Что-что?
-- Передай пустую иголку!
-- У меня ее нет.
-- Она у меня.
-- Почему ты сразу не сказала?
-- Почему ты сразу не спросил?
-- Извини. Только дай ее мне. Спасибо.
-- Зачем ты все шлифуешь ее? Она готова.
-- Ну, чем-то же надо заняться. Ты всерьез думаешь, что он когда-нибудь пошлет за ней?
-- Конечно, нет. Но это не основание для безделья!
-- А я считаю, что он пошлет за ней!
-- Тебя никто не спрашивает.
-- А я никому и не отвечаю. Просто говорю, что он за ней пошлет.
-- На что она ему? Инструмент, который никто не сможет использовать.
-- Раз он заказал ее, она ему нужна. Он единственный из своего племени, кто приходит сюда по делу, и еще он -джентльмен, я знаю, что говорю. Скоро он или кто-нибудь им посланный явится сюда, чтобы забрать ее.
-- Ха!
-- Вот тебе и "ха"! Подожди, сам увидишь.
-- Выбора-то у нас все равно нет.
-- На, забери свою пустую иголку.
-- Почему бы тебе не сесть на нее?!
ЦЕРБЕР ЗЕВАЕТ
Пес перебрасывает перчатку от одной головы к другой, пока, зевнув, не промахивается, и та падает на землю.
Он извлекает ее из костей, валяющихся вокруг, виляет хвостами, сворачивается клубком и закрывает четыре глаза.
Но еще четыре глаза горят, как угли, во тьме, что лежит за Не Той Дверью. Над ним, в лабиринте, мычит Минотавр...
БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ
Пятьдесят тысяч приверженцев Старых Сандалий, ведомые шестью жрецами-кастратами, поют величественную литанию. Тысяча воинов, обезумевших от наркотиков, выкрикивает "слава -слава-слава" и потрясает копьями пред алтарем Неодеваемых.
Начинается дождь, но на него не обращают внимания.
НИКОГДА НЕ БЫТЬ
Осирис держит в руке череп и смеется, нажимая кнопку:
-- Когда-то смертная, теперь ты вечно будешь пребывать в Доме Жизни. Когда-то красивая, ты увяла. Когда-то гордая, ты докатилась до этого.
-- А кто, -отвечает череп, -- кто виноват? Не ты ли, Повелитель Дома Жизни, не дающий мне отдыха? И опять смеется Осирис:
-- Знай же, что я использую тебя как пресс-папье.
-- Если ты когда-нибудь любил -- прошу, разбей меня и позволь умереть! Не оживляй часть той, что когда -- то любила тебя!..
-- Но, дорогая моя леди, однажды я могу вернуть тебе тело, чтобы вновь почувствовать твои ласки...
-- Мысль об этом мне отвратительна.
-- Мне тоже. Но когда-нибудь она может показаться мне забавной.
-- Ты мучаешь всех, кто навлек на себя твою немилость?
-- Нет-нет, скорлупа смерти, разве я так жесток? Правда, Ангел Девятнадцатой Станции попытался убить меня, и сейчас его нервная система живет, вплетенная в ткань ковра, на котором я стою; правда и то, что другие мои враги существуют в более простых формах -- в каминах, холодильниках и пепельницах. Но не подумай, что я мстителен. Как повелитель Жизни, я только обязан воздавать тем, кто угрожал жизни, по делам их.