Монах и кошка

- Недавно померла старшая дочка здешнего наместника, - хмуро напомнил Бэнкей. - Уж не ее ли это штучки?

- Призрак для молодого человека, конечно, куда опаснее лисицы, согласился Остронос. - Всю жизнь высосет и выпьет. Ну, что, поднять тебя на сосну? Убедись, что там у них все в порядке, и сядем перекусим. Я тоже не с пустыми руками. Еще с осени мы запасли сушеную хурму.

Тэнгу ударил крыльями по воздуху и вспорхнул на ветку.

- Ого! - вдруг сказал он. - Бэнкей, никакой закуски не получится! Там у них страшная суматоха!

- Ну-ка, помоги, - спокойно попросил Бэнкей, протянув вверх мускулистую руку. С ветки свесилась покрытая серой чешуей нога - почти человечья, но с длинными когтистыми пальцами. Бэнкей поудобнее захватил эту ногу, чтобы когти сомкнулись на его запястье, и это встречнее движение было для обоих, монаха и тэнгу, привычным.

Несколько раз хлопнув крыльями, тэнгу снялся с нижней ветки и перебрался повыше. Бенкея он усадил в развилку, не размыкая когтей, пока тот не устроился вполне безопасно.

- Однако и растолстел же ты, благочестивый наставник! - ехидно заметил Остронос. - А я-то думаю, с чего монахов в народе зовут жирными бездельниками... Ну, любуйся!

С высокой сосны действительно была видна странная суета вокруг повозки и носилок.

Кэраи спешились и окружили брошенные в снегу носилки, выставив перед собой обнаженные мечи и прицеливаясь в носилки из луков. Судя по движениям, они ударяли о мечи лезвиями своих ножей, хотя звон до сосны, понятное дело, не долетал. Кое-кто просто дергал тетиву, что обычно помогает против нечисти. Нарядная свита Фудзивара Нарихира улепетывала в одну сторону, носильщики Норико - в другую. Юкинари не мог сладить с перепуганным конем. А из покинутой всеми повозки выглядывал Нарихира и что-то кричал, только ветер не доносил его криков до ушей монаха и тэнгу.

- Что бы это значило? - спросил Бэнкей. - Они так перепугались, будто там, в носилках, по меньшей мере стая тэнгу!

- Стая не поместится, - возразил Остронос, - да и никто из наших в носилки не полезет. Потому что незачем. Гляди, гляди, отступают!

Очевидно, Нарихира взял власть в свои руки. Кэраи, пятясь, отходили к его повозке. Туда же подъехал Юкинари и прямо с седла соскочил в повозку. Не пряча меча в ножны, подошел Кэнске и, повинуясь жесту хозяина, присел на самый край, туда, где свешивалась нарядная циновка. Молодые господа и старый слуга, почти сталкиваясь лбами, что-то взволнованно обсуждали.

- А дело-то серьезное, - заметил Остронос. - Смотри, и старшего кэрая усадили! Я его знаю, он вояка опытный, не беспокойся - во всем разберется!

Но опытный вояка только тряс головой.

Нарихира кликнул одного из кэраев и послал его вдогонку за своей перепуганной свитой.

- Уж не залез ли туда ноппэрапон? - вдруг сообразил монах. - С этой нечистью я знаком! И управлюсь запросто! Они, чудаки, надеются его звоном мечей отогнать! Спусти-ка меня поскорее вниз!

- Ноппэрапон безобразничает по ночам, - напомнил тэнгу. - Днем его от человека не отличить. Лиловый гладкий шар вместо рожи и сотня глаз на икрах у него только в темноте появляются. Его действительно звоном мечей и тетивы от лука не проймешь. И каппе в носилках делать тоже нечего. Во-первых, все ручьи льдом затянуты, ему из воды попросту не выбраться. Во-вторых, каппа далеко от берега ни за что не отойдет. Да что же там, в носилках, за нечисть такая?!.

Другого кэрая Нарихира послал за носильщиками. Кэнске самолично, поскольку погонщик быка сбежал вместе с прочими, хлестнул красавца-быка и направил его прочь от носилок.

Бэнкей и тэнгу следили с сосны, как перепуганные люди собираются вокруг нарядной повозки, остановившейся по меньшей мере в пяти сотнях шагов от брошенных носилок, в которых угнездилась загадочная нечисть.

- Постой! - вдруг воскликнул Остронос. - Ведь с ними была девушка! Ее-то и везли в носилках! А в толпе я ее не вижу!

- Я тоже не вижу никакой девушки, - сказал Бэнкей. - Похоже, с ней-то и стряслась беда. А вовсе не с молодыми господами. Не думал я, что отец-настоятель так жестоко ошибется. Стареет, видно.

- С девушкой ничего не случилось, - вдруг заявил тэнгу. - Девушка жива и невредима.

- Откуда ты знаешь?

- Посмотри на носилки - и ты узнаешь то же самое!

Бэнкей отвел взгляд от перепуганной толпы, перед которой Нарихира держал беззвучную речь, и увидел Норико.

Она с трудом выбралась из носилок и, увязая в снегу, путаясь в тяжелых многослойных одеяниях, брела прочь - к лесу. Споткнувшись, она опустилась на колено и поднялась с большим трудом, но без помощи рук.

- Она что-то несет за пазухой, - сказал тэнгу. - Что-то тяжелое. Обе руки заняты.

- Оно тяжелое и шевелится, - вглядевшись, добавил Бэнкей. - Что же там у них стряслось?

* * *

А в это время Фудзивара Нарихира и Минамото Юкинари, забравшись в повозку, уже сердито спорили.

- Пропади она пропадом, твоя госпожа кошка! - яростно шептал Нарихира. Ты понимаешь, что случится, если мы привезем в Хэйан оборотня?! Оборотня - в государев дворец?!. Спаси и помилуй нас, Дзидзо-сама!

- Погоди, не кричи, Нарихира-сама! - уговаривал его Юкинари, не меньше приятеля испуганный такой жуткой возможностью. - Мы доедем до ближайшего храма или монастыря, а там ученые монахи пусть разбираются, кто из двух кошек - госпожа кошка, а кто - мерзкий оборотень! Над оборотнем прочтут заклинания - ну, ты же знаешь, как они это умеют...

- Знаю! - отрубил Нарихира. - Читал один такой заклинания над моей бабушкой, когда она разогнуться не могла!

- Ну и как? Выпрямилась?

- Выпрямилась! Теперь согнуться не может! Что за дуру взял ты с собой, Юкинари-сама? Она что, не чувствует, когда у нее за пазухой одна кошка, а когда - целых две?

- Девчонка - просто дочка нашего повара. Никто и никогда не требовал от нее ума, - высокомерно, невзирая на обстановку, отвечал Юкинари. - Может, ты еще захочешь, чтобы она стихи сочиняла? Оборотень появился в носилках, когда она спала, и забрался ей за пазуху. Естественно, она этого не почувствовала, раз оборотень ее заморочил.

- Я только не пойму, зачем оборотню понадобилось принимать кошачий облик! Ведь сразу же понятно - когда мы увидим в носилках двух совершенно одинаковых кошек, то сразу поймем, что дело нечисто!

- Может быть, этот оборотень сошел с ума? - предположил Юкинари. - Ты что-нибудь слыхал о сумасшедших оборотнях?

- Нет! - отрубил Нарихира. - И я не повезу в Хэйан эту нечисть. Надо оставить обеих кошек в лесу - и настоящую, и поддельную.

- Отец убьет меня, - уверенно сказал Юкинари, - если я не доставлю ко двору госпожу кошку. Это - надежда всей нашей семьи. Ты же знаешь, мы из небогатых... И отец с таким трудом получил пост наместника провинции...

- Если все дело только в этом, то не беспокойся, - приосанившись, отвечал Нарихира. - Мы пойдем к моему дяде, расскажем ему, чем ты пожертвовал ради благополучия государя... ты же только ради благополучия государя отказался везти в Хэйан обеих кошек, понял? И зеленый наряд куродо тебе обеспечен! Более того - дядя подскажет тебе, на ком лучше жениться. Тебе ведь уже есть четырнадцать лет?

- Когда зацветут павлонии, исполнится пятнадцать.

- Значит, скоро. Я в твои годы уже не только был женат, но и порадовал младшей супругой свою госпожу из северных покоев, - со скромной гордостью сообщил восемнадцатилетний Нарихира.

- А сколько у тебя теперь жен?

- Три, и этого мужчине вполне должно хватать. Я навещаю каждую по меньшей мере шесть раз в месяц. Значит, решено - никаких кошек мы с собой в столицу не берем. Они и в лесу не пропадут. Позови Кэнске, скажи, что мы двигаемся в путь.

Юкинари высунулся из повозки и открыл было рот, но старший кэрай уже стоял рядом, держа под уздцы своего коня.

- Не позволит ли мне господин догнать Норико? - нерешительно спросил он. - Я боюсь, что девочка пропадет в лесу. А ее отец так уж просил меня присмотреть за ней!