Монах и кошка

- Должно быть, обидел я здешнего тэнгу, - смеясь, отвечал Нарихира. Вообрази, Юкинари-сама, отправляюсь я в паломничество, как подобает, в экипаже, со слугами, в замечательном наряде - на мне было охотничье платье цвета ярко-желтой керрии и шесть нижних одежд из палевого шелка-сырца. А густо-лиловые шаровары, естественно, сплошь затканы узором из виноградных листьев, а края шаровар подобраны кверху и подвязаны шнурами изящнейшим образом! Это новая мода, я научу тебя... Когда я ехал, все оборачивались! И бредет мне навстречу скверный гадальщик! Мне бы проехать мимо, потому что гадальщиков и при дворе раз в десять больше, чем нужно бы. Так нет же - я велю остановить быка, гадальщик бросается к моей повозке и, разумеется, устраивает мне целое представление.

- Уж не тот ли тебе попался негодяй-гадальщик, что и мне, Нарихира-сама? спросил Юкинари, двумя пальцами взяв аппетитнейший моти.- Ведь он в конце концов настоятельно присоветовал тебе переменить направление пути!

- Как ты угадал? - изумился придворный. - Вот удивительное дело! Ну, как меняют направление пути, ты знаешь и сам...

- Тише, Нарихира-сама,- сказал Юкинари. - Гляди, отец настоятель задремал.

Нарихира покосился на старенького монаха. Тот действительно закрыл глаза и прислонился к стенке.

- В его годы и следует по ночам спать, а не гостей принимать, - буркнул Нарихира. - Мы ведь с ним до твоего прихода как уселись за стол в час Петуха, так и не вставали... а сейчас уже час Крысы, надо полагать?

- По-моему, еще час Свиньи. Ну так заехали вы, чтобы переменить направление пути, в первую же попавшуюся усадьбу, переждали там часа два-три, и что же дальше? Двинулись к монастырю?

- Этот проклятый гадальщик попался мне уже вечером, так что я заночевал со всей своей свитой на мерзком постоялом дворе, где мне подсосывали каких-то неумытых девиц, Юкинари-сама! Вообрази - знатному человеку, которому достаточно написать письмо самой известной придворной даме, чтобы она ответила взаимностью! Но это еще полбеды. Я рассчитывал, что проведу в монастыре не более суток и сразу же вернусь в Хэйан. А прибыл туда с опозданием на сутки, во-первых, а во-вторых, как я уже догадался, разозлил одного из здешних тэнгу. Очевидно, они не любят охотничьих кафтанов цвета керрии... Вдруг поднялся ветер, началась метель, повалил мокрый снег словом, кафтан мой погиб безвозвратно!

- Ты же сидел в повозке!

- Ты не представляешь, Юкинари-сама, какое это жалкое зрелище опрокинутая повозка! Естественно, в такую метель ничего иного и не могло случиться. Хорошо еще, что повозка с быком удержались на тропе, а не покатились по крутому склону. И вот я прибыл в монастырь - не лучше нищего оборванца или того же мерзкого бродячего гадальщика. А в вершинах сосен как будто даже хохот слышался! Не иначе, на ветке сидел тэнгу, хлопал крыльями и издевался надо мной...

- И ты пережидаешь здесь плохую погоду? - спросил Минамото Юкинари.

- Да, и молюсь о том, чтобы боги покарали этого гнусного гадальщика... погоди, а ты? Что вышло с гадальщиком у тебя?

Юкинари усмехнулся.

- Возможно, я тоже буду молиться о гадальщике, - сказал он. - Но только для того, чтобы боги вознаградили его и в будущем воплощении он стал бы, ну, хоть дворцовым слугой!

- Тише, а то разбудишь отца настоятеля, - предупредил Фудзивара Нарихира.

- Дело в том, что я не собирался ехать в Хэйан так рано, - начал Юкинари. - Я хотел прибыть к твоему родовому празднику - дню святилища Касуга.

- Да это же первый день Обезьяны, и до него еще по меньшей мере две луны! - воскликнул Нарихира.

- Но случилось совершенно неожиданное и неслыханное происшествие. Ты знаешь, что живем мы у самого побережья и часто наблюдаем морские осенние бури.

- Когда-нибудь я приеду к тебе полюбоваться морем и мы там сложим по две-три танка в честь волн и красивых рыбачек, - пообещал Нарихира. - И непременно чтобы был дымок от солеварен.

- Насчет красавиц рыбачек ничего тебе не скажу, иногда мне кажется, что их придумал какой-нибудь древний поэт, а может, двести лет назад они еще и водились. Дымок от солеварен будет непременно, - усмехнулся Юкинари. Но соблаговоли, Нарихира-сама, дослушать до конца. Мы любовались кипящим морем и увидели попавшее в бурю корейское судно. Должно быть, оно сбилось с пути и два дня пыталось подойти к берегу, но наконец стало тонуть. Отец приказал рыбакам выйти на лодках в море, чтобы спасти хоть кого-нибудь, но все, кто был на этом судне, утонули. Очевидно, плохо молились богу Фунадама-сама. Рыбаки вытащили из воды - угадай, кого!

- Если все люди утонули... - нерешительно начал Нарихира. - Животное какое-нибудь? Собаку?

- Кошку!

- Кошку?!

- Кошку! Да еще какую! Нарихира-сама, клянусь тебе, что у самого императора нет такой красавицы!

- Можно подумать, что у него так уж их много! Да придворных кошек, мне кажется, можно на пальцах пересчитать. Правда, их могло быть и больше, но он уже роздал самым знатным придворным несколько маленьких котят.

- Когда госпожу кошку обсушили и согрели, отец приласкал ее и велел надеть ей красивый ошейник. А потом позвал меня и сказал - сын, собирайся в дорогу, я знаю, что ты давно хотел ехать в Хэйан ко двору государя, и вот замечательный случай! Видишь ли, Нарихира-сама, отец сразу все придумал и рассчитал. Моя сестра Йоко служит у госпожи Кокидэн...

- Можешь не продолжать! - воскликнул Нарихира. - Государь совсем недавно женился на этой красавице, окружил ее новыми придворными дамами и поселил ее во дворце Кокидэн! Он часто бывает там, и если твоя сестра вовремя вынесет на руках красивую кошку, судьба ее обеспечена! Возможно даже, что государь действительно обратит на нее внимание и приблизит ее к себе. Это было бы неслыханной удачей для всей вашей семьи!

- Ты прав, именно это и сказал мне отец. Он также велел обращаться с госпожой кошкой почтительно, потому что она предназначена развлекать самого государя. Вот почему мы посадили в носилки дочку нашего повара Норико, а ей за пазуху поместили госпожу кошку. Вот почему мы в такое неподходящее время двинулись в путь.

- Жаль только, что ты можешь опоздать к восьмому дню Нового года, заметил Нарихира.

- Почему, Нарихира-сама?

- Потому что именно в этот день государь присваивает фрейлинам более высокие звания! Вот было бы кстати... Впрочем, и так все это замечательно, и ты обязательно прикажешь своей Норико принести госпожу кошку, но что же было с гадальщиком?

- С гадальщиком? Гадальщик, можно сказать, кинулся под копыта моему коню, чтобы заставить меня переменить направление пути! Но это было утром, мы свернули с дороги и вскоре оказались в небольшой усадьбе. Отродясь я не видывал такой жуткой развалины! А какая там была вонь!

Фудзивара Нарихира удивленно приподнял красивые брови, и Юкинари опомнился. Такое восклицание было не к лицу молодому придворному, и юноша принялся исправлять ошибку.

- Была особенная прелесть в сломанных воротах, от которых уцелели только столбы, в одряхлевших ступеньках, в утративших блеск полах и перильцах, как можно более мечтательно и задумчиво сказал он. - Все заросло высокой полынью. Обвалилась ограда, водяные травы заглушили пруд. И мне показалось, что с этой старой усадьбой связана чья-то печальная судьба. Там могла жить в одиночестве дама, которую бросил возлюбленный...

Юкинари замолчал, исподлобья глянув на собеседника - одобряет ли тот его поэтическую речь? Нарихира одобрительно кивал.

- Хозяев и слуг там не было уже много лет, один только старый привратник... по-моему, не в своем уме, потому что поздравлял нас всех подряд с праздником Звезд, а был, как на смех, первый день Свиньи... Старый привратник отвел нас в один из павильонов, где еще уцелела крыша, - переждать положенное время. Пока мои кэраи играли в сугороку и в го, я отправился побродить по усадьбе. И погляди, что я нашел!

Юкинари вынул из-за пазухи сверток, размотал бледно-зеленый шелк и достал лист бумаги. Нарихира взял этот лист, прочитал написанные на нем строки и с подозрением взглянул на Юкинари.