Сэндсторм

– Хватит, ты уже чистый. Вытирайся и одевайся.

Грязную одежду куда-то забрали, а Чарли выдали накрахмаленную белую рубашку, брюки из плотного черного материала и черный пиджак с узкими лацканами. Интересно, мелькнула у него шальная мысль, это что, излюбленный наряд террористов? Пиджак оказался туговат в плечах, зато брюки были в поясе на несколько размеров больше, чем следовало; впрочем, к ним прилагался ремень из полупрозрачного зеленого пластика. Мустафа обошел вокруг Чарли, осмотрел его с ног до головы, остановился, торжественно поправил воротничок рубашки и потрепал по щеке.

– Посмотри мне в глаза. – Чарли поднял голову, моргнул и отвернулся. – Замечательно! Если ты повторишь свое движение перед камерами, я тебя расцелую!

Вернувшись в камеру, Чарли получил первую за много дней порцию еды – крохотную тарелочку риса с овощной подливкой. Он принялся есть, стараясь не торопиться, чтобы избежать несварения желудка. Вскоре после полуночи его отвели в импровизированный конференц-зал в подвале здания.

В дальнем конце зала помещалась деревянная платформа, на которой стояли четыре складных металлических стула; перед ними возвышался грубый стол, заставленный графинами с водой и микрофонами. На стене висел цветной фотопортрет полковника Муамара аль-Каддафи, столь огромный, что поры на лице диктатора были размером с десятицентовую монетку. Чарли вытолкали на платформу и велели сесть на второй стул слева. В зале находилось с десяток вооруженных автоматами солдат и несколько техников, которые возились с телекамерами. Если не считать платформы, все свободное пространство занимали ряды стульев, общее количество которых составляло что-то около сотни. Чарли сел, ощущая спиной пристальный взгляд Каддафи. Тут распахнулась боковая дверь, и в зал вошел Мустафа, за которым следовали Мартин и Свитс; замыкал шествие солдат с автоматом наперевес. Оба негра были облачены в военную форму цвета хаки. Свитс держал свою левую руку под каким-то странным углом; рукава его рубашки были опущены, чтобы скрыть многочисленные швы. Они поднялись на платформу. Мустафа расположился рядом с Чарли, махнул рукой Свитсу и Мартину, посмотрел на солдата и прищелкнул пальцами. Тот сообразил, что попал в фокус камеры, и поспешно отодвинулся.

– Где Дженнифер?

– Она появится ближе к концу, – ответил Мустафа, одарив Чарли благосклонной улыбкой. – После того, как вы трое вернетесь к себе.

– Почему? – Чарли моргнул и отвернулся, осознав вдруг, что в своем мешковатом костюме изрядно смахивает на героя Чаплина.

– Так надо, – отозвался Мустафа. – Мы сочли, что вас лучше держать отдельно друг от друга.

Под потолком вспыхнули софиты. Техники продолжали возиться с камерами. В зале по двое – по трое начали появляться высокопоставленные чины ливийской армии. Они перебрасывались замечаниями, рассаживались, кому где нравилось. Корреспондентов пока не наблюдалось. Чарли решил, что настала пора действовать: не хватало еще, чтобы ливийцы включили камеры. Он перегнулся через Мустафу и произнес, обращаясь к Мунго:

– Ты возьмешь того парня с автоматом.

– Идет. Скажешь, когда?

– Сейчас!

Мустафа недоверчиво уставился на пленников. Мунго поднялся и направился к солдату. Чарли подождал, пока Мустафа сунет руку в карман, а затем ударил его ребром ладони по шее. Мустафа удивленно фыркнул и повалился вперед.

Чарли выхватил у него пистолет. За спиной раздался крик, затем послышался глухой стук. Свитс вскочил, опрокинул стол, спрыгнул с платформы и двинулся к сидевшим в зале офицерам. Пистолет Мустафы оказался автоматическим.

Чарли снял оружие с предохранителя. Тем временем Свитс пнул в пах пятизвездного генерала, освободил того от револьвера и выстрелил в потолок. Ливийцы застыли в неподвижности. Долго это продолжаться не могло. Мустафа застонал; Чарли рывком поставил его на ноги. Внезапно к ним повернулась одна из телекамер. Мунго дал короткую очередь.

Задребезжало лопнувшее стекло, оператор рухнул на пол, ударившись головой в наушниках. Какой-то солдат в углу зала сдернул с плеча винтовку. Свитс отреагировал мгновенно: вставил в рот генералу ствол пистолета и издал предупреждающий возглас. Солдат выронил оружие.

– Забирай генерала! – крикнул Чарли и бросил Мустафе: – Ты идешь с нами.

– Я отказываюсь.

– Тогда мы убьем генерала. Если хочешь, переведи, но побыстрее. – Мустафа повернулся к офицерам и заговорил по-арабски; чувствовалось, что он напуган до полусмерти.

– Пошли, – распорядился Чарли. Они прошли через зал, Чарли распахнул дверь в коридор. Навстречу бежал солдат.

Мунго выстрелил, и солдат словно споткнулся и упал. Чарли наставил на Мустафу пистолет:

– Где Дженнифер? – Мустафа пожал плечами и отвернулся. Чарли прострелил ему запястье. Мустафа закричал. Чарли приставил ствол к его груди:

– Где Дженнифер?

– В госпитале. У Асфара.

Из-за угла высунулась чья-то голова. Свитс выстрелил, и голова исчезла.

– На лестницу, – сказал Чарли.

– Нас наверняка будут ждать, – Мунго дернул за золотой кант, что свисал у генеральского погона. – Отобьемся?

– У него звезд больше, чем на голливудском бульваре, – Свитс покачал головой. – Видать, важная шишка.

Чарли подтолкнул Мустафу вперед, нагнулся и подобрал автомат, который выронил убитый солдат. Мунго схватил генерала за руку и потащил за собой. Они сбежали по лестнице, стуча каблуками по бетону ступенек. Лестница заканчивалась стеклянной дверью, по ту сторону которой виднелись две фигуры в форме. Мунго нажал на спусковой крючок. Автомат затрещал, дверь разлетелась вдребезги, осколки стекла окрасились кровью. Они устремились по коридору. Вдруг сзади по ним открыли огонь: пули отскакивали от кафельных стен, рикошетили от потолка. Мунго остановился, повернулся и дал очередь с бедра. Генерал что-то крикнул по-арабски, и стрельба прекратилась. Створки двери в операционную с шипением разошлись в стороны. Асфар стоял у дальней стены, прижавшись к ней спиной. Он одной рукой обнимал Дженнифер, а во второй держал шприц, который приставил к горлу женщины. Чарли медленно шагнул к нему.

– Назад! – Асфар вонзил иглу в горло Дженнифер. Чарли словно не слышал. Палец Асфара – тот, что лежал на толкателе – задрожал, в шприце заплескалась желтоватая жидкость. Чарли поднял пистолет, прицелился доктору в лоб.

– Давай, – проговорил Свитс.

Нервы Асфара не выдержали. Шприц упал на пол. Дженнифер тоненько вскрикнула, вырвалась, подбежала к Чарли, прильнула к его груди. Он погладил ее по голове, наслаждаясь теплом и податливостью женского тела. В коридоре вновь началась стрельба.

– По кому они палят? – удивился Свитс.

– Наверно, по своим, – усмехнулся Мунго.

– Здесь есть другой выход? – спросил Чарли у Мустафы.

Тот не ответил: по его бледному лицу стекали крупные капли пота. Чарли приблизился к распахнутой двери в дальнем конце операционной – та вела в кладовую. Взгляд Чарли задержался на двух стальных канистрах. Бензин! Каждая из канистр имела фута четыре в высоту и около восемнадцати дюймов в диаметре; они стояли на четырехколесной тележке.

Чарли выкатил тележку из кладовой.

– Неплохая мысль, – одобрил Мунго. – Однако я придумал кое-что получше. – Он заставил Асфара обхватить канистры, а затем привязал доктора к тележке хирургической марлей.

– Ужасно. – Свитс состроил гримасу.

– Зажмурься, тогда ничего не увидишь. – Мунго покатил тележку к двери в коридор.

– Вперед! – Свитс повел дулом автомата. Мустафа и генерал беспрекословно подчинились.

– Сдавайтесь, пока не поздно, – прошипел Асфар.

– Уже поздно. – Свитс подмигнул Дженнифер. – Дело в том, что мы прибыли из другого часового пояса.

Мунго выглянул в коридор. У него над головой просвистела пуля, он отпрянул.

– Что теперь? – поинтересовалась Дженнифер.

– Погасим свет. До лифта футов тридцать, он по левую сторону коридора. Закатим внутрь тележку, нажмем кнопку верхнего этажа. Так сказать, пошлем ребятишкам игрушку, пускай попрактикуются в стрельбе.