Страница 72 из 77
И вдруг Ермаков похолодел: он узнал в водителе Сивопляса.
- Товарищ генерал-лейтенант, ваше приказание выполнено, - доложил Сивопляс. - Эти отправлены все как есть, все будет сделано, как только отойдут подальше.
- А ты почему не с ними? - грозно вопросил Ермаков, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно.
- Троих без меня с запасом. Ребята опытные, не первый раз замужем. Мой пригляд тут нужен больше, чем меньше, а то будут тянуть резину в долгий ящик.
В позе и выражении лица начальника охраны "Феникса" не было ничего необычного. Мрачен - так он всегда мрачен. Глаза чуть отводит в сторону ну, на это могут быть вполне бытовые причины. И одну из них Ермаков нашел сразу.
- Когда ушел катер? - спросил он.
- Два часа двадцать минут тому как, - доложил Сивопляс.
- Где же ты шлялся?
- Виноват, товарищ генерал-лейтенант. Заехал домой пообедать, а то с позавчера на одних ногах. Какие будут приказания? - спросил он, явно желая отвлечь начальство от своего мелкого проступка, который в глазах самого Сивопляса, ревностного службиста не по должности, а по всей своей натуре, мог выглядеть совсем не мелким.
- Поторопи с упаковкой, - приказал Ермаков. - И вот что еще. Инженера приведи в норму. Он полетит этим рейсом.
- Невозможно, товарищ генерал-лейтенант, - возразил Сивопляс. Сначала он пел, а теперь мычит, как свинья, и ползает вокруг себя на четвереньках. Не понимаю, как можно так пить. Ну выпил одну, ну две, ну литр, ну два, но зачем же так напиваться? А еще образованный ученый.
Что-то он слишком разговорчивый, отметил Ермаков. Впрочем, и это можно понять: отмазался от грязной работы, доволен.
- Черт с ним, пусть мычит, - подумав, решил Ермаков. - Потом затащишь его на борт, протрезвеет. Откуда у тебя этот камуфляж?
Сивопляс снова отвел глаза:
- Виноват, товарищ генерал-лейтенант. Махнулся с одним. Все равно добру пропадать. А это "Выдра", не купишь. Разрешите идти?
- Махнулся, - повторил Ермаков. - Скажи уж: сдрючил. Ладно, иди.
Ермаков проводил Сивопляса хмурым, исподлобья взглядом и развернул кресло к Джаббару, спешившему к самолету в сопровождении начальника штаба и молодых арабов, которые не расставались со своими черными кейсами.
Начштаба подвел гостей к Ермакову и удалился, считая свою миссию выполненной. Круглое лицо Джаббара лучилось улыбкой, но глаза по-прежнему оставались холодными.
- Дорогой друг, результаты превзошли мои самые смелые ожидания. Если мы сможем получить такие же результаты у себя, у нас с вами не будет проблем с ценами. Вы говорили с инженером? Он дал согласие?
- Дал, - кивнул Ермаков. - Хотя я не уверен, что он завтра об этом вспомнит.
- Вы что-то имеете в виду? - насторожился Джаббар. - С ним все в порядке?
- Да, все. Он просто в дымину пьяный.
- В дымину, - повторил Джаббар. - Русские идиомы выразительны, но не всегда понятны. Мы поможем ему избавиться от этого порока. Документы?
Ермаков протянул ему папку:
- Здесь все. Дискеты зашифрованы, шифр каждой указан в приложении. И специалист его знает.
- Товарищ генерал-лейтенант, последний контейнер, - доложил старший команды грузчиков. - Закрываем?
- Чуть позже. Начинайте заправку. Вызвать экипаж. Передать Сивоплясу: пусть тащат. Он знает что.
Один из солдат метнулся к ремзоне, другой к военному городку, третий подал сигнал заправщикам.
- Прекрасно работают ваши люди, прекрасно, - отметил Джаббар и углубился в изучение документов.
Из ремзоны появился Сивопляс. За ним трое "черных" тащили на плащ-палатке безжизненную фигуру в белом халате, покрытом красными винными пятнами. Рука инженера безвольно волочилась по бетону. Даже на расстоянии слышался крепкий водочный дух. Солдаты-грузчики зашмыгали носами и завистливо завздыхали.
"Черные" без остановки двинулись к аппарели, но молодые арабы преградили им дорогу. Один из них что-то сказал Джаббару. Тот объяснил:
- Мои секьюрити требуют, чтобы ваши люди поднимались на борт без оружия. Я не могу возразить, так как давал клятву выполнять все приказы охраны.
"Черные" неохотно отдали свои "калаши" Сивоплясу. Ермаков обратил внимание, что униформа на одном из них сидит в обтяжку, но тут появился экипаж, начали проверять центровку груза, потом таможенник, негласно состоявший на жалованье фирмы, принес заранее подготовленные документы, и Ермаков забыл об этой мимолетно отмеченной странности.
Один араб остался у входа в самолет, два других проводили "черных" с их грузом в трюм и проследили, чтобы они вышли.
Все делалось быстро,, слаженно, но Ермаков ощущал какое-то беспокойство. Наконец заправка закончилась, Джаббар велеречиво попрощался с Ермаковым и скрылся внутри. Загудели двигатели, поднимая тяжелую аппарель. Ермаков облегченно вздохнул.
Но движение аппарели вдруг прекратилось, она пошла вниз и вновь опустилась на бетон. По ней сбежали два молодых араба. Один из них поклонился Ермакову:
- Мой господин просит вас подняться на борт, у него появился вопрос.
- Так пусть спустится, - недовольно ответил Ермаков.
- Мой господин приносит вам нижайшие извинения. Мой господин узнал у русских, что возвращаться - это плохая примета.
Не дожидаясь согласия, арабы подхватили коляску и быстро вкатили ее в самолет. Сивопляс двинулся следом, но дорогу ему преградил третий араб.
- Нет, - сказал он, выставив правую руку, а левой сжимая ручку кейса.
- Как так нет? - гаркнул Сивопляс. - Он мне начальник, а не где!
- Нет, - решительно повторил араб.
- Да пошел ты! - сказал Сивопляс.
Кейс араба раскрылся, тут же полетел вниз, а в руках у него оказался израильский автомат "узи". Во всей позе араба и в выражении его лица чувствовалась такая решимость мгновенно нажать на спусковой крючок, что Сивопляс отступил.
Моторы подъемника взвыли, аппарель поднялась и плотно встала в пазы. Засвистели, набирая обороты, турбины. Огромный самолет качнулся и поплыл к началу главной взлетно-посадочной полосы.
Сивопляс взревел:
- Генерала украли! Моего! Он был мой! Ну, турки! Я вам устрою столпотворение света!
Он круто развернулся и со скоростью спринтера устремился к ремзоне.
Один из "черных", притащивших на плащ-палатке пьяного инженера, высокий, светловолосый, удивленно посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на уплывающий самолет и сказал:
- Это событие несомненно без труда влезет в анналы истории. Чем и запомнится всему народу.
- Если это четвертый акт, каким же будет пятый? - спросил второй, чернявый.
Третий, в униформе в обтяжку, прикрикнул:
- Кончайте болтать! Надо думать, что делать!
Генерал-лейтенант Ермаков не сразу понял, что произошло. Пустые вопросы, которые задавал аль-Джаббар, вызывали у него раздражение. При этом Джаббар даже не слушал ответов. Ермаков готов был вспылить, но тут в трюме потемнело, по фюзеляжу прошла вибрация от запущенных турбин, самолет качнулся. Два молодых араба пробежали к пилотской кабине. В руках у них были не кейсы, а маленькие черные автоматы. Третий араб тоже оказался с автоматом, он направил его на бортмеханика, проверявшего крепление контейнеров, и приказал лечь на пол. Ермаков гневно обернулся к Джаббару:
- Что это значит?
Глаза араба оставались холодными, а лицо расплылось в широкой улыбке.
- Никаких проблем, дорогой друг. Никаких поводов для беспокойства. Обдумав ситуацию, я решил, что будет лучше, если вы полетите с нами. В долгой дороге нет ничего приятней умного собеседника.
- Что вы несете? - возмутился Ермаков. - Немедленно высадите меня!
Джаббар извлек из внутреннего кармана пиджака плоский пистолет с серебристо-серым отливом, изящными движениями своих маленьких пухлых пальцев передернул затвор и взвел курок. С пистолетом он обращался как с дорогой красивой игрушкой. После этого приподнял оружие вверх, как если бы боялся, что пуля выкатится из ствола, и с той же змеиной улыбкой объяснил: