Страница 119 из 126
Дальше, по тексту, наступает процесс общения. Таким образом, вы напрасно обвиняете прекрасного
поэта в нарушении законов органической природы и, в частности, органического процесса общения.
Все большие поэты, драматурги, литераторы, подобно Грибоедову, очень сильно считаются с требованиями органической природы человека.
- Но извините, пожалуйста, я укажу вам хорошие пьесы, в которых при поднятии занавеса процесс общения показывается не в подготовительной стадии, а в момент своего полного развития,- не унимался Говорков.
- Потому что подготовления происходят за закрытым занавесом,- заметил Торцов.
- На это, видите ли, нет указаний в авторском тексте.
- Но зато этого требует органическая природа человека-артиста, законы, логика и последовательность, наша психотехника. Без подготовительных процессов нельзя открыть занавеса, а артистам невозможно начать играть.
- А как быть, изволите ли видеть, с пьесой Немиро-вича-Данченко "Цена жизни", которая начинается с конца, то есть с самоубийства,- приставал Говорков.
- В такой пьесе артистам приходится до поднятия занавеса не только подготовлять процесс общения, а самим писать и переживать целую пьесу.
Пришлось кончать урок раньше времени, так как Аркадий Николаевич занят вечером в спектакле.
[О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ АКТЕРА СО ЗРИТЕЛЕМ] 46
[ В УБОРНОЙ, В АНТРАКТЕ]
Актер. Что это значит? Я плакал, а публика холодна?
Режиссер. А другие актеры, стоявшие рядом с вами на сцене, плакали?
Актер. Не помню. Не заметил.
Режиссер. Разве вы не чувствовали, передаются им ваши переживания или нет?
Актер. Я так волновался, так следил за публикой, что не заметил других актеров. Говорю же вам, что я играл с таким подъемом, что не помнил ничего, кроме себя и публики!
Режиссер. И того, зачем вы пришли на сцену?
Актер. То есть как зачем я пришел на сцену?
Режиссер. Вы пришли на сцену для того, чтоб общаться с действующими лицами пьесы, указанными вам автором. Какая же другая цель может быть у артиста, выходящего на сцену?
Актер. А публика?
Режиссер. Если ваши чувства передаются партнерам и волнуют их, тогда можете быть спокойны, что зритель будет захвачен и не пропустит ни одного оттенка вашего переживания, но если ваше чувство не передается даже ' партнеру, стоящему рядом с вами, как же вы хотите, чтоб рассеянная и шумливая толпа почувствовала его на расстоянии двадцати рядов кресел партера? Поменьше думайте о зрителе и побольше чувствуйте рядом стоящих действующих лиц пьесы.
Актер. Мне кажется, что артист прежде всего играет для зрителей, а не для своих товарищей актеров, которым он и без того надоел на репетициях. Авторы поручают нам свои произведения для того, чтоб мы проводили их в массы.
Режиссер. Не унижайте нашего искусства. Разве мы комиссионеры, разве мы простые посредники между автором и зрителем?
Мы сами творцы.
Разве творчество в том, чтобы докладывать роль публике и разговаривать с ней?
Мы живем на сцене прежде всего для себя, потому что мы умеем хотеть жить чувствами роли и умеем передавать их тем, кто живет с нами на сцене, а зритель - случайный свидетель. Говорите громче, чтоб он слышал вас, и выбирайте удобные места на сцене, чтоб он мог видеть вас, а в остальном забудьте навсегда о публике и помните только о действующих лицах пьесы.
Не артисты должны интересоваться зрителем, а, наоборот, зрители артистами.
Лучший путь для общения со зрителем - через общение с действующими лицами пьесы.
ЖИВОЙ ОБЪЕКТ
- Нельзя же, извините, пожалуйста, оставлять так, в полном пренебрежении, понимаете ли, зрителя! - запротестовал Говорков.
- Из чего вы заключаете, что я оставляю его в таком состоянии? недоумевал Торцов.
- Вы же приказываете нам не видеть и не замечать его. Этак, в конце концов, актер забудет, что он, знаете ли, на сцене, и слова совсем другие заговорит, понимаете ли, неподходящие, или такое сделает неприличное, знаете ли, что только у себя наедине в комнате допустимо. Нельзя же так, извините, пожалуйста!
- А вы верите в то, что это возможно? - вместо ответа спросил его Торцов.
- Что - возможно?
- Стоять на глазах тысячной толпы и совсем забыть о ней,- пояснил Аркадий Николаевич.- Ведь это же басни дилетантов и безответственных теоретиков. Не беспокойтесь понапрасну. Тысячной толпы не забудешь. Она о себе напомнит. От зрительного зала не отделаешься. Это сильный магнит. И сколько бы я ни старался отвлекать вас от него, вы все-таки будете о нем очень и очень помнить. Гораздо больше, чем надо.
Знаете ли, кого мне напоминают ваши опасения? Мою восьмилетнюю племянницу, мать многочисленного кукольного семейства. Она тоже очень боится, как бы уроки с гувернанткой не отвлекли ее от обязанностей кукольной мамаши.
А то еще, мне рассказывали, что какой-то человек сошел с ума от того, что боялся улететь на небо, и потому привязывал себя к земле веревками.
Вот и вы так же боитесь отдаться роли, улететь в творческие сферы и потому всячески стараетесь укрепить связь с зрителем. Не бойтесь, она и без того крепка. Закон тяготения не даст улететь к небу и притянет к земле, а зритель не выпустит вас из своей власти и всегда будет манить к себе, сколько бы вы ни старались отрешиться от него и отдаться роли.
Зачем же так заботиться о том, что все равно неизбежно.
Лучше берите пример с танцовщицы или с акробата. Они не боятся улететь к небу, напротив, зная хорошо закон притяжения к земле, они всю жизнь учатся искусству отделяться от пола хотя бы на одно мгновение или летать по воздуху. И вы тоже учитесь отрешаться от зрителей хотя бы на отдельные минуты. После упорного труда, может быть, вам удастся отдаваться роли, но, повторяю, лишь на отдельные секунды и моменты.
Бросьте же бесцельные заботы о том, что все равно неминуемо, как закон тяготения.
Для того, чтоб овладеть зрителем и быть ему интересным, Станиславский рекомендует в своей книге "Моя жизнь в искусстве" совсем другой прием, противоположный вашему, а именно, он говорит:
Чем меньше актер обращает внимания на зрителя, тем больше зритель интересуется актером.
И наоборот, чем больше актер забавляет зрителя, тем меньше зритель считается с актером.
Отвлекаясь от зрителей для жизни роли, тем самым актер заставляет зрителя сильнее тянуться к сцене.
[ОБ АКТЕРСКОЙ НАИВНОСТИ]47
.....................19......г.
Сегодня Аркадий Николаевич вызвал Шустова и просил его сыграть что-нибудь.
Паше захотелось проверить свою наивность и для этого он просил позволить ему исполнить сцену с ребенком, вроде той, которую играла девочка-статистка в одной из постановок Торцова.
- Люблю за смелость,- заметил Торцов и разрешил Паше сделать опыт.
Он вбежал на подмостки, сдернул со стула суконную скатерть, которая выбросила из себя столб пыли, обернул ею первую попавшуюся деревяшку, вроде полена, и стал убаюкивать мнимого младенца.
- Почему вы держите его на весу, а не прижимаете к телу? - спросил Аркадий Николаевич.
- Чтоб не измять скатерти,- объяснил Паша.- Кроме того, она очень пыльная! - добавил он.
- Эге! - воскликнул Торцов.- Ваша наивность расчетлива. Вы недостаточно "дурак", чтобы быть в момент творчества наивным как ребенок, - решил Аркадий Николаевич.
- "Дурак"? - недоумевали мы. - Разве артист должен быть глупым?
- Да, если вы считаете, что ребенок или сказочный гениальный Иван-дурак глупы в своей наивности, простоте и благородстве.
Быть таким благородным, доверчивым, мудрым, бескорыстным, таким бесстрашным, самоотверженным дураком, каким мы знаем сказочного Ивана, великое дело. Он получил свое прозвание не потому, что у него нет ума, а потому, что он наивен.
Будьте же и вы таким, если не в жизни, то на сцене. Это золотое свойство для актера.
Недаром же сам А. С. Пушкин сказал: "Поэзия, прости господи, должна быть глуповата" .