Страница 115 из 126
При отсутствии же веры в подлинность своих сценических стремлений актеры окончательно лишаются руководства своих человеческих и жизненных навыков, привычек, опыта, подсознательной работы органической природы, логики и последовательности своих человеческих хотений, стремлений и действий.
Взамен их на сцене создается особое, специфическое актерское состояние, ничего не имеющее общего с реальной жизнью.
Без руководства человеческими потребностями люди вывихиваются на подмостках и попадают на путь наименьшего сопротивления, во власть штампов и ремесла.
На наше счастье, существуют приемы психотехники, помогающие бороться с указанной опасностью и направляющие творчество по верному жизненному, органическому пути.
Один из этих психотехнических приемов основан на логике и последовательности душевных и физических действий. Чтоб овладеть этим приемом, надо изучать природу этих действий как в самом себе, так и в других людях.
- Значит, изволите ли видеть, актеры должны в жизни все время ходить с записной книжкой и ежеминутно вносить в нее, знаете ли, подмечаемые логические и последовательные действия как свои, так и чужие?! - придирался Говорков.
- Нет, я предлагаю вам более простой и практический прием, который поставит вас самих в необходимость зорко присматриваться к логике и последовательности своих и чужих действий,- заметил Аркадий Николаевич.
- Как же? - заволновался Вьюнцов.
- Успокойтесь! Я объясню вам это на образном примере,- решил Аркадий Николаевич.- Названов и Вьюнцов, идите на сцену и начните там делать какое-нибудь физическое действие.
- Какое же? - не понимал я.
- Считайте деньги, разбирайте деловые бумаги. Ненужные бросайте в камин, а необходимые откладывайте в сторону.
- А я что буду делать? - не понимал Вьюнцов.
- Наблюдайте за работой Названова, интересуйтесь ею, старайтесь в той или другой мере принять в ней участие,- объяснял Торцов.
Мы пошли на сцену и присели к столу у камина.
- Дайте, пожалуйста, бутафорские деньги,- обратился я к стоявшему за кулисами дежурному рабочему.
- Они не нужны. Играйте с пустышкой,- остановил меня Аркадий Николаевич.
Я принялся считать несуществующие деньги.
- Не верю! - остановил меня Торцов, лишь только я потянулся, чтобы взять воображаемую пачку.
- Чему же вы не верите?
- Вы даже не взглянули на то, к чему прикасались.
Я посмотрел туда, на воображаемые пачки, ничего не увидел, протянул руку и принял ее обратно.
- Вы хоть бы для приличия сжали пальцы, а то пачка упадет. Не бросайте ее, а положите. На это нужна одна секунда. Не скупитесь на нее, если хотите оправдать и физически поверить тому, что делаете. Кто же так развязывает? Найдите конец веревки, которой перевязана пачка. Не так! Это не делается сразу. В большинстве случаев концы скручиваются и подсовываются под веревку, чтобы пачка не развязалась. Не так-то легко расправить эти концы. Вот так,одобрял Аркадий Николаевич.- Теперь сочтите каждую пачку.
Ух! Как скоро вы все это проделали. Ни один самый опытный кассир не сможет пересчитать так быстро старые, дряблые бумажки.
Видите, до каких реалистических деталей, До каких маленьких правд надо доходить для того, чтобы наша природа физически поверила тому, что делаешь на сцене.
Действие за действием, секунда за секундой логически и последовательно Торцов направлял мою физическую работу. Во время счета воображаемых денег я вспомнил постепенно, как, в каком порядке и последовательности совершается в жизни такой же процесс.
Из всех подсказанных мне Торцовым логических действий во мне создалось сегодня совсем иное отношение к пустышке. Она точно заполнилась воображаемыми деньгами или, вернее, вызвала правильный прицел на воображаемый, но в действительности не существующий объект. Совсем не одно и то же - без толку шевелить пальцами или пересчитывать грязные, затрепанные рублевики, которые я мысленно имел в виду.
Лишь только почувствовалась подлинная правда физического действия, тотчас же мне стало уютно на сцене.
При этом помимо воли появились экспромты: я свернул аккуратно веревку и положил ее рядом на стол. Этот пустяк согрел меня своей правдой. Мало того, он вызвал целый ряд новых и новых экспромтов. Например, перед тем как считать пачки, я долго постукивал ими об стол, чтобы выровнять и уложить их в порядке. При этом Вьюнцов, который был рядом, понял мое действие и рассмеялся.
- Чему? - спросил я его.
- Уж очень вышло похоже,- объяснил он.
- Вот что мы называем до конца и в полной мере оправданным физическим действием, в которое можно органически поверить артисту! - крикнул из партера Аркадий Николаевич.
- Таким образом,-резюмировал [он],-вы начали с грубого наигрыша. Чтоб уйти от него, пришлось тщательно проверить последовательность производимых физических действий.
Неоднократно повторяя их, вы постепенно вспоминали ощущения реальной жизни, вы узнавали эти ощущения, верили им и правильности ваших действий на сцене.
В подлинной жизни все эти чувствования кажутся нам естественными, доступными, простыми, знакомыми. Но на подмостках они перерождаются в условиях публичного выступления и представляются нам чуждыми, недосягаемыми, сложными.
Даже привычная логика и последовательность самых элементарных человеческих физических действий изменяют нам на сцене и уходят от нас.
Такое досадное перерождение артиста на подмостках следует однажды и навсегда признать печальной неизбежностью. С ней необходимо бороться.
Для этого нужна помощь психотехники и некоторые элементарные знания природы наших физических и других действий. Это требует в свою очередь детального изучения их составных моментов.
В тех случаях, когда действия не рождаются или не оживляются сами собой, мы прибегаем к принципу подхода от внешнего к внутреннему, мы складываем в логическом и последовательном порядке отдельные составные моменты и создаем из них самое действие. Логичность и последовательность чередования частей напоминает нам о жизненной правде. Знакомые двигательные ощущения закрепляют эту правду и вызывают веру в правильность производимых действий.
Лишь только артист поверит им, они сами собой оживают.
Весь этот процесс вы имели возможность проследить сегодня при работе над этюдом "счета денег".
Усиленно подчеркиваю, что в этой работе от внешней техники к живой, жизненной правде большое значение имеют логика и последовательность чередования составных частей, образующих действие.
Их необходимо изучать, тем более что в будущем нам предстоит широко пользоваться рекомендуемым мною приемом оживления целого через складывание его составных частей.
- Как же изучать-то? - беспокоился Выонцов.
- Очень просто: ставить себя в положение, при котором такое "изучение" становится неизбежным.
- Что же это за положение? - допытывался я.
- То самое, в котором вы только что очутились сегодня при работе над этюдом "счет денег". Это положение создает работа с пустышкой, то есть с воображаемыми предметами.
На нашем жаргоне мы называем ее
"беспредметными, действиями".
Для того чтоб вы отнеслись к ним с полной сознательностью, я постараюсь объяснить вам на наглядном примере скрытый в этой работе секрет или практический смысл.
Для этого мне придется прибегнуть к доказательству от противного.
Названов и Вьюнцов! Повторите тот же этюд со "счетом денег", по только на этот раз играйте не с "пустышкой", как при последнем исполнении, а с реальными предметами, которые вам принесет сейчас бутафор.
Мы повторили этюд.
По окончании нашей игры Аркадий Николаевич обратился к ученикам, смотревшим из зрительного зала, и сказал:
- Заметили ли вы и помните ли, как Названов только что брал со стола одну за другой пачки денег, как он развязывал, считал, раскладывал их и т. д.?
- Помним приблизительно,- лениво говорили ученики.