Страница 18 из 47
На приблизившейся ко мне лодке находились две женщины и один мужчина. Едва отплыв от берега и до самой встречи со "Спреем", они непрерывно кричал" "яммершунер!". Обе женщины просили продовольствия, а мужчина угрюмо стоял на месте, как бы подчеркивая, что его ничто не интересует. Но как только я повернулся к нему спиной, чтобы достать для женщин галет, мужчина прыгнул на палубу и сказал мне на испанском жаргоне, что мы уже однажды встречались. Мне сразу показалась знакомой манера, с которой он взывал о помощи, а окладистая черная борода свидетельствовала о том, что передо мной Черный Педро, которого я уже раз видел.
- А где остальные члены экипажа? - спросил он, осматривая все вокруг и ожидая, что из каюты выскочат другие люди и поступят с ним так, как подобает с участником многих преступлений. - Недели три назад, - продолжал он, - когда вы проплывали в этих местах, я видел трех человек на борту Где остальные двое?
Не вдаваясь в подробности, я ответил, что все члены экипажа находятся здесь.
- Но я вижу, - сказал он, - что вы сами делаете всю работу... - И, покосившись на грот, он добавил: - Hombre valiente*.
* Сильный человек (исп.).
Я объяснил, что днем работаю один, а члены экипажа спят, а ночью они со свежими силами несут вахту и наблюдают за окружающим. С большим интересом я следил за хитрым и коварным негодяем, зная о нем больше, чем он мог предполагать. Впрочем, если бы меня даже и не предупредили в Пунта-Аренас, все равно я понял бы, что имею дело с величайшим злодеем. А тут одна из женщин, проявив достаточную человечность, знаками предупредила меня, чтобы я был начеку, иначе Черный Педро нанесет мне удар. Такое предупреждение было излишним, так как я с самого начала был начеку: держал в руках отличный пистолет и был готов выстрелить в любую минуту.
- В прошлый раз, когда вы плыли мимо, вы стреляли в меня, - сказал он и с какой-то теплотой добавил, что это было "muy malo"*2.
* Очень плохо (исп.).
Я сделал вид, что не понимаю, и спросил:
- Вы жили раньше в Пунта-Аренас? Не так ли?
- Да... - ответил он и как бы обрадовался встреча с человеком, приехавшим из столь любимого им места.
- Вы жили в духовной миссии? - продолжал спрашивать я.
- О, да... - воскликнул он и сделал шаг вперед, словно желал обнять меня, как старого друга. Но я не разделил его чувств и заставил его отойти.
- И вы знали капитана Педро Замблиха? - продолжал я.
- Да... - ответил человек, убивший одного из родственников Замблиха. Замблих мой большой друг!
Кстати говоря, Замблих просил меня застрелить Черного Педро при первой встрече.
Показав на мою винтовку, бандит поинтересовался количеством зарядов.
- Cuantos?* - спросил он.
* Сколько (исп.).
Когда я объяснил, что ружье позволяет вести непрерывный огонь, склонность моего собеседника к разговору исчезла, и он даже сказал, что ему пора уходить. Я не стал ему мешать, дал женщинам галет и мяса и получил в обмен несколько больших кусков сала.
Даже истинный христианин не мог бы поступить лучше. Перед тем как отчалить от "Спрея", коварный Черный Педро попросил у меня коробку спичек и протянул мне конец своего копья, но я положил спички на дуло ружья, которое стреляло "непрерывно". Бандит ловко наколол копьем коробку и быстро отскочил в сторону, когда я сказал ему: "quedo"*. При этом слове женщины не без удовольствия рассмеялись: возможно, Черный Педро задал им с утра основательную трепку за то, что они не собрали ему достаточно устриц к завтраку. В общем мы все отлично понимали друг друга.
* Спокойно (исп.).
От острова Чарлз "Спрей" совершил переход до бухты Фортескью, где я стал на якорь под защитой высокого берега и отлично провел ночь, в то время как на открытых местах бушевал ветер. В бухте Фортескью я видел на берегу людей, но это не внушало опасений, так как при сильном ветре они вряд ли пытались бы подойти к "Спрею". Прежде чем лечь отдыхать, я на всякий случай рассыпал по палубе гвозди.
На следующий день уединение здешних мест было нарушено появлением большого парохода, ставшего на якорную стоянку. По обводам, типу и манере держаться мне было ясно, что это не латиноамериканский пароход. Я поднял свой флаг и в ответ на судне взвилось звездно-полосатое полотнище. Тем временем ветер успокоился, и местные жители направились к большому пароходу, взывая о помощи. Вскоре они подплыли к "Спрею" и пытались что-нибудь у меня выпросить, так как, по их словам, на большом пароходе им ничего не дали. Вместе с ними подплыл Черный Педро. Он обрадовался мне больше, чем родному брату, даже просил одолжить ружье, чтобы застрелить мне гванахо* в подарок. Я заверил его, что если бы остался еще на один день, то одолжил бы ружье, но не собираюсь здесь задерживаться.
3 Гванахо - род ламы.
Зато я подарил ему нож, которым пользуются бондари, и еще кое-какой инструмент, пригодный для постройки лодок, и тут же предложил ему убраться восвояси.
Под прикрытием темноты я подплыл к пароходу, который назывался "Коломбиа" и где капитаном был Гендерсон. Пароход шел из Нью-Йорка в Сан-Франциско. Отправившись на пароход, я захватил с собой все мое оружие на тот случай, если мне придется с боем пробиваться обратно. Старший помощник капитана мистер Ганнибал оказался моим давнишним приятелем, и мы вспоминали о былых днях, проведенных в Маниле, когда он был капитаном "Южного Креста", а я - "Северного Сияния". Оба судна были так же прекрасны, как их названия.
На "Коломбиа" был огромный запас свежих продуктов, и капитан отдал кое-какие распоряжения буфетчику. Помню, как этот простодушный молодой человек спросил, соглашусь ли я, помимо прочих продуктов, взять запас консервированного молока и сыра. Когда я предложил взять в уплату за продукты полученный мною в Монтевидео золотой песок, капитан зарычал подобно льву и потребовал, чтобы я убрал подальше свои ценности. Я получил массу отличной провизии.
Вернувшись на "Спрей", я застал все в отличном порядке и начал готовиться к раннему утреннему отплытию. С капитаном парохода я условился, что если он будет готов раньше меня, то просигналит гудком. Ночью я любовался на залитый электрическими огнями пароход, так резко отличавшийся от туземной лодки с разведенным на ней костром.
Утром "Спрей" был готов первым, но "Коломбиа" вскоре последовала за мной, обогнала и отсалютовала.
Спустя два-три месяца я прочитал в калифорнийской газете: "Коломбиа" следует считать погибшей" - идя в Панаму, "Коломбиа" разбилась о скалы возле калифорнийских берегов.
Тем временем "Спрей" боролся с ветром и течениями, столь обычными для этого пролива. Именно здесь встречаются атлантический и тихоокеанский приливы, образуя водовороты и огромные волны, которые в сочетании с порывами ветра столь опасны для каноэ и других хрупких суденышек.
В нескольких милях отсюда, на берегу, лежал дном вверх большой пароход. Проходя в этом месте, "Спрей" попал в полосу слабого ветра, который сменился, как это ни необычно для здешних мест, полным затишьем. Внезапно со всех сторон замелькали сигнальные костры, и около двадцати каноэ устремились к "Спрею". На расстоянии слышимости голоса раздались крики на смешанном с местным жаргоном испанском языке: "Amigo, yammerschooner! Anclas aqui! Bueno puerto aqui"*'. Я не помышлял бросить якорь в их "хорошем порту", а поднял флаг и выстрелил из ружья, что они могли рассматривать как приветственный салют или как приглашение к бою. Но каноэ построились полукругом на расстоянии 80 ярдов. Они заняли оборонительную позицию, и моя попытка приблизиться означала бы смертельную опасность.
* Друг, якорная стоянка! хорошая портовая стоянка! (исп.).
Среди этого "москитного флота" находилась корабельная шлюпка, по-видимому, являвшаяся трофеем с погибшего корабля. Шестеро мужчин гребли обломками весел: двое гребцов, стоявших в полный рост, отличались от прочих тем, что на них были высокие сапоги. Последнее обстоятельство усилило мое подозрение об ограблении ими какого-то судна и вдобавок говорило о том, что гребцы, безуспешно побывав на усыпанной гвоздями палубе "Спрея", теперь решили посетить ее вторично. Неумело орудуя веслами, они прошли вдоль пролива на расстоянии сотни ярдов от "Спрея" и делали вид, что держат курс в бухту Фортескью. Но я сразу разгадал их стратегический замысел и внимательно наблюдал за маленьким островом, лежавшим между "Спреем" и скрывшейся за ним корабельной шлюпкой. Сильный прилив тянул мое судно к острову, возле которого я рисковал разбиться о скалы из-за отсутствия якорной стоянки, где мои якорные канаты оказались бы достаточно длинными, чтобы достать до дна. Через короткое время я заметил какие-то подозрительные движения в траве на острове, носящем название Боннет-Айленд и возвышающемся на 136 футов над уровнем моря. Я сделал несколько выстрелов в направлении острова: там никто не шевелился.