Качество жизни

Я смотрел на него, усевшегося за столом. Наплевать ему было на меня и мою болезнь. У него бланки кончились. Но я же ему не мальчик на посылках! Сейчас вот взять и сказать ему:

- Может, вам за пивом еще сбегать? Или ботинки почистить?

Он сначала удивится, потом, скорее всего, разгневается. Дескать, чего это вы хамите тут?

А я скажу, что это он хамит тут: больных за бланками гоняет.

А он скажет: вам не надо - и мне не надо! Придете в другой раз!

А я скажу: нет уж! Придешь к вам, а у вас опять бланков не будет, я не нанялся к вам все время ходить, что это такое, чего ни коснись, ничего у вас нет, у вас тут бардак, вы работать не хотите, а еще жалуетесь, что вам платят мало, да вам вообще ничего платить не надо за такую работу!

А он крикнет: следующий!

Войдет следующий, врач начнет принимать его, я продолжу обличать. Мамеев пригрозит вызвать охранника. Следующий присоединится к его негодованию. Я буду упираться. Явится охранник. Я заявлю, что не уйду, пусть хоть милицию вызывают. Я пригрожу, что жалобы напишу во все инстанции.

Толку не будет. Бланки никто не принесет. Мамеев, охранник, следующий, милиция - лягут костьми и трупами, а бланки не появятся. Ни за что. Дело принципа.

И я сходил в двести второй кабинет, потом в четыреста семнадцатый и, галантно балагуря, как я иногда умею, выпросил у заведующей не десять и не двадцать, а целую кипу бланков, не меньше сотни.

Мамеев написал направление. Я не стал в него заглядывать сразу, прочел бумажку на крыльце поликлиники. "Дисциркуляторная энцефалопатия 2-3 ст.", вот что было написано.

Мне стало худо. Очень.

На слабых ногах, чуть не падая в обморок, потный, задыхающийся, шел я домой. Почти бежал. Наше издательство, кроме прочего, выпустило медицинскую энциклопедию, вот к ней-то я и стремился (хорошо, что когда-то я имел привычку оставлять у себя книги издательства, потом бросил: никаких полок не хватит).

Пришел, отыскал. Прочел несколько раз:

"Дисциркуляторная энцефалопатия (ДЭ) - группа патологических состояний, включающая различные по тяжести и характеру неврологические и психические синдромы... Астенические жалобы... Ипохондрические симптомы... Формирование псевдобульбарного, паркинсонического синдромов, интеллектуально-мнестических расстройств... Нарушения сна, нарушения в эмоциональной сфере (с преобладанием агрессивности и дисфоричности)... Транзиторная глобальная амнезия, снижение творческой продукции... Снижение комбинаторных способностей, инертность и стереотипность мышления... Эмоциональная тупость..."

Что ж, мне осталось только отметить те места, которые явно относятся ко мне. Ипохондрические симптомы? Есть: настроение дрянь. Нарушения сна? Обязательно! Преобладание агрессивности? Чувствую: в последнее время так и подмывает на агрессию. Снижение творческой продукции? Ее вовсе нет! (Впрочем, все-таки правильно - продуктивности, а не продукции, редакторы проморгали...) Есть у меня наверняка и псевдобульбарные, паркинсонические и интеллектуально-мнестические расстройства, просто я не знаю, что это такое.

С другой стороны, если взять те же самые агрессивность, инертность и стереотипность мышления, то, получится, у нас у каждого - энцефалопатия, причем в угрожающей стадии...

В диагностический центр я не поехал. Лежал, желая заснуть, но не получалось (нарушения сна!). Думал: вот, сколько живу в Москве, а друзей среди врачей так и не завел. Только Мокшин есть, да и тот давно не врач, а риэлтор. А до того, как стать врачом, он серьезно занимался оригинальным видом спорта: ходьбой. (Божился, что только этот спорт невероятно развивает мужские способности за счет постоянной стимуляции кровотока в области малого таза). Доходился до каких-то международных соревнований, но дальше карьера не заладилась. Он уверяет: бросил из-за женщин; кому понравится, если представляться: "Стас Мокшин, ходок!" У него все из-за женщин. Ушел из нормальных хирургов в клинику, где делают косметические операции: чтобы иметь больше возможностей. Но выяснилось, что туда обращаются чаще всего женщины, уже кому-то твердо принадлежащие. Он подался в риэлторы: свободный график, шальные деньги, шальные знакомства. Летом всегда пропадал из Москвы. Раньше ездил в Прибалтику, клянясь, что лучшие, самые тонкие и порочные женщины отдыхают именно там, а не на простонародном, грязном и многотолпном Черноморье. Потом, когда Прибалтика резко и амбициозно отделилась, он переметнулся в Карелию (и туда же, в лесные кемпинги, по его словам, перебрались лучшие, самые тонкие и порочные женщины). Теперь, когда Прибалтика поняла, что амбиции амбициями, а туристы деньги платят одинаковые, независимо от гражданства и национальности, Мокшин вернулся туда, к дюнам и соснам. Естественно, там же одновременно оказались самые тонкие и порочные женщины.

Я позвонил ему.

- Привет, Стас.

- Надо же! Чем обязан?

- Да так... Хотел посоветоваться. Тут мне вот какой-то смешной диагноз поставили.

Я вкратце рассказываю о диагнозе и о том, какие со мной неполадки.

- И чем я могу помочь? - спрашивает Мокшин.

- Ничем. Просто, как ты думаешь, что это может быть?

- Все что угодно. Прединсультное состояние, опухоль мозга, прогрессивный паралич. Выбирай.

- Тебе очень смешно?

- Нет. Но ты ведь хочешь напугаться? Я и пугаю, - спокойно говорит Мокшин, считающий себя большим знатоком человеческой психологии.

- А может, я, наоборот, хочу успокоиться?

- Зря. Лучше сразу напугаться. Представляешь, как ты будешь радоваться, когда исключат инсульт и рак? - Мокшин бестрепетно произносит страшные слова.

- А если не исключат?

- Зато ты уже морально готов! С моей помощью.

- Большое спасибо.

- Да пустяки. Звони, если что!

Приятно поболтать с приятелем...

-2

После этого (имеется в виду следующее, что я сделал, но, возможно, это было через несколько часов или даже на другой день) я позвонил сыну Валере. И спросил у него, где работает наша мама (так я выразился). Он ведь у нее, помнится, был. Мне почему-то захотелось явиться без предупреждения. То есть она звала, но не ожидает, что я приеду вот так неожиданно.

Офис в большом здании, напичканном такими же офисами, в коридоре охранник, в Москве миллион охранников, не меньше, спрашивает, к кому, звонит Нине, она выходит, весело и приветливо удивляется мне, подходя бодро и энергично, охранник без пола, лица, возраста, отца-матери-родины, родившийся тут и тут мечтающий помереть, строго выговаривает Нине: нужно заранее заказывать пропуск, порядок для всех один.

- Ты тут кто? - спрашиваю я Нину.

- То есть? Пошли, пошли!

- Нет, кем ты тут работаешь? Может, уборщицей?

Я стою у стола, за которым охранник, отгнусавив свои нравоучительные речи, продолжает пить чай. Пустяк, на который я прежде не обратил бы внимания, вдруг меня задевает. (А еще у меня индульгенция: диагноз! Мне теперь просто положено быть агрессивным: см. выше.)

- Я просто хочу понять, - говорю я гневно, - на каком основании этот сукин сын хамит тебе? Я вам говорю, вам!

Охранник сглатывает, выпячивает глаза, собираясь мне достойно ответить, но, наверное, тут же соображает, что я ведь могу и право иметь, если так смело себя веду. И, проглотив обиду, бормочет:

- А чего такое? Я ничего такого не сказал! Просто: правила. Сами же ввели и сами же... Я разве хамил? - обращается он к Нине за защитой.

- Ты интонацией хамил, понял? - не даю я ей ответить. - Паскудной своей интонацией, понял? Запиши себя на магнитофон, послушай, и я очень удивлюсь, если тебя не стошнит!

- Чего?!

- Того!

Мы некоторое время безмолвно потаращили с охранником друг на друга глаза, как два враждующих варана из передачи "В мире животных", и разошлись. То есть я пошел с Ниной, а он остался таращить глаза в пустоту.*

----------------------------------------------------------------------