Резерв высоты

- Я с этой целью и пришел, товарищ капитан.

- Прекрасно. Тогда пошли к Давыдову.

Командир полка тоже обрадовался появлению Есина, правда, упрекнул за нерасторопность, но взялся помочь ему.

- Плохо, что ты у нас будешь несмышленышем, - сказал Давыдов Есину, ребята уже год провоевали.

Сергея это не очень обескуражило.

- Товарищ майор, обещаю оправдать доверие!

- Не только в этом дело. Трудность заключается еще и в том, что полк уже укомплектован полностью. Сверх штата Акула не даст, значит, кого-то надо оставлять в ЗАПе, а кто захочет остаться?

Но, видимо, в этот момент судьба еще раз улыбнулась Есину. Один из летчиков третьей эскадрильи заболел, и, когда поняли, что это надолго, Сергея включили в эскадрилью. Итак, Фадеев и Есин снова были вместе, не хватало Глеба...

Встречаясь с Сергеем, Анатолий никогда не спрашивал его о Вике, об их отношениях. Там, где доводилось быть всем троим вместе, ни Сергей, ни Вика не проявляли четко каких-либо особых чувств. Это казалось странным Анатолию, ведь он по праву друга переживал за них. Ответ на его раздумья пришел, как это часто бывает в жизни, сам собой, неожиданно.

Однажды Вика подкараулила Фадеева на выходе из летной столовой.

- Товарищ младший лейтенант, разрешите обратиться? - начала она серьезно, потом рассмеялась: - По личному вопросу.

- Вика, когда ты перестанешь заниматься этими шуточками?

Они отошли в сторону и медленно направились к жилгородку командного состава, где было не так многолюдно и можно было поговорить по душам. Вика, будто прочитав мысли Анатолия, сказала доверительно:

- Толя, к сожалению, Есин стал совсем не таким, каким был раньше. Он ведет себя как-то странно: с байскими замашками, права предъявляет...

- Что это значит: замашки, права? Нельзя ли точнее?

- Чего же точнее. Ведет себя так, будто я ему чем-то обязана. Сам проторчал в тылу, когда другие воевали. Наслушался, видно, рассказов пошляков о девушках-фронтовичках и ведет себя соответственно. Говорит: "Вика, хоть день - да наш!" А разве я за этим на фронт рвалась?! Мы под Сталинградом, несмотря на штурмовки и бомбежки, готовили самолеты днем и ночью. Вы спали по ночам, мы охраняли вас или самолеты.

- Вика, право, не знаю, при чем здесь я? - сказал Фадеев. - За поступки Сергея ты выговариваешь мне. Не лучше ли с ним самим объясниться?

- С ним у меня разговор короткий - съездила по физиономии, и все!

- Ты молодчина, - засмеялся Фадеев, - надо от тебя держаться подальше! А если серьезно, я вас с Сергеем не очень понимаю. То у вас любовь, то...

- Какая любовь?! Он за целый год ни одного письма не прислал! А как увидел - сразу за коленки хватает. Это разве любовь?

- Вика, - Фадеев старался быть беспристрастным, - ведь Сергей все-таки твой друг. Почему с этим разговором ты пришла ко мне?

- Ах, Толя, Толя! К кому же я еще пойду за советом, кто другой меня поймет так, как ты?!

"Ну и хам Сергей, наплевал девчонке в душу", - думал в это время Фадеев. Ему стало очень жаль Вику, но как ей помочь, он не знал. Который уже раз Анатолий ощутил свою беспомощность в подобных делах.

- Хорошо, Вика, я подумаю.

- Давно пора! - еле сдерживая себя, с сердцем произнесла Вика. - А то ходишь весь в заботах, новая должность всего захватила, ничего вокруг не видишь! Верно говорят девчонки: "Вика, твой ростовчанин совершенно слепой, ему надо как-нибудь подсказать, что в полку есть не только самолеты и летчики, но и девушки!" Некоторое время они молчали.

- Ты хочешь после войны в монахи пойти? - вдруг задиристо спросила Вика. И тут же спохватилась: - Извини, я много всего наговорила. Но больше не буду тебя беспокоить. У меня это наболело и сегодня вырвалось наружу. - И снова, словно какой-то дьяволенок сидел в ней, она сказала подчеркнуто смиренным тоном: - Я лучше буду поступать так, как поступают другие.

- Ты с ума сошла? - рассердился Фадеев.

- До свидания, товарищ младший лейтенант! И считайте, что этого разговора между нами не было.

- Я тебя совершенно не понимаю, - слегка опешил Анатолий.

- Очень жаль, а я так надеялась!

- Я, наверное, многое делаю не так, как нужно, - сказал серьезно и твердо Фадеев, - но запомни: несмотря на то, что ты такая шальная, я к тебе относился и буду относиться с уважением, и ты не наговаривай лишнего на себя! Ведь ты же чистая, хорошая!

Вика отвернулась. Всхлипывая, прошептала:

- Разве я этого хотела? Это же случайно, это вопреки моей воле. И какой ты все-таки сухарь!

Она уткнулась в грудь Анатолию, обняв его за плечи, и затихла.

"Что ни час, то сложнее, - подумал он, - нужно как-то разобраться с этим". Он погладил ее выбившиеся из-под шапки кудряшки и сказал, как маленькому ребенку:

- Пожалуйста, будь умницей, будь той Викой, которую я знал и которую всегда уважал и уважаю сейчас. Я, наверное, чего-то не понимаю, но со временем разберусь...

Вика отстранилась от него и, не простившись, зашагала прочь. Анатолий немного постоял в раздумье, медленно пошел к штабу.

Вика хорошо продержалась всю дорогу, но, придя в общежитие, громко разрыдалась. Девушки, окружившие ее, сразу все поняли. Саша обняла Вику, села рядом на кровать, положила ее голову на колени, обняла и поглаживая Викины густые волосы, сказала:

- Поплачь, поплачь, Виктория, это иногда помогает. А вы, девушки, идите по своим делам. Когда запоем на другой мотив, тогда вас позовем.

- Вика, перестань хныкать, - подошла к ним Корнеева - Все пройдет!

- Не слушай ее, - тихо на ухо сказала Саша, - твоя любовь - твое счастье, поплачь о нем...

Эх вы, пичужки, из-за чего слезы льете?! - продолжала Корнеева. Подумаешь, взглянул на нее парень, сказал теплое словечко - она уже и влюбляется, отвернулся - плачет...

- А как же быть?! - подскочила к Ане Корнеевой Галя Пушкова.

- Успокойся, Пушок. Если любишь человека и хочешь быть с ним, надо верить... - вздохнула о чем-то своем Корнеева.

- Я-то верю, я к нему всей душой, по-настоящему, но и он должен...

- А должен ли? - спросила Корнеева то ли Галю, то ли кого другого. И ответила тут же: - Никто в любви никому не должен... Тут уж как сложится...

- Как же быть? - Галя вложила в этот вопрос столько отчаяния, так ждали ответа ее доверчивые, голубые глаза!

- Выходи на вечернюю прогулку! - послышалась команда, все стали быстро собираться и выходить из казармы.

- Не волнуйся, Пушок, - положила руку на плечо Аня, - жизнь даст ответ...

10

Закончив подготовку к полетам, Фадеев направился в казарму, где на двухъярусных койках размещались летчики. Не успел он переступить порог, как послышались голоса полковых зубоскалов.

- Артисты приехали! Во бабы! - подняв большой палец правой руки, говорил известный в полку сердцеед младший лейтенант Наймушин.

С появлением Фадеева гомон спал. Летчики привыкли к тому, что Богданов и Фадеев - одержимые люди и каждый вечер допоздна "мутузят" своих летчиков, заставляют с помощью всяких формул рассчитывать варианты и рисовать схемы воздушных боев. Поэтому были убеждены, что приезд артистов Анатолия не заинтересует. Они не ошиблись. Все ушли на концерт, а Фадеев и Завражный продолжили ломать головы над решением задач, поставленных Богдановым.

Но едва Фадеев закончил очередной вариант, открылась дверь, и вихрем влетел Сергей. Загадочно улыбаясь, он оказал:

- Грызешь науку, Толя? А мы на концерте знаешь, кого встретили?

Фадеев вопросительно взглянул на Есина. - Пойдем на улицу, пойдем! тянул его Сергей.

Анатолий как был в одной гимнастерке, с открытой головой вышел из казармы. В полутьме он увидел Вику и какую-то девушку. Ему показалось что-то знакомое в ее внешности, когда-то прежде им виденное...

Девушка сделала несколько шагов к Фадееву, попала в круг тусклого света, излучаемого затемненной лампочкой, но и этого было достаточно, чтобы Фадеев по своеобразной походке и улыбке сразу узнал Светочку Воронину: