Резерв высоты

Как только Богданов отошел в сторону, Прохоров, повернувшись к Фадееву, сказал:

- Держишься в воздухе хорошо. И Есина прикрыл, чтобы фашисты не расстреляли его в воздухе, - правильно!

- Тяжело было, товарищ старший лейтенант, все-таки друга сбили.

- Кому легко? Ты думаешь, Богданову легко? Надеюсь, твой друг тоже почувствовал, что война - серьезное дело. Прав командир полка, когда упрекал Богданова в том, что эскадрилье везло, беда стороной обходила. Мы и успокоились. А кое-кто зазнался. Вот и не выдержали в трудной схватке. Но не в удаче дело, а в нас. Верно говорил Богданов, мы не были готовы к войне и, самое главное, ненавидеть врага не научились. Запомни, Фадеев: надо учиться ненавидеть врага. Без ненависти его не победишь. Но одного чувства, конечно, мало, нужно и большое умение воевать.

Глава IV

1

- Надежда Петровна! - с порога застрочила Вика. - Я была в университете. В комитете комсомола сказали, что на днях мы тоже поедем на фронт!

- Как на фронт? Зачем? Что ты говоришь, Виктория, одумайся!

- Да, поедем на фронт, рыть окопы. "Все комсомольцы - на оборонительные сооружения!" - это лозунг нашего райкома.

- Я что-то не припомню, чтобы когда-нибудь женщины рыли окопы. Это мужское, если хочешь, солдатское дело. Я не пущу вас, - сказала Фролова-старшая.

- Надежда Петровна, как это вы не пустите, когда этого требует обстановка?

- Какая обстановка?

- Ну как же? Немцы уже перешли через Днепр, скоро будут здесь!

- Ну и что же?

- Как "что же", Надежда Петровна! Что вы говорите!

- Я знаю, что говорю, - как всегда, ровным голосом ответила Надежда Петровна.

- Вика, пойдем на улицу, - позвала подругу Нина.

Как только они оказались за порогом квартиры, Нина попросила:

- Слушай, повтори толком, что ты сказала маме?

- Собираются отряды самообороны, чтобы помочь Красной Армии защищать город, - взволнованно говорила Вика. - Первым делом они едут рыть противотанковые рвы.

- Тогда срочно в райком комсомола! - сказала Нина. - Необходимо узнать порядок отъезда!

В райкоме комсомола их включили в списки добровольцев, объяснили, когда и где собирается отряд самообороны, какие взять с собой вещи, одежду, запас продуктов. Полные новых впечатлений, девушки вышли из райкома.

- Давай зайдем к Шуре Тропининой, - предложила Нина - позовем ее, может быть, и она захочет поехать с нашим отрядом.

- Она в трауре сейчас.

- Что случилось?

- Прислали письмо из части. Глеб не вернулся с боевого задания.

Они шли молча. У Шуры дома никого не оказалось. Подруги оставили записку и направились домой, обсуждая по дороге свои девичьи дела.

- Тебе Фадеев пишет? - спросила Вика.

- Вчера получила первое письмо, - ответила Нина и поинтересовалась: - А тебе Сергей?

- Два прислал.

- В стихах?

- Есть и стихи, но больше пишет о воздушных боях. Я так боюсь за него!

- Да, им нелегко! Мы многого не знаем. Но когда фашисты летают над нашими городами, я тревожусь не столько за себя, сколько за Толю, Сергея... Ведь они каждый день в небе сталкиваются с немцами!

- Вот бы увидеть наших ребят в небе, хоть одним глазком!

- Фантазерка ты, Вика!.. А вообще я тоже об этом мечтаю!

Едва они переступили порог, Надежда Петровна приступила к допросу с пристрастием, и трудно сказать, чем бы закончился этот разговор, если бы не появился отец Вики.

- Здравствуйте, Надежда Петровна! - Галантно раскланиваясь и пожимая протянутую руку, Иван Григорьевич задал вопрос: - Не у вас ли мой пострел?

- Здравствуйте! Где же ей быть? Намутила воды, подбила Нину, и сейчас они собираются "на фронт" - рыть окопы!

- С ума сошли девчонки!

- Я тоже так думаю.

- Ох, доберусь я до нее! Никаких окопов! Завтра из города отправляется последний эшелон наших рабочих с семьями. Поедем на восток. Немцы переправились через Днепр, глядишь, скоро на подворье будут.

- Зачем же тогда рыть окопы?

- Окопы рыть надо. Землю нашу от фашистов защищать надо. Но завод наш за Урал эвакуируется. С директором завода я договорился, он нам на три семьи половину теплушки отводит.

Надежда Петровна удивленно посмотрела на него.

- О чем вы говорите? Что значит - эвакуироваться? А квартира, библиотека, вещи? Куда все это девать? Не оставлять же на произвол судьбы?

- Надежда Петровна, не о квартире и вещах сейчас следует, беспокоиться, о жизни надо думать! Немцы придут, нас с вами уничтожат в первую очередь. Меня как старого большевика, вас как жену генерала Красной Армии.

- Вы уверены, что они действительно расстреливают жен командиров Красной Армии?

- В первую очередь коммунистов, комиссаров, генералов, потом их жен...

- Они этого не сделают, они культурные люди!

- Разве вы не читаете газет, не слушаете радио, Надежда Петровна?

- Это пропаганда, она ведется для воспитания ненависти у солдат.

После этих слов Нина выскочила из кабинета и, обращаясь к матери, заговорила возмущенно:

- Мама, неужели ты не видишь, что фашисты несут с собой смерть? Не от хорошей жизни тысячи людей уходят на восток. Ты посмотри, что происходит в городе!

Викина мама и бабушка должны были ехать с эшелоном, Вика же воспротивилась, пообещала приехать к родителям позже. Перед самым отъездом взбунтовалась и бабушка.

- Никуда я не поеду, останусь дома с внучкой, - заявила она.

Уговоры не помогли. Иван Григорьевич, прощаясь, обнял мать. Вике сказал: "Приезжай поскорее, неслух" - и, расстроенный, вышел из дома.

Проводив эшелон, девушки возвращались домой. Они решили ночевать у Нины и попытаться еще раз поговорить с Надеждой Петровной. Открыв дверь квартиры, Нина неожиданно увидела перед собой улыбающуюся молодую, красивую женщину.

- Тетя Эльза! - обрадованно воскликнула Нина. - Какими судьбами, откуда?

- Отдыхали в Крыму, началась война, пытались вернуться к себе в Таллин, но мужа направили в Севастополь. Он принял корабль. Я жила на берегу, а он то в походах, то на рейде. Неделю назад вернулся из осажденной Одессы, убедил меня уехать из Севастополя, потому что его корабль тоже будет находиться теперь в другом месте. Вот я и приехала к вам. Куда же мне еще деваться?

- Если бы вы знали, как я рада! - сказала Нина. - Вика и я завтра уедем рыть противотанковые рвы. А вы останетесь с мамой, ей не будет без нас так одиноко.

Надежда Петровна накрыла стол и попросила Вику:

- Сходи пригласи свою бабушку.

Через несколько минут в квартире появилась седая, небольшого роста женщина с живыми, когда-то черными глазами, подтянутая и шустрая. Это была бабушка Вики - Елизавета Петровна. Все вместе прошли в столовую. Старушка окинула взглядом стол, улыбнулась.

- Люблю, Наденька, у тебя посидеть, полакомиться. Ты у нас большой мастер по этой части.

- Спасибо, Елизавета Петровна, за добрые слова. - Надежда Петровна любила, когда к ним заходила эта с виду простая, но такая мудрая женщина. К ее словам прислушивались, она умела постоять за себя, но и других понапрасну не давала в обиду.

- Где же наши девушки-ласточки? - спросила Елизавета Петровна.

- В кабинете, готовятся к отъезду.

- Молодцы девчонки, на доброе дело идут.

Надежда Петровна, хотя в душе и не была согласна с Елизаветой Петровной, ничего не сказала.

- Мама, мы готовы, - заявила Нина, появившись в столовой.

Подруги уселись по одну сторону стола, Эльза с бабушкой - по другую, а хозяйка дома заняла свой, как любил говорить Дмитрий Федорович, командный пункт.

- Угощайтесь, пожалуйста, - пригласила она. - К сожалению, это все, что осталось от старых запасов. Даже вина не могу подать сегодня.

- И не надо, Наденька. И в добрую-то пору пить его без дела ни к чему, а сейчас тем более, - успокоила ее старушка.

- Но ведь у нас гостья, Елизавета Петровна. Как же без вина?