Страница 15 из 68
То, что вы задумались о последствиях, уже хорошо. Фрэзи отложил ручку.
Но боюсь, что не смогу вам помочь, Уилл. Он немного помолчал, потом продолжил: Отменить церемонию уже невозможно. Мне жаль, что вы этого не понимаете. Мы не можем с самого начала сделать Башню посмешищем.
Гиддингс вздохнул и поднялся. Ничего другого он и не ожидал.
Ну что же, вы хозяин. Мне остается только надеяться, что правы вы, а не я, что я просто вижу все в черном цвете, что вижу призраков, когда думаю о том польском здоровяке, который непонятно почему шагнул с лесов в пустоту, нет, он с этим не имел ничего общего, просто никак не выходит из головы, не знаю почему.
Он подошел к дверям, взялся за ручку, но обернулся:
Я, пожалуй, зайду к Чарли на Третью авеню. И, пожалуй, напьюсь. И вышел из комнаты.
Фрэзи, задумавшись, неподвижно сидел за столом. Он был убежден, что поступает правильно, но хорошо бы выслушать и другую точку зрения. Снял трубку и сказал Летиции:
Соедините меня, пожалуйста, с Беном Колдуэллом. Телефон через некоторое время загудел. Фрэзи снял трубку. Тихий голос Бена Колдуэлла спросил:
И у вас неприятности, Гровер?
Перед ним на столе все ещё были разбросаны бумаги. Эти... копии, начал Фрэзи, я даже не знаю, как их назвать... ваши чертежи с изменениями... вы о них знаете?
Знаю.
Ваш сотрудник их подписал.
Он говорит, что нет. Я ему верю.
Эти изменения существенны, Бен? Бен не колебался:
Это ещё предстоит выяснить.
"Никаких сомнений", подумал Фрэзи, и эта мысль его утешила.
Уилл Гиддингс хочет, чтобы я отменил сегодняшнее торжественное открытие. Колдуэлл молчал. Фрэзи озабоченно продолжал:
Что скажете вы?
О чем? это была одна из неприятных привычек Колдуэлла.
Я должен отменить церемонию?
Реклама не моя область, Гровер. Его тихий голос прозвучал укоризненно.
Ну, разумеется, нет, согласился Фрэзи. Некоторое время они молчали.
Это все? спросил Колдуэлл.
Все. Фрэзи повесил трубку. Ему пришло в голову, что из всех людей, которых он знал, не исключая губернатора, только Колдуэлл умеет вызвать в человеке ощущение детства, ощущение ученика, уходящего после неприятного разговора в учительской.
Ну, одно решено. Планы на вечер не меняются.
ГЛАВА VII
14. 10-14. 30
Губернатор никак не мог принять решение, но, как обычно, в конце концов победил здравый смысл. Нигде не сказано, что он, губернатор штата Нью-Йорк, должен предупреждать мэра о своем визите. С другой стороны, зачем лишний раз гладить кого-то против шерсти? А шерсть Боба Рамсея была известна тем, что легко пускала искры.
Я сейчас в Гарвард-клубе, позвонил он мэру. - Это достаточно нейтральная почва для выпускника Йеля? Если да, то я вас жду. Выпьем по стаканчику. Я угощаю. Потом можем вместе отправиться на открытие чертовой мечети Говарда Фрэзи.
Мэру города Бобу Рамсею было пятьдесят семь лет, отличался отменным самочувствием, уже второй срок был мэром этого огромного города и наслаждался каждой минутой, проведенной в этом качестве. В его словаре слов "долг" было напечатано самыми большими буквами.
Губернатор, устроившись в кожаном кресле в углу клуб ной гостиной, с бокалом "наполеона" под рукой, спросил:
О чем будем говорить? О братстве людей, которое символизирует "Башня мира"?
Это была излюбленная тема Боба Рамсея. Но Бент Армитейдж умел заземлить самые возвышенные мысли и тема сразу потеряла все свое очарование. Мэр пил чернь кофе.
Я об этом пока ещё не задумывался, сказал он. Это было ошибкой.
Губернатор со своей язвительной улыбочкой был как тут:
Ну, этого не может быть, мой милый. Вы, как Map Твен, тратите уйму времени на подготовку своих экспромтов. Все мы так делаем. К чему отрицать?
Я хотел сказать, упрямо стоял на своем мэр, что ещё не решил окончательно, какими заготовками воспользуюсь.
Губернатор внезапно сменил тему:
Что вы думаете об этом сооружении? Рамсей снова занялся кофе, лихорадочно обдумывая, какие ловушки скрыты в этом вопросе.
Я думаю, все согласятся с тем, что это роскошное сооружение, одна из лучших построек Колдуэлла, может быть, даже венец его творчества.
Под этим и я подпишусь, сказал губернатор.
Она создает новые пространства...
Которые городу и даром не нужны.
Рамсей неторопливо отпил кофе и отставил чашку.
Это несправедливо и вообще неверно. Что городу нужно, так это как можно больше подобных прекрасных помещений, а к ним, разумеется, такую поддержку властей, какая необходима любому городу в этой стране, чтобы выжить.
Для Боба Рамсея это был вопрос веры. Он вызывающе взглянул на губернатора.
Возможно, допустил тот и посмотрел на часы. У нас есть ещё немного времени. Попробуем разобраться. Предположим, я выдвину тезис, что большие города, в которых более миллиона жителей, такой же анахронизм, как динозавры. Что бы вы мне ответили?
Мэр надулся, но не ответил.
Я это серьезно, продолжал губернатор. Что бы вы сказали при виде нескольких городов со стотысячным населением, в каждом из которых были бы все необходимые службы, вокруг которых располагались промышленные предприятия и склады, обеспечивающие рабочие места, но без этих ужасных трущоб, без гигантских расходов на пособия по безработице и без вытекающих из них проблем преступности. Вы бы поддержали ЭТУ идею?
Неужели это вы, удивился мэр, который постоянно упрекает меня в прожектерстве?
Тут есть небольшая разница, возразил губернатор. вы ждете манны небесной, чтобы ваш любимчик динозавр не издох с голоду. Я же ищу другую живность, которая позволит нам выжить. Он сделал паузу рассмеялся: Это моя современная версия идеи Джефферсона о буколической цивилизации, которая заменила бы джунгли переполненных городов, которые мы создали и в которых никто не может быть счастлив. Он снов помолчал. Разве что один Боб Рамсей.
Мэр тем временем что-то усиленно подсчитывал.
Это значит раздробить территорию метрополии сто тридцать одинаковых самостоятельных городов, каждый из которых пошел бы своим путем...
И стоял бы на своих ногах так же крепко и уверенно, как корова на льду, закончил за него губернатор и кивнул.
В борьбе за существование нет ничего дурного. Это придает ясную цель нашей политике.
Я часто не понимаю, сказал мэр, когда вы всерьез, а когда ради красного словца. А сами вы понимаете?
Губернатор не возражал против подтрунивания над его слабостями, однако ответил:
На этот раз я совершенно серьезен. Наш город непрерывно нищает, все новая беднота стягивается сюда, а ваг опора солидные люди среднего класса покидает его. Не за горами то время, когда у вас останутся только люди, которые живут в пентхаузах и ездят в лимузинах, и люд живущие в трущобах и совершающие насилие на улицах и в метро. Губернатор на миг умолк, но уже не улыбался. Вы можете это отрицать?
Отрицать мэр не мог.
Но в вашем изложении все абсолютно безнадежно,; это не так. Верните нам часть налогов, которые забирает штат и федеральное правительство, и...
И, подхватил губернатор, вы позаботитесь о новом жилье для граждан с низкими доходами, о новых пособиях по безработице, о новых больницах для неимущих и новых школах для обитателей трущоб. И привлечете этим новых людей, которым все это необходимо. И все проблемы будут нарастать как снежный ком, вам понадобится больше полиции, чтобы охранять порядок, больше пожарных, больше судей, и тем самым неизбежно ещё больше жилья для лиц с низкими доходами, больше пособий по безработице, очередное больничное страхование для неимущих, новые школы в трущобах и до бесконечности. Он опять помолчал. Вы уже перешагнули тот предел, до которого ещё можно было рассчитывать овладеть ситуацией.
Мэр сконфуженно молчал.
Я хочу сказать, продолжал губернатор, что наша новая с иголочки, ослепительно прекрасная "Башня мира" совсем не символ прогресса, она символ упадка, это просто ещё один динозавр. Он допил коньяк и вздохнул: А теперь поедем туда и скажем всем, что здание, которое мы сегодня открываем, это символ будущего, надежда человечества, величайшее событие с момента изобретения колеса. Он устало поднялся. Что еще, черт возьми, мы можем сказать?