Страница 43 из 117
В последний день месяца был захвачен при Хангинг Краге и отвезен в город Кохон сам Блез Кралл. После военно-полевого суда в форте его признали виновным в смерти более чем четырехсот человек. Только перечень его преступлений занял у читающего больше часа. На закате того же самого дня Блез Кралл был повешен.
После описанных событий жизнь в форте стала спокойной и скучной. В честь разгрома бандитов старейшины из секты дианинов постановили удвоить свою борьбу против всевозможных грехов.
Сапоги были заменены деревянными башмаками. Все пряности вместе с чесноком были запрещены. Фрукты можно было употреблять только в вареном виде. Читать разрешалось только Книгу Диана. Никакой музыки после прихода ночи, даже церковной. И так далее, и тому подобное. За многие нарушения наказанием была порка и побивание камнями.
Время от времени из города после полудня слышались ужасные вопли - там наказывали провинившихся. Легионеры глядели друг на друга, таращили глаза и пожимали плечами.
Делать было почти нечего, разве что улучшать состояние форта и поддерживать боеготовность. Таррент стал настоящим маньяком в отношении обмундирования, оно блестело теперь еще больше, чем раньше. Мальчики все шутили, что если бы здесь проводились парады вместе с остальным легионом, то никто не смог бы увидеть их эскадрон из-за блеска меди и стали.
Однажды Таррент вызвал Релкина и маленького Джака и приказал им отправиться в город, чтобы доставить тюки с кожей для ремонта щитов. Кроме того, дракониры должны были захватить шесть коробок стальных гвоздей, присланных из Далхаузи по требованию инженера форта.
Для перевозки груза Релкин и Джак получили в свое распоряжение огромного мула с отвратительными желтыми зубами и злобными глазами. Мула звали Злюка, и он вскоре показал, за что получил свое прозвище, - укусил Джака за задницу в самый неподходящий момент.
Когда Джак прекратил орать, он огрел мула несколько раз доской, но мул только тряс головой и хрипел, а затем разразился дикими криками, тем самым выказывая свое презрение к двуногим.
Релкин отобрал у Джака доску:
- Давай, Джак, кончай с этим, усаживайся сзади и следи за его ногами. Он обидчив, как осиное гнездо.
Дракониры тронулись в путь по мрачному городу. Проходя мимо затемненных окон по молчаливым аллеям, Релкин чувствовал себя очень неуютно:
- Таррент просто умрет от счастья, если мы попадем в какую-нибудь передрягу.
- Так давай будем осторожнее.
- Вот и попридержи свои руки и не корчи рожи.
- А ты не влезай в неприятности. Со мной они еще никогда не происходили. Не как у некоторых.
Релкину очень захотелось стукнуть парня, но он сдержал себя. В общем тот был прав.
- Мда-а? - ухмыльнулся он. - Тогда почему же ты оказался со мной?
- Просто я не умею начищать металл до блеска. Он всегда недоволен тем, как начищены пряжки у старины Распа. Я просто не знаю, что делать. У тебя-то они блестят.
- Тебе надо достать вторую пару пряжек, Джак. Они достаточно легко снимаются. Ты чистишь эту вторую пару и показываешь ее на проверках. Ведь ему нужно, чтобы она сияла, когда он на нее смотрит.
Джак был поражен. Он как-то упустил из виду эту хитрость.
Город был тих и мрачен. При виде озерной глади перехватывало дыхание. Озеро мерцало под солнечными лучами, которые терялись где-то вдали, между голубизной и легкой дымкой. Холмы в отдалении тоже блестели. Релкин воспрял духом, несмотря на неприятные предчувствия.
Затем они миновали центральную площадь, где собралось все население города. Людей согнали, чтобы они присутствовали при публичном наказании. Мужчины в черных шляпах с высокими тульями стояли у возвышения, где к столбам были привязаны обнаженные мужчина и женщина. По команде из толпы вышли двое мужчин с розгами, и теперь прутья ритмично поднимались и опускались на спины несчастных любовников. Крики отдавались эхом у горы Келдерберг. Релкин отвел взгляд и снова поддал мулу, чтобы тот двигался вперед. Маленький Джак заткнул пальцами уши, чтобы ничего не слышать. Какой-то нахмуренный мужчина высунулся из дверного проема. Релкин, также нахмурившись, поглядел на него, забыв о собственном совете ни на что не реагировать.
Мальчики прошли мимо развалившегося трактира, дверь которого была забита гвоздями, а вывеска содрана. Трое мужчин с мрачными лицами и в темных одеждах уставились на них. Подождав, пока дракониры пройдут, они забормотали молитвы, злые и наполненные осуждением безбожников и негодяев, которые не знают бога Диана. Релкин и Джак суеверно сделали знак от дурного глаза в сторону этих людей, а Релкин еще прошептал ругательство по адресу их родственников и потомков до третьего поколения.
Без происшествий они прибыли в доки и заняли очередь на склад. Перед ними стояло несколько человек из села, гуртовщиков и скорняков.
Здесь было четыре грузовых дока, и им пришлось с расспросами обойти все. Грузов видно не было, все они находились внутри складских помещений. На дракониров обратила внимание пара угрюмых мужчин в черных одеждах, они проверили документы и учинили подробный допрос. Вскоре стало очевидно, что эти люди прослышали о ящике с сокровищами Блеза Кралла. Релкина удивила скорость, с которой распространяются такие новости. Им задавали вопрос за вопросом, и все они касались сокровища. Видели ли они его? Могут ли его описать?
Прежде чем Релкин смог остановить Джака, тот взорвался:
- Конечно же. Это ящик, полный золотых и серебряных монет. Мы нашли его в карете в Хангинг Краге.
Релкин наступил Джаку на ногу.
- Ой!
Джак бросил на него оскорбленный взгляд, и только затем до него дошло, что он натворил:
- Ох, во имя дыхания, извини, Релкин. Дианины разом забормотали.
- Извините меня, - сказал Релкин. - Шкуры? Мы можем начать грузить их? Мы хотим вернуться в форт.
Кладовщики смотрели стеклянными глазами:
- Через несколько минут. Их надо разыскать.
- Но тогда поспешите, ладно?
Кладовщики никак не прореагировали. Они вернулись к себе на склад, оставив его и Джака стоять со Злюкой.
Дракониры ждали около дока, и хотя товары для всех остальных поступали исправно - тюки с чаем, мешки с келутом, даже тюки со шкурами, - мальчикам так ничего и не дали.
Релкин проголодался так, что чуть не падал в обморок, поэтому он оставил Джака следить за мулом и отправился на соседнюю улицу, где были кухни, обслуживающие район доков. Здесь он купил горячего хлеба с соусом из конопли.
Выйдя из кухни, он приостановился у доков и быстро проглотил хлеб и соус. Поглядывая на озеро с возвышавшимися за ним холмами, дремавшими на солнце, он снова поразился красоте этого места. Если бы только еще люди здесь не были такими странными. Даже краллов было легче понять, чем этих религиозных фанатиков. Релкину очень захотелось возвратиться в форт Далхаузи. Атмосфера в Кохоне подавляла мальчишку.
Поблизости сидел лодочник и пил келут.
- Ну, драконир, - сказал он, - как тебе нравится наш Кохон?
Релкину вспомнились крики наказываемых на площади. На боцмане не было похоронного одеяния дианинов, поэтому парень не стал сдерживаться:
- По правде сказать, не очень-то здесь здорово.
- Ха! Что ж, это достаточно честно. - Мужчина посмотрел через плечо. - Но тебе следует быть осторожным, когда ты говоришь. Дианины не переваривают подобной честности у иностранцев.
- Кажется, они обезумели со своими правилами и наказаниями. Мы даже из форта постоянно слышим эти крики.
Моряк наклонился вперед и понизил голос:
- Возможно, это потому, что большинство народа здесь запугано и согласно на все. Они даже не пытаются сопротивляться безумству всемогущего меньшинства.
- Все же я не понимаю, что здесь происходит. Разве эти люди не последователи Великой Матери, как и все?
- Я не могу сказать точно. Они обожествляют Диана, так? Это просто их способ поиска Матери. Люди в черных шляпах говорят, что это единственный настоящий способ и то единственное, что они почитают. Я думаю, что Мать - во всем и везде. Во всяком случае это безобразие было не всегда. Город был прекрасным местом для туристов еще три года тому назад. Все началось с того дня, когда им удалось провести в мэры одного из своих. Этот купец, которого звали Эмсер, обратился в их веру, но держал это в секрете даже от собственной жены. Потом, когда его выбрали, он поставил повсюду дианинов. И они запугали всех арестами и публичными порками.