Страница 10 из 73
Славно! Гуси в яблоках ожидают своей участи. Вернее пока без яблок, яблоки лежали в коробке. Животноводческая ферма совхоза "Тупик коммунизма имени Алсынбабаева", - подумал Никита. - Почему тупик? А потому что дальше ехать некуда! Армия занятая сельским хозяйством и банкетами - это балаган. Но нужно сказать, что этим делом комбат занимался любовно, вкладывая всю душу.
Первым делом, приехав на танкодром, Алсын поспешил не на командную вышку, а к курятнику. Там он внимательно пересчитал кур, выпил несколько свежих сырых яиц, которые преподнес на тарелке солдат из обслуги "объекта", комбат потрепал по холкам сытых кабанчиков, потеребил за длинную шею стреноженного гуся. Три собаки, охраняющие стратегический объект визжали от восторга, что, наконец- то, прибыл их любимый хозяин. Алсын бросил каждой по косточке, а затем взялся за воспитания солдата-свинаря. (Сарай плохо вычищен! Почему коза дает мало молока? Отчего куры плохо несутся, и куда деваются яйца?).
Коза? Есть еще и коза? И точно в кустах блеяла белая козочка с маленьким козленком. В рыжего кота, разлегшегося на походном столе, вытянув лапы, и подставляя толстый бок солнышку, комбат сердито со злорадным смехом, швырнул камень. Не попал, но спугнул и зматерился с досады на промах. Кошек Алсынбабаев почему-то не любил, но сам был похож на хитрющего котяру, обожравшегося сметаной, да жирными сливками. Масляные глазки светились теплом и к курам и к собакам и даже к свиньям (не смотря на то, что мусульманин). А вот на свинаря, на своего водителя, и на нас офицеров, он смотрел как на личных кровных врагов. Это отношение к людям хуже, чем к скотам Никиту остро укололо и покоробило.
Вскоре появилась бригада проверяющих. Возглавлял ее подполковник с красной рожей, сплошь покрытой паутиной багровых сосудов, с желтыми глазами пьяницы. Эти глазищи он вытаращил, заранее изображая праведное негодование низкими результатами роты. Вместе с ним из "Уазика" выпали помощники, майор и капитан. Выпали, потому что выпали. Ноги не держали, хотя солнышко только поднялось. Какими же они будут к закату?
Комбат отправил на вышку руководить занятиями Недумающего, дорогих проверяющих усадил дремать за стол с напитками, а сам занялся шашлыком. Лично перед этим Алсын рубанул головы гусям, забил маленького подсвинка, разделал его, и устроился удобно у мангала, покручивая вертела и что-то напевая. Замполит Рахимов, служил тамадой и попутно дорезал овощи в быстро истребляемые салаты, и поминутно наполнял пустеющие стаканы, которые безо всяких тостов опустошались приезжим начальством из дивизии.
Ромашкин дремал возле походной ленкомнаты и развешанных плакатов по мерам безопасности. В его обязанности входило инструктирование взводов перед началом заездов. Наездники черт бы их побрал. Не прошло и часа, как один танк перегрелся, а у другого заклинила коробка передач. Вскоре боец-узбек не вписался в препятствие и свалил танк с препятствия (с моста). Чтоб проверяющие не обращали внимание на безобразия, происходящие на танкодроме, Алсын быстренько подсел с шашлыками к пьющим, и ускорил процесс доведения проверяющих до нужной кондиции. В ход пошли новые байки, анекдоты и тосты.
Алсын пощелкал пальцами и поманил Ромашкина:
- Лейтенант, подойди сюда!
Никита отделился от бетонной плиты, которую в стороне давил прислонившись к ней спиной и не спеша, вразвалочку направился к столу. Ему не понравилось и покоробило это барское пощелкивание пальцами комбата.
- Быстрее, замполит! Чего как не живой! Вели Мурыгину принести еще водочки и консервов! А то у нас тут остался шашлык да зелень. Быстро!
Никита безо всякого рвения отправился исполнять распоряжение начальства. Мурыгин пересчитал водку и с вздохом выдал очередные две бутылки.
- Сволочи! На них не напасешься. Нам еще три предмета сдавать! Такими темпами только на стрельбу останется! Замполит, политзанятия под угрозой! Твой предмет в опасности. Будешь сам своих политиков поить.
Никита буркнул что "в гробу видал поить и наливать неизвестно за что", и побрел обратно. Подполковник осоловело уставился на Никиту, когда тот не рассчитав очень резко стукнув, поставил бутылки на столешницу. Этот громкий звук пробудил дремавшего начальника, и он тупо уставился на Ромашкина.
- Лейтенант! Ты кто?
- Лейтенант Ромашкин.
- И что?
- И ничего, еще водку вам принес, - ответил, усмехнувшись, Никита. Для продолжения, а то бутылки опустели.
- Ага! Умничаем! Презираем? Не уважаешь?
- Почему не уважаю? Я вас просто совсем не знаю. Позвали пришел, принес, а сейчас уйду.
- Комбат! Ты посмотри каков наглец! Ни страха в глазах, ни подобострастия. Давно в чужих руках не обсирался?!
- А я никогда не обсирался! - обиделся еще пуще Никита.
- Ну, нахал! Да ты знаешь кто я?! Знаешь?!
- Нет, - ответил искренне лейтенант.
- Знаешь, что я с тобой могу сделать, лейтенант?! Изничтожить, буквально! Форменно извести, под корень истребить!
- А за что? - вновь спросил Никита. - За то, что водку подношу?
- Э-э-эй! Ромашкин! Не зарывайся! - рявкнул заволновавшийся Алсын, желая оборвать неприятное направление разговора. - Уйди! Поди, прочь!
- Водку говоришь? Значит, ты видишь во мне алкаша? Да я тебя в порошок сотру и размажу! Вот сейчас поставлю двойку за вождение, а завтра за стрельбу и тебе крышка! Снимут с должности и в Афган отправят.
- С превеликим удовольствием, сделайте такую милость. Сам об этом начальство прошу, - обрадовался Никита.
- Но - но! Замполит, не болтай! Какую ты чушь, несешь! Двойки он захотел! Кроме тебя в роте другие живые люди есть, которые за дело болеют, и не балаболят. Мы год работали не для того, чтоб ты все экзамены испоганил. Шагай на учебное место! - приказал Алсынбабаев.
- Э, нет! Я хочу с ним разобраться, понять, что он за человек! Погляди, какие наглецы из училищ выпускаются! Хамье и шваль! Пороху не нюхали, а пыжатся, из себя что-то корежат! Правильно говорю комбат?
- Правильно Владимир Иванович! - согласился Алсын. - Без году неделя как стал лейтенантом, а ведет себя будто старый боевой офицер. Лейтенант, ты знаешь, что такое учения под руководством Министра обороны? Нет? А я дважды участвовал, и благодарность получал. Марш-бросок на танках через пол Европы совершал. Вот у тебя на плакате пакет с вертолета командиру танковой колонны передают, у меня так было! И реки форсировал и сквозь лесные чащи прорывались. Вот это служба! А то губы он кривит... Иди... - распорядился Алсын, махнул рукой и едва не рухнул с табурета.
Комбат нетерпеливо замахал руками, удаляя Никиту от фуршетного стола.
- Не, постой! - не унимался проверяющий. - Я ему еще и по политподготовке двойку поставлю! Лично! Могу хоть сейчас проэкзаменовать. Комбат, они ведь ни хрена не знают! Скажи к примеру: в каком году Дмитрий Донской разбил Чингиз-Хана? Не знаешь?
- Чингиз-Хан умер еще до рождения Дмитрия Донского, - ухмыльнулся лейтенант.
Бестолочь! - обрадовался проверяющий. - В 1380 году! Читай баллады! Это, м-м-м, "Слово о полку", этого как его? " Игоревым"! Вот!
- Это из серии, про то, как дура-царица, Екатерина-Вторая Аляску продала Америке, - усмехнулся Никита, внутренне радуясь бестолковости начальника и не знании им истории.
- Вот-вот! Такие как Катька и просрали Россию! Доверь вам армию, до Урала отступать будем. Неруси! Правильно я говорю комбат?! Демагоги!
- Верно, Владимир Иванович, совершенно верно! - ответил хитрый башкир Алсын. - П-понят-т- тна! Космополиты! Все спустят! Ни пить, ни баб... не умеют. Сосунки, не то, что мы джигиты! Закваски нет!
- Иди лейтенант, и думай! - торжествуя свою победу, сказал проверяющий и вновь приложился к стакану. - Думай, и быстрее уму разуму набирайся!
О чем думать? - усмехнулся внутренне Ромашкин. - Как и столько пить? Я так никогда не научусь, здоровья не хватит. Как с искренней преданностью смотреть в глаза начальству? Да пошли они...