Страница 83 из 131
Здесь зазвучал лейтмотив последней части книги, где мы попробуем немного полистать упомянутые почти белые страницы и увидим на них немало интересного.
ЧАСТЬ III: КОНТАКТ
Глава 10: ЖИЗНЬ И РАЗУМ - ЧТО ИСКАТЬ?
Шутить с мечтой опасно: разбитая мечта может составить несчастье жизни.
Д. И. Писарев
ТЯЖКИЙ КРЕСТ УНИКАЛЬНОСТИ
Переходя к самой, пожалуй, интригующей проблеме наших дней - проблеме Контакта, необходимо хотя бы ненадолго остановиться на глубоких особенностях ее постановки. Это, кроме всего прочего, даст хорошую возможность еще раз окинуть взглядом историю космологии с высоты птичьего (или лучше - космического) полета.
Когда мы говорим о таких явлениях, как разум в космических масштабах, реально имеется в виду земная цивилизация - в той степени, в какой ее можно отнести к проявлениям разума. Других примеров у нас попросту нет, в экспериментальном плане земной разум пока уникальное явление. И на основании этого единственного опыта мы хотим представить себе нечто совершенно иное и описать принципы Контакта с этим иным.
Уникальность любого объекта или явления - своеобразное проклятие для науки, здесь та ее естественная граница, тонкая черта, которая отделяет собственно науку от метафизических спекуляций.
Историю развития взглядов на строение Вселенной можно представить цепочкой преодолений всевозможных уникальностей и связанных с ними "центризмов".
Первобытный человек резко выделял из окружающего мира доступный ему охотничий ареал со всем его живым и неживым населением. Представить себе совокупность таких ареалов в единстве как нечто подобное знакомой ему области он сумел очень не скоро - потребовались десятки тысяч лет. Но лишь в таком сопоставлении человек стал характеризовать свой ареал какими-то определенными свойствами. Из этих сравнений и вырастали первые картины мира, где уникальностью обладали уже огромные территории.
Земля и Небо выделились как две особые уникальности. На небе совершенно уникальные роли играли Солнце и Луна. Уже на пороге древних цивилизаций среди неподвижных звезд удалось выделить планеты, и каждой из них пришлось приписывать свой неповторимый характер.
Весь земной мир представлялся чем-то единственным и неповторимым, да и с чем его было сравнивать? Отсюда и следовала вполне естественная геоцентрическая точка зрения.
Колоссальный переворот в мышлении, вызванный системой Кузанца-Коперника, в первую очередь был связан с ликвидацией уникальности Земли. В рамках этой системы - особенно после внедрения телескопа - впервые появился конкретный материал для сравнения колыбели человечества с другими небесными телами, представлявшимися ранее чем-то вроде небольших фонарей на небосводе. Благодаря Великим географическим открытиям почти одновременно утратила свою уникальность и область земной суши, ограниченная Евразией и северной частью Африканского материка.
Постепенно стало ясно, что Земля родственна другим планетам, а Солнце представляет собой одно из многих миллиардов самосветящихся небесных тел. Уникальным объектом выглядит на небе Млечный Путь - и несколько веков длилось построение правильной модели Галактики. Лишь в первых десятилетиях нашего века выяснилось, что мы живем в гигантском дискообразном звездном скоплении и его можно изучать в сравнении с миллиардами аналогичных объектов.
Хотя и двести лет назад никто не верил в уникальность нашей планетной системы, ее изучение до сих пор сильно затруднено отсутствием в сфере прямого наблюдения других таких же систем*. Из-за этого, в частности, страдает планетная космогония - экспериментальный набор девяти наблюдаемых планет слишком узок. Представьте себе, что мы до сих пор имели бы дело всего с десятком наблюдаемых звезд - разве удалось бы построить на этой основе столь детальную теорию звездной эволюции...
*Сейчас есть веские основания считать, что у некоторых звезд (например, у звезды Барнарда, Лаланда 21185, 61 Лебедя А) имеются планетные системы - во всяком случае, некие темные спутники с массами планетного порядка. Надо надеяться, что внеатмосферные телескопы большой разрешающей силы на орбитальных станциях и на Луне в недалеком будущем помогут выяснить природу этих спутников.
Прямое исследование строения других планет Солнечной системы, начавшееся благодаря космическим полетам, оказало огромное влияние на фундаментальную геологию, до недавних пор ограниченную опять-таки уникальным объектом. То, что мы сейчас с немалой долей уверенности строим модели планетных структур для ближайших соседей Земли, дает огромные надежды на создание целостной картины геологической эволюции, начиная с самых ранних ее этапов.
Короче говоря, для научной классификации очень важно, чтобы исследуемый объект было с чем сопоставить, чтобы вовремя нашелся подходящий набор аналогичных объектов, куда его можно отнести. В астрономии нередко приходилось ожидать такого набора столетиями и даже тысячелетиями.
Разумеется, преодоление всяческих уникальностей тесно связано с эволюцией типов мышления. Религиозное мышление постепенно сократило число уникальностей до минимума, наука же попыталась ликвидировать их вообще.
Во многих случаях наука успешно борется с уникальностью - открываются новые, иногда неожиданные, а иногда задолго предсказанные возможности эксперимента, и аналоги непременно обнаруживаются. Так Солнце потеряло характер единственного в своем роде светила, а электроны - уникального класса элементарных частиц. Трудно сомневаться, например, в том, что в весьма недалеком будущем семейство наблюдаемых черных дыр станет значительно обширней, не ограничиваясь тремя отчасти сомнительными членами. Не за горами и то время, когда внеземные обсерватории дадут нам четкую информацию о планетных системах ближайших звезд.
Но есть проблемы, где сама постановка задачи на разрушение уникальности не совсем ясна или заведомо необычайно сложна.
Наглядный тому пример - космология, задача об эволюции Вселенной в целом.
Для ученых 19 века Вселенная выглядела как нечто, целиком заполняющее пространство и вечное во времени, не дающее возможности посмотреть на себя со стороны, а, следовательно, и с чем-нибудь сопоставить. Допустимо было, разумеется, представлять себе огромный ящик, более или менее равномерно заполненный газом звезд или звездных скоплений. Но ящик - предмет в пространстве, у него есть ограничивающие стенки. Эти стенки в случае Вселенной приходилось раздвигать до бесконечности, и картина полностью теряла наглядность.
Современная модель расширяющейся Вселенной дает определенную надежду на корректную аналогию. Речь идет о черных дырах.
То, что характерное время внутренней эволюции дыр с массой в несколько М( порядка 10-5 с, не беда. При начальной плотности космологического масштаба это время тоже станет порядка времени жизни Вселенной. Не страшно и то, что внутри черные дыры сжимаются. Можно перейти к анализу белой дыры, испытывающей ту же эволюцию, но в противоположной временной последовательности. Тогда при достаточно долгом расширении ситуацию внутри белой дыры нельзя было бы отличить от того, что наблюдается во Вселенной.
Самое любопытное в этой картине, что наблюдатель, попавший внутрь черной дыры (или появившийся в процессе расширения белой дыры), может и не подозревать, что за пределами его Вселенной есть еще множество подобных миров, по современным представлениям, у него нет способов передать наружу информацию о себе или узнать что-то о своих собратьях по разуму за пределами собственной дыры.
Разумеется, аналогия между Вселенной и дырами создает немало надежд для космологии, но пока неясно, является ли она решающей и не придется ли искать что-нибудь более адекватное. Выражаясь философским языком, пока речь идет о подобии части и целого, всегда сохраняется доля убежденности, что целое может продемонстрировать ряд качеств, не свойственных частям. Будущая теория планковской области (квантовая модель гравитации или что-то в этом роде) несомненно изменит ситуацию, возможно, мы сумеем всерьез описать некоторый набор Вселенных, одна из которых реализуется наблюдаемым образом*. Во всяком случае, было бы приятно нарушить уникальность самого представительного из известных объектов.