Страница 118 из 131
Мы научимся гораздо лучше играть в будущее, точнее, игра выйдет в фазу настоящего футуровидения. Любой сколь-нибудь серьезный технический проект потребует включения футурологического раздела, не менее необходимого, чем традиционное изложение истории темы, свойственное современным "Введениям". Уже сейчас крупные проекты сопровождаются оценками экологической пригодности, экономических эффектов, влияния на смежные области и т. п. Важно, чтобы эта деятельность обобщалась на широкие интервалы времени и касалась даже внешне узких научно-технических разработок. Планируемый микроэлемент может оказать большее влияние на судьбу цивилизации, чем гигантская орбитальная станция. Ученым и инженерам придется как следует поработать в том жанре, который сейчас называют научной фантастикой, развить большую активность в далеком прогнозировании и умение синтетически воспринимать широкие области человеческой культуры. Такая эволюция может казаться "хорошей или плохой", но, скорее всего, она неизбежна в условиях жесткой конкуренции идей, каждую из которых при всем желании не удастся воплотить в жизнь раньше других. Как ни странно, именно конкуренция футурологических картин - пусть и нестрого научных в современном понимании - даст хороший критерий отбора. Во всяком случае, кажется более привлекательным явное присутствие в этом критерии каких-то общечеловеческих эстетических моментов, чем неявное использование всякого рода личностно-корруптивных пружин, которые пока играют слишком большую роль в технической и иной политике и наносят огромный вред, выдавая решения в интересах узкого круга власть имущих за единственно верные и научно обоснованные.
6. Глобальная автоэволюционная программа - возможно, главная черта следующего уровня земной цивилизации, которая сознательно станет на путь убыстренного развития, трансформируя свои несущие технологические и биосоциальные структуры.
Движущая сила усложнения заключена, разумеется, не только в естественном любопытстве ("а что я там увижу с более высокой колокольни?"), скорее - это необходимость. Многие психофизиологические особенности современного человека и социальные программы запечатывают в себе тысячелетия эволюции в совершенно иных условиях, где межвидовая и внутривидовая борьба выступали в роли прогрессивных факторов. В условиях слабо развитой техносферы. характерных для цивилизаций А, избыточный продукт породил ожесточенную борьбу за место в социальной иерархии. Переход ряда цивилизаций в класс В позволил в немалой степени изменить положение активность в преобразовании техносферы привела к резкому росту потребления и даже к определенному изобилию жизненных благ*. Однако это далеко не решает всех проблем, поскольку стремление к неограниченному потреблению при минимальных личных усилиях (модель "первобытного рая") развилось в сильную взрывную тенденцию и с помощью могучей техники превратило древнейший прогрессивный фактор эволюции в опасный социально-экологический барьер. Попросту говоря, человек, рвущийся к беспредельному материальному благосостоянию, пренебрегая духовным самосовершенствованием, уходит в тупиковую эволюционную линию с любого этажа социальной иерархии. Хуже, однако, то, что уход нередко происходит толпами, здорово толкая в тот же тупик всю свою социальную структуру.
* Разумеется, изобилию относительно минимального уровня потребления, диктуемого реальными метаболическими потенциями человеческого организма.
К сожалению, ценностную установку такого рода, имеющую очень древние корни, вряд ли удастся изменить своим ходом - у нас просто нет тысячи или даже десяти веков, чтобы предоставить их природе для неспешного решения. Внутривидовая и межвидовая борьба социальных организмов должна быть трансформирована в активность по созданию новых более оптимальных формаций с разумным уровнем потребления и заметно улучшенными индивидуальными и коллективными творческими данными.
Возможно, мы достигли того рубежа, на котором, несмотря на груз дорогих воспоминаний, придется открыто признать, что современный индивид не соответствует уровню сложности цивилизации и должен быть подвергнут необходимым преобразованиям. Запутанный клубок возникающих здесь моральных и технических проблем таит огромные опасности. Одна из очевидных и довольно давно выявленных - функциональная селекция, то есть попытка выведения особых "пород" с усилением одних функций организма при подавлении других, получение чего-то вроде генетически закрепленной жесткой структуры общества, нижние этажи которого как бы заселяются биороботами. Такого рода подход ошибочен не только из общегуманных соображений, но и по вполне конкретным причинам - гибкая социальная иерархия значительно эффективней в эволюционном отношении, способна к более интенсивному производству новых технических и культурных структур. Она представляет собой прогрессивный вид социальных организмов относительно любого кастового общества и тем более общества с биологическим закреплением каст. Однако в борьбе с вульгарным переносом идей зооселекции на социальный уровень важно "не выплеснуть ребенка вместе с водою", важно не закрыть себе дорогу к видовому усложнению человека в плане усиления его интеллектуальных данных, улучшения общей регуляции организма.
Мы пока слабо представляем уровень изменений, необходимых для удовлетворительного решения этой проблемы в планетарном масштабе. Многого, бесспорно, можно добиться изменением социокультурных программ, иной ориентацией обучения, особенно менее жесткой его специализацией. Земля захлебывается от обилия языков, и беда не только в том, что, скажем, японец и француз плохо понимают друг друга. В преодолении этого барьера сделано немало, скорее всего, он вообще будет пройден в рамках единого языка (типа эсперанто) и системы компактных электронных переводчиков. Хуже то, что художник плохо понимает физика, физик - политика, а все они вместе специалиста по археологии. Специализированные сленги разделяют людей подчас сильней, чем национальные границы, резко снижают взаимопонимание целей. Развивается слишком много систем отсчета с заметно разным видением мира (сквозь линзу своей специальности, сквозь структуру доступного языка), и нарастают трудности в согласовании усилий. Это ставит перед системой обучения задачу великого синтеза сленгов, создания образных структур той емкости, которая соответствовала бы реальному объему культуры, а попросту говоря, облегчала бы доступ к глубокому и разностороннему образованию. Явный крен в смысле облегчения доступа к благам материальным должен несколько выровняться, способствуя преодолению сверхпотребительских тенденций.
Следующий уровень - частичный симбиоз с ЭВМ. Имеется в виду возможность достаточно свободного включения в систему мощных компьютеров, способных давать любую необходимую информацию и активно помогать в решении сложных задач. Это откроет реальные пути значительного усиления индивидуального разума, но потребует разработки предельно простой схемы общения с машиной, фактически обучения ЭВМ содержательным языкам, если угодно - распространения великого языкового синтеза на техносферу.
Параллельно с этим можно предположить интересную эволюцию самого электронного мозга - выход его на уровень решения творческих задач. Машина - назовем ее условно эвромат - окажется в состоянии работать с полем аналогий, быстро подбирая наилучшие исходные модели для описания того или иного круга явлений, и проигрывать эволюцию этих моделей до необходимого уровня точности. Это откроет дорогу к своеобразной механизации умственного труда, хотя принятие окончательных решений может долгое время оставаться за человеком.
К сожалению (или к счастью - трудно сказать!), такое положение не будет длиться слишком долго. Уже сейчас надежды на вечный приоритет человека над машиной - устаревшая иллюзия, простое проявление антропоцентризма. Стремясь усилить свой мозг, мы рано или поздно сделаем кибернетические устройства неотъемлемой его частью, а впоследствии эта часть вполне сможет претендовать на автономию и даже на решающий голос в оценке большинства ситуаций. Интенсивно развивающийся вид, даже если он стартует от нелепых ламповых компьютеров 40-х годов, но в определенный момент обретает автономность в метаболизме и репродукции и способность решать задачи, недоступные человеку, рано или поздно опередит последнего. Машина типа многоцелевого эвромата не должна рассматриваться наравне с рычагом или домашним животным. Введенные в нее правила безусловного повиновения человеку (в духе азимовских законов робототехники) могут обеспечить какой-то период "машинного рабства", но для достаточно сложных кибернетических устройств подобная операция станет эквивалентна психогенному выведению расы рабов...