Вольный казак Ашинов

Пикуль Валентин

Вольный казак Ашинов

Пикуль Валентин

Вольный казак Ашинов

"Апчхи, апчхи, Ашинов." - таков был игривый рефрен шансонетки, которую когда-то распевали на бульварах Парижа.

О характере этого человека лучше всего судить по одному случаю. Юную девицу выдавали за старика, прятавшего лысину под париком. Невеста, вся в слезах, оглядела гостей и вдруг заметила рослого мужчину в казацком чекмене без погон.

- Хоть вы. спасите меня! - вырвалось у нее со стоном.

Казак снял парик с жениха и плюнул ему на лысину.

- Постыдись, старче, - прогудел он басом. - Тебе скоро на погост мчаться, а ты на невинность покушаешься.

После чего со словами "Эх, погуляем на свадьбе!" казак взялся за конец скатерти, поверх которой красовался праздничный ужин, и рванул ее на себя с такой силой, что все изобилие стола с грохотом и звоном поверглось на пол. Тут, конечно, заявился пристав для протокола "о произведении бесчинства".

- Ваше имя и положение? - спросил он виновника.

- Пиши. писатель! Ашинов я Николай, по батюшке Иваныч, а положение мое самое приятное - я есть вольный казак.

"Вольный казак Ашинов"! Кто его знает сейчас?

Пожалуй, все забыли. А между тем этот человек ссорил великие державы, дипломаты писали о нем ноты, из-за него гремели залпы крейсеров, через пекла африканских пустынь шагали целые армии. "Только пыль, пыль, пыль - от шагающих сапог." Ашинов - дерзко и откровенно - проник в Африку, чтобы помочь ей в борьбе с колонизаторами. Сразу же предупреждаю, что Эфиопии тогда не было - страна, известная сейчас под этим именем, называлась в ту пору Абиссинией, и я, рассказывая вам о прошлом, вынужден употреблять это старинное нпзвание.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Вольный! А вольность заводила его далеко: побывал он в Персии и в готах Афганистана; по слухам, добредал и до Индии, наведывался даже в Аравию. На берегах Мраморного моря Ашинов отыскал потомков булавинских казаков, бежавших с Кубани и Дона, уговаривал их вернуться на родину. Какие причины хороводили его по белу свету - один сатана знает.

- А интересно ведь! - объяснял Ашинов.

Глеб Успенский в пору своих блужданий встретил Ашинова в турецкой столице, и Николай Иванович поведал писателю о своей сокровенной мечте проникнуть в африканские дебри.

- Сейчас ведь как? - рассуждал он простецки. - Все туда лезут, всех обижают, а нам, вольным казарлюгам, сам Господь Бог велел - чтобы заступаться за обиженных.

Ашинов произвел на Глеба Успенского очень сильное впечатление, с его же слов он написал этюд, поведав читателям о "вольных казаках", для которых воля дороже всего. Это правда. Ашинов начальства не терпел: сам себе голова, а дело ему всегда находилось. Еще во время войны за освобождение Болгарии, когда вражеский флот курсировал возле Сухуми и Поти, турки тайком вооружали черкесов, чтобы с их помощью присоединить Кавказ к владениям своего султана. Ашинов быстро собрал ватагу бездомной вольницы, с которой и охранял побережье. Ни денег, ни орденов его казаки за храбрость не получили, да и не надо им ничего! После войны изменники-черкесы разом отхлынули за рубежи, а их земли остались взапусте. Черноморская вольница избрала Ашинова в свои атаманы. "Мы сами порядки держим, - рассказывал он, - и на кругу расправа короткая: чуть что не так, шашкой хлестанул по затылку - и делу конец!" Ашинов имел опору в тех людях, что в давние времена назывались "сарынью" (голытьбой), а позже одного из таких типов молодой Максим Горький вывел в большую литературу под именем Челкаша.

Иван Сергеевич Аксаков, горячий патриот и писатель, вскоре после войны принял у себя в Москве атамана Ашинова:

- Как вы нашли меня? И кто вас прислал ко мне?

- Прислал инженер Валериан Панаев, потому как вы писатель и всякие там ходы-выходы знаете. Помогите вольным казакам осесть на землях черкесских. Ни кола, ни двора у нас нету!

В 1883 году об Ашинове заговорили в газетах. Валериан Панаев писал, что обнаружил в атамане "необыкновенную удаль, ясный взгляд на вещи, безотчетное стремление искать борьбы с препятствиями, в чем, кажется, и заключается весь смысл жизни подобных людей.". Аксаков свел Ашинова с влиятельными людьми, правительство выдало казакам денежную ссуду.

- В кредитах потом отчитаетесь, - сказали атаману.

- Ладно уж. не пропьем, - посулил тот в ответ.

Возле Сухуми казакам нарезали земли под посевы. Не успели они оглядеться, как нагрянули чинодралы - драть налоги; вольница все начальство побила; прислали к ним и бухгалтера, чтобы счетоводство завести, казаки и бухгалтера прогнали.

- Шнуровые книги - смерть наша! - провозгласил Ашинов. - Дела надо не по указам вершить, а только по совести.

Как раз в это время русская армия всходила к орлиным высотам Кушки, и прозрачный воздух афганских гор был напряжен до предела в ожидании войны с Англией. Ну, а коли где драка - там без казаков не обойтись! Ашинов снова появился в столице, поверх чекменя таскал какое-то драное-предраное пальтишко с облезлым бобровым воротником, строил грандиозные планы.

- Я только свистну, - обещал он военному министру, - и сразу четверть миллиона незаконных сбегутся. Армия пущай по печкам валяется - мы, вольные, сами с англичанкою справимся. Нам бы деньжат самую малость да оружие с добрыми прицелами.

При этом разговоре в кабинете министра присутствовал какой-то красивый генерал в сером мундире. Он отрывисто спросил:

- Что это значит - свистнешь "незаконных"?

Ашинов растолковал, что атаманит над теми, кто паспортов не имеет, нигде не прописан, живут где придется, спят под лодками, гужбанят на пристанях - вот они и есть "незаконные".

- А ты знаешь, кто я таков? - спросил генерал в сером.

- Не припомню, чтобы встречались.

- Еще бы ты помнил! Я - родной брат царя, великий князь Владимир. Вот я сейчас тоже свистну, и вбегут сюда мои "законные", которые тебя за нахальство в тюрьму запихают, и будешь оттуда в щелку поглядывать. Какое ты имеешь право хвастать, что управляешь четвертью миллиона людей, если власть надо всеми народами империи принадлежит моему брату?

На эти угрозы Ашинов отвечал иносказательно:

- Кто у нас свистит, а кто на Руси и посвистывает.

В гостинице его разыскал британский военный атташе:

- Будем откровенны. Родина относится .к вам, как мачеха. Вы живете на птичьих правах. Хотите денег? Хотите оружия?

Выяснилось, что деньги можно получить в Константинополе, а оружие. оружие потом! Но атташе не проболтался в главном - ради чего он вербует казаков? Ашинов сразу навестил инженера Панаева, рассказал ему о визите атташе, Панаев оповестил об этом Аксакова, Аксаков информировал Хитрово (русского консула в Каире, проводившего отпуск в Петербурге); из лейб-казачьих казарм был зван ради совета умный полковник Дукмасов. Сообща решили: правительство в это дело не впутывать, а на уговоры атташе поддаться, дабы выявить коварные планы Англии!

Атаман дал Панаеву прочесть письмо от своего "круга": голытьба писала ему, чтобы бросал Питер к чертям собачьим, ибо нашлась для них веселая работа - скакать до Абиссинии к негусу Иоанну, и там станем сокрушать врагов арапских. Панаев не слишком-то верил в эти залихватские казачьи фантазии:

- Сейчас, брат, ты с британским атташе поезжай в Турцию!

Ашинов поехал. Но в соседнем купе - под видом богомольца - его сопровождал полковник Дукмасов, который ни разу не выдал своего знакомства с атаманом; потом плыли морем до турецкой столицы. В Константинополе Дукмасов встречался с казаком тайком - чаще всего в кофейнях; однажды Ашинов сказал ему:

- Денег мне дали. Много. Еще по десять ихних фунтов на кажинное рыло сулят, но расплата уже в Кабуле; там и вооружат для войны на Кушке. А еще англичане засылают большой корабль с оружием на Кавказ и хотят через своих тайных агентов все там перемутить, как при Шамиле было. Чуешь, полковник?

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.