Страница 1 из 1
Пикуль Валентин
Славное имя - 'Берегиня'
Валентин Пикуль
Славное имя - "Берегиня"
Пусть не свирепеют наши гордые мужчины, если я скажу, что женское здоровье гораздо важнее мужского. У древних славян, наших предков, женщину почитали славным именем - "берегиня". В самом деле, кто бережет семейный очаг, кто перевяжет раны, кто накормит, кто сошьет одежду, кто наведет порядок в доме, кто примирит ссору в семье? Ко всему этому издревле приспособлена женщина, и, когда она заболевает, дом рушится, мужчина, выпавший из-под женского контроля, превращается в "тряпку", а семья теряет то главное, что скрепляло ее воедино.
Следовательно, "берегиня" хранит всех нас, а мы обязаны беречь свою "берегиню".
Если же рассуждать о женском равноправии, то оно возможно только в том случае, когда женщина в обществе будет стоять выше мужчины - на пьедестале! А мы, зазнавшиеся охламоны, проходя мимо, должны снимать шляпы и кланяться ей. Вот тогда и будет подлинное равноправие....
Много лет погруженный в боевое и политическое прошлое России, я, конечно, не раз сталкивался с болезнями давнего времени, какими страдали литературные герои. Мое внимание не задерживалось на недугах аристократов вроде загадочной "хирагры", я не вникал в простонародные, малопонятные для меня "прострелы", - зато я приходил в ужас от стихийных бедствий нации, приносимых эпидемиями чумы, холеры и оспы.
Но так уж получилось, что мое внимание в истории народного здравия не заметило женских болезней, выделенных в особые разделы медицины, гинекологию и акушерство. Конечно, не было на Руси города или деревни, где не нашлось бы "повивальной бабки", умеющей принять ребенка из лона роженицы, но... Но тут возникает вопрос: когда же от этих примитивных "повитух" наша держава обрела подлинно научные методы акушерства?
Поставив женщину на высокий пьедестал, я в своем рассказе не собираюсь сажать ее в гинекологическое кресло. Это уж не мое дело! Но в завершение своей преамбулы приведу лишь один, очень выразительный пример: уже сто лет назад русская гинекология стояла на уровне лучших европейских образцов этой науки. А в Европе XVIII века Страсбург готовил лучших акушеров в мире.
* * *
История давняя! После виктории под Полтавой русская армия неожиданно имела тайного союзника - господаря молдавского, князя Дмитрия Кантемира, обещавшего царю помочь своим ополчением и провиантом. Но русская армия (вместе с императором, с Екатериной, его женою, и ее статс-дамами) попала в нерасторжимый капкан янычарской орды, и только богатый выкуп спас нашу армию от позорной капитуляции. Кантемир бежал в русский лагерь - вместе с женой и детьми, людей истомил изнуряющий зной, а гигантские тучи саранчи пожрали всю траву, и русская кавалерия пала от бескормицы...
Петр I вывел армию из кольца окружения, в ее обозе выехала на Русь и семья молдавского господаря. Сам же князь Дмитрий Кантемир - ему сейчас в Румынии ставят памятники!- был человеком умным, владел многими языками, писал книги...
Женатый на Кассандре Кантакузиной, он уже имел немалое потомство; среди его сыновей обретал для себя новую родину князь Антиох Кантемир, в будущем знаменитый русский поэт, а тогда трехлетний мальчик. Петр I щедро наградил своего неудачливого молдавского союзника имениями; Кантемиры жили в подмосковной усадьбе Черная Грязь, где был хороший барский особняк. Но испытания судьбы слишком отразились на жене господаря - Кассандра вскоре умерла. Изрядно погоревав, Дмитрий Кантемир в возрасте 55 лет влюбился в княжну Анастасию Ивановну Трубецкую.
Короткая справка: отец невесты попал в плен к шведам еще в битве при Нарве, и семья его поселилась в Стокгольме, чтобы разделить с ним все тяготы чужеземного плена. Юная Анастасия Трубецкая привлекла вдовца молодостью и европейским лоском, приобретенным ею в Стокгольме. Его свадьба с княжной была отпразднована в январе 1717 года; при этом замечу, что жених принадлежал к редким трезвенникам, и даже император не мог заставить его испить горькую чашу на свадьбе. Сам не пил и не позволял участвовать в ассамблеях ни молодой жене, ни подрастающим детям. Но семейная идиллия бывшего господаря была недолгой: в августе 1723 года Анастасия Ивановна овдовела, от брака с Дмитрием Кантемиром у нее осталась дочь, нареченная двойным именем - Смарагда-Екатерина.
Вот эта женщина и будет достойна нашего внимания.
Она родилась в 1719 году, была образованна и красива, почему гневная императрица Анна Иоанновна, весьма ревнивая к чужой красоте, запретила ей носить локоны в прическе и сверкать при дворе фамильными драгоценностями. В музее подмосковного города Петры сохранился ее портрет в молодости: я согласен, что в такую женщину - да!- можно влюбиться до безумия. Сочетание русской породы от матери с кровью отца - молдаванина подарило девушке чудесную внешность. Но женихов что-то не было. Вернее, их было великое множество, словно карасей в пруду, но кавалеров отпугивала, холодная неприступность Смаравды, ее начитанность в философии и даже четкая латынь, к которой она не раз прибегала в разговоре с неотесанными женихами, зарившимися на ее приданое...
Минула мрачная "бироновщина", на престоле воцарилась "дщерь Петрова" императрица Елизавета Петровна, и в жизни многие изменилось. Смарагде уже не приходилось скрывать свои локоны, она смело накидывала на себя горностаевую мантию, скрепляя ее возле плеча алмазным аграфом, доставшимся ей по наследству из шкатулки турецкой султанши. Наверное, молодая женщина делилась перед зеркалом потаенными мыслями:
- Ах, красота! Но... кому нужна ты? Если бы ищущие моей руки и моего сердца знали мою беду, мое непоправимое горе!
На ее столе появились книги по медицине. Смарагду привлекали "материи" женского здоровья. По секрету от других она пыталась распознать причины своего недуга. В 1744 году княжна Кантемир была назначена в камер-фрейлины. Наверное, своей придворной карьерой она была обязана матери: Анастасия Ивановна, близкая подруга императрицы Елизаветы, конечно, порадела о дочери, мечтая составить ей выгодную партию.
- Но я, маменька, еще не влюблена,- отвечала дочь... Смарагда влюбилась слишком поздно, когда ей исполнилось уже тридцать лет, а по тем временам, когда девочки в 13 или в 14 лет бывали уже замужними, такая невеста считалась "перестарком".
Предметом ее увлечения стал бравый капитан Измайловского палка - князь Дмитрий Михайлович Голицын, который латыни не испугался, а в знании Вольтера мог бы еще поспорить и с невестой. Их свадьба состоялась при дворе, присутствовала не только царица, любившая выпить, но были приглашены даже иностранные дипломаты при русском дворе. Елизавета закатила пиршество на двести знатных персон.
Невеста выглядела печальной. Голицын спросил:
- О чем грустишь, душа моя?
- Ах, сударь, не скрою от вас причину уныния...
В первую же брачную ночь Смарагда со слезами призналась мужу, что смолоду ее угнетают женские немочи.
- Деток у нас не будет,- заплакала она.
Дмитрий Голицын, под стать жене, был человеком незаурядным, просвещенным, и он не стал делать из болезни жены семейную драму, ничем и никогда не упрекнул бесплодную женщину.
- Однако же,- сказал он, читая газету из Гамбурга,- такие немота излечивают на водах Барежа или Пломбьера...
В 1757 году супруги Голицыны отъехали в чужие края и после неудачного лечения на водах оказались в Париже. Историк Н. М. Романов писал, что Смарагда произвела в столице Франции большое впечатление - и необычной красотой, и тонким умом; она держала в своем доме открытый салон для знаменитостей Франции, посвящая свои роскошные вечера беседам о политике, искусствах и достижениях физики. Мария Лещинская, королева Франции, "приняла княгиню Голицыну без всякой церемонии, в шлафрока, в своей спальне: в тот же день она была и у маркизы Помпадурши..."
Смею думать, что подобная "вольность" была допущена этикетом Версаля сознательно, ибо в те годы шла Семилетняя война: Россия и Франция - в едином союзе - сражались против стойкой и крепкой армии прусского короля. Внимание русской красавице оказывалось из политических соображений. А вскоре ее муж, князь Дмитрий Михайлович Голицын, занял ответственный пост русского посла в Париже!
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.